Руки Ивара замерли на ее груди, когда до него дошел смысл вопроса. Но потом он тряхнул головой и усмехнулся.
– Я едва ли могу припомнить кого-то из лекхе в своей постели, охотница. Как бы тебе сказать… моя жизнь – в городе, и я предпочитаю женщин твоего вида.
Теперь ее глаза распахнулись. Кира задрала голову и уставилась на Ивара снизу вверх. Ее губы округлились.
– О-о-о…
– Ты выглядишь шокированной, охотница, – не удержался от иронии он.
– Ты спал с обычными женщинами? – Ее бровки нахмурились. – И часто?
Ивар пожал плечами и вернулся к прежнему приятному занятию.
– Я не считал.
– И они не поняли, кто ты такой?
– Они прекрасно знали мое имя, мой адрес, а некоторые – даже знали моего отца, – увидев, как хорошенькое личико охотницы становится все более недовольным, Ивар перестал притворяться, что не понял вопроса: – А, ты о другом… нет, они, конечно, не знали, что я лекхе. Ведь у них на шее не висел кусок особого железа, о который я мог бы обжечься и выдать себя.
– И что? – В ее голосе зазвучала ревность. – С ними тебе было так же хорошо, как и со мной?
– Лучше… – многозначительно протянул Ивар, а когда услышал сердитое «Ох!», добавил: – С тобой мне было лучше.
Девчонка вспыхнула, но уже сама поняла, что попалась на его удочку. Она вдруг повернулась и оказалась с ним лицом к лицу. Ивар ощутил, как его член скользнул в мыльной воде между ее ног и оказался зажатым в самом прекрасном плену. Он пошевелил бедрами, скользя вверх и вниз вдоль ее складок, и простонал.
Он простонал чуть громче, когда понял, что Кира сложила закованные руки на его груди, и железо начинает прожигать кожу насквозь. Ощущение подкатывающего оргазма вкупе с леденящей кровь болью ожога заставило Ивара потерять разум.
– Значит, никого лучше меня у тебя не было? – невинным голоском поинтересовалась Кира.
– Нет! – прорычал он и непроизвольно начал двигаться между ее ног, потому что уже не мог лежать смирно.
Потом намотал на руку ее волосы, дернул, заставляя откинуть голову, а сам приподнялся и завладел ее ртом. Грубо целовал, кусал ее губы, всерьез подумывая о том, чтобы кончить даже так, потираясь об нее снаружи. Ноготками девчонка принялась царапать грудь Ивара, как будто причинять ожоги ей показалось мало.
– Мне опять будет больно? – жалобно захныкала она под его напором.
Это его отрезвило. Тяжело дыша, Ивар оторвал, даже оттолкнул ее от себя.
– Нет. Сегодня все будет по-другому.
Он вылез из ванны, подхватил охотницу на руки, забрызгав водой все вокруг. Оставляя мокрые следы, донес до постели и уложил на простыни. Постельное белье тут же стало влажным. Обеими руками Ивар развел ноги девчонки в стороны. Издал глухой стон от того, как она раскрылась ему. Кира смотрела на него огромными глазами, но не сопротивлялась. Прежняя дремота уже слетела с нее, во всем теле ощущалось напряжение.
– Закинь руки за голову, – хрипло приказал он.
Охотница послушалась. Когда скованные запястья упали на подушку, грудь девушки тут же дерзко подскочила вперед. Ивар перенес вес тела на одну руку, которой оперся на постель, а другой – направил себя в Киру. Вошел, лишь краем сознания отдавая себе отчет в происходящем.
Одним движением. Бережно, но достаточно сильно. До упора.
Она выгнулась под ним, хватая ртом воздух. Глаза закрылись, лицо исказилось.
– Какая же ты узкая… – процедил Ивар сквозь зубы.
Она хотела его безо всяких сомнений. Он даже не стал спрашивать, больно ли ей от вторжения. С таким внутренним жаром, с такой влажностью и пульсацией – нет. Определенно, нет.
– Ивар! – взмолилась девчонка.
– Что «Ивар»? – прохрипел он, содрогаясь, но еще удерживая свой вес на вытянутых руках, а себя – неподвижным внутри ее тела.
– Ивар, пожалуйста!
– Что «пожалуйста», охотница?
– Сделай что-нибудь!
– Что мне сделать?
– Я… я не знаю! – Она начала мотать головой из стороны в сторону и жалобно стонать. – Пожалуйста… сделай, как в прошлый раз… только еще лучше!
Это было то, чего он ждал и ради чего терпел столько времени. По очереди Ивар закинул ноги Киры себе на бедра. Прижался теперь уже всем телом. Нашел ее ушко и прошептал в него:
– Я все сделаю, охотница. Кончи для меня.
Ему уже было все равно, кто ее отец. В тот момент – их прошлое перестало существовать. Только резкие, жесткие движения в девушке, которая казалась ему неповторимой. Только ее ответные порывы. Ее желание. Ее спазм в сопровождении отчаянных всхлипываний. Кира хваталась скованными руками за воздух, как будто это могло помочь ей удержаться на краю. До боли в глазах Ивар вглядывался в малейшие изменения в ее лице, получая удовольствие от зрелища.
Его самого срывало в пропасть все сильнее. Движение… еще движение… еще на секунду продлить изумительный вид, как Кира облизывает пересохшие губы. Ее уже отпускает, а вот его… она приподнимает веки… он уже видит лихорадочный блеск ее глаз… сейчас их взгляды встретятся…
Все. Его выгнуло, заставив откинуть голову до боли в позвоночнике. И он все еще внутри. Тесно сжат и обездвижен.
Как теперь ему отдать ее кому-то? Ивар не мог вспомнить, кому должен отдать свою охотницу, но мысль почему-то не давала покоя. Он сполз на постель рядом с Кирой. Почувствовал, как она поворачивается на бок и закидывает на него ногу. И провалился в глубокий сон. Девчонка выжала из него все силы, до самой последней капли.
Но смутное беспокойство никуда не делось, и среди ночи Ивар проснулся, опять напряженный и изнывающий без Киры. С облегчением он разглядел в полутьме очертания ее обнаженного тела. Коснулся рукой груди. Девчонка сонно пошевелилась, промычала что-то, повернулась на спину. И снова он оказался сверху, жадно и эгоистично проник в податливое тело, отказавшись от прелюдии. На этот раз она сама потянулась, нашла его губы, начала целовать и шептать что-то нежное и неразборчивое. Они прижались друг к другу, медленно покачиваясь в одном ритме, как будто могли делать это часами.
Под утро все повторилось.
11
Это было больно.
Осознать, что по возращении мне придется врать в глаза родным – больно. Я лежала в постели, развороченной Иваром, пропитанной его запахом, его потом, его семенем, смотрела в потолок и прокручивала в голове воображаемый диалог с отцом.
«Он не трогал тебя, малышка?»
«Нет».
Ложь.
Он трогал меня. На моем теле не осталось места, не отмеченного руками или губами Ивара. Он наставил тысячи невидимых отметин на моей коже, и все они горели каждый раз, как я вспоминала о нем.
