Как в тумане, перед глазами расплывались три багровых пятна на его светло-бежевой рубашке. Три выстрела в районе груди. Он оставался неподвижным, голова была откинута на подголовник дивана, под закрытыми веками – ни признака жизни.
Трясущимися пальцами я попыталась нащупать на шее Ивара пульс. Не нашла.
Из горла рвался безмолвный крик ужаса. Один из лекхе схватил меня, усадил к себе на колени. Я рванулась, но между лопаток уткнулось безжалостное дуло пистолета. Все тело сковало ледяным онемением. Я пронзила Виктора взглядом, открыла рот, чтобы оглушить своей ненавистью. Но не смогла выдавить ни звука. В голове билась лишь одна мысль: из какого железа пули в этом пистолете? Из какого, мать их так, они железа?!
– Да не переживай, очухается, – ехидно ответил Виктор на мой невысказанный вопрос. – Хамелеон нужен мне живым. Он – мой ключ кое к чему большему.
Я. Я была его ключом кое к чему большему. Но промолчала. Словно гора с плеч упала после новости о том, что пули обычные, а значит, Ивар исцелится, как уже делал это раньше в поединке со мной.
Тогда и возник следующий вопрос: что уготовано мне?
Оглядев стол, Виктор причмокнул и потянулся к кальяну.
– То, что нужно.
Круглыми глазами я следила, как он щипцами подхватывает ярко-алый уголь и подносит ближе. Мою руку схватили, вытянули на стол и зафиксировали. Я не успела даже опомниться, как боль прожгла кожу до такой степени, что помутился рассудок. Изо рта все-таки вырвался крик, и грубая мясистая ладонь погасила его в себе. Когда уголь убрали, вокруг моего запястья красовался продолговатый ожог в виде браслета.
– Нет… – прошептала я, заметив в пальцах Виктора полоску металла.
– Нет, – замотала я головой, когда полоску наложили поверх раны и плотно застегнули.
– Нет! – завопила я изо всех сил, осознав, как это выглядит со стороны.
Как ожог от браслета из особого железа на руке лекхе.
– Быстро уходим, – приказал Виктор и покосился на Ивара, словно ожидал, что тот вот-вот очнется.
Я хотела бежать, но дуло пистолета укусило под ребро.
– Не глупи, – пригрозил лекхе, – на тебе вроде дырки так быстро не заживают.
Меня выволокли под руки наружу, заставили спуститься по лестнице. Ноги заплетались, в голове еще шумело от боли. Я гадала, как «красноповязочники» проникли в клуб с такой суровой охраной, пока не поняла, что мы направляемся не к выходу, а в служебные помещения. Каждую секунду на протяжении пути ждала, что кто-то обратит внимание на нашу процессию. Шептала онемевшими губами: «Помогите». Пыталась поймать хоть чей-нибудь взгляд.
Напрасно.
Опьяневшие, разгоряченные танцем люди даже не смотрели на тех, кто их расталкивал.
В нос ударили запахи еды – меня тащили через кухню. Виктор задержался лишь на мгновение, сунув что-то в руку мужчины в белом поварском колпаке. Хлопнули двери. Холодный вечерний воздух проник в легкие, заставил немного прийти в себя. Я хотела бы проснуться и понять, что все это – лишь дурной сон. Но не могла.
За углом была припаркована грязно-коричневая развалюха. За рулем я разглядела темный силуэт водителя. Со скрипом приоткрылась дверца. Меня втолкнули на воняющее смрадом заднее сиденье. «Красноповязочники» резво заняли места по обеим сторонам.
– Поехали, – скомандовал Виктор, который прыгнул на переднее сиденье.
Машина тронулась, выехала на проспект и влилась в поток. Я оказалась зажата между двух верзил и могла лишь вертеть головой. Но как запомнить дорогу в совершенно чужом городе? Уже через пару минут я потеряла даже малейшее представление о том, куда мы направляемся.
– Ты только что подписал себе смертный приговор, – с ненавистью я принялась сверлить взглядом вихрастый затылок Виктора. – Клянусь, ты недолго протянешь после того, как поднял руку на меня.
– Ты плохо меня знаешь, – хохотнул он, пропустив угрозы мимо ушей.
– Я отлично тебя знаю. Ты подставил Милу. Из-за тебя ее изнасиловала толпа садистов. А ведь она тебя любила! Предал своих же. Такое не прощают.
Виктор обернулся. Свет фонаря мелькнул в окне, и показалось, что в глубине зрачков лекхе сверкнула всепоглощающая злоба.
– Значит, Хамелеон тебе рассказал?
– Рассказал, – выплюнула я.
– Странно, что он так разоткровенничался. Ты дорога ему?
Я притихла.
– Тем не менее, как удачно мы встретились снова, а? – продолжил он. – Я, кстати, считал, что наш хваленый Хамелеон умнее. Умнее, чтобы два раза не попадаться на одну и ту же удочку. Но нет. Я лично в нем разочарован. А ты?
– Ты – больной ублюдок! – Весь лексикон наемников мигом всплыл в памяти, и это было самое безобидное из того, что вертелось на языке.
– Вот так всегда, – с притворным сожалением протянул лекхе. – Вы все меня страшно недооцениваете. Ну вот скажи, – он обернулся и положил ладонь на спинку сиденья, – что ты такого нашла в Хамелеоне?
– Ты больной… – покачала я головой. Зачем вступать в бесполезный диалог? Что доказывать такому, как Виктор?!
– С самого детства я только и слышал, как его называли нашим главой, нашим старейшиной и так далее. А все из-за чего? Из-за родства с Ниной, которая якобы обеспечила всем приют, когда мужчин убили? Так моего отца тоже застрелили, когда он пошел со старейшинами к охотникам. И что? До этого хоть кому-нибудь было дело? Хотел ли я, чтобы моя мать после этого превратилась в амебу, которой стало плевать на всех вокруг, в том числе и на меня? А ведь это Петер не сдержал язык за зубами и выболтал секрет охотникам. Подвел нас. Правильно всю их семейку перестреляли!
Я только скрипнула зубами. Да этот коротышка просто и банально завидует! А прикрывается семейной трагедией. Как будто он один пострадал в результате стычки с кланом моего отца.
– Отпусти сейчас же! – дернулась я, но верзилы молчаливыми тисками буквально расплющили меня между собой.
– Отпустить? – фыркнул Виктор. – Теперь, когда я одним махом могу убить двух зайцев? Не-е-ет. Ты, сучка, провалишься так далеко, что тебя даже муж твой не найдет. А Хамелеон… если он захочет получить тебя обратно, то сначала принесет то, что хочу я. Хоть какая-то компенсация будет. Слишком много о себе возомнил.
Муж? Мне пришлось напрячь память, чтобы вспомнить разговор в парке. Кажется, я представилась любовницей Ивара. Мое настоящее происхождение оставалось тузом в рукаве. Стоило ли выдавать его сразу? Я прикинула в уме возможные варианты реакции Виктора на правду. Испугается и отпустит? Или придумает нечто еще более коварное, когда поймет, что может миновать Ивара и моими руками напрямую проложить путь к жиле? В клане Седого Жорж не тронул меня лишь из-за имени отца. Сгодится ли эта уловка теперь? Я решила рискнуть.
– Ивар не много о себе возомнил, – с презрением бросила я. – Он – человек, а ты – животное. Поэтому у него есть все, а у тебя – ничего. Но теперь ты реально попал. Потому что мой отец – глава клана охотников. И он не станет возиться с тобой из-за твоей красной повязки. Это тебе не продажная полиция. Для охотников есть только закон. И ты под него вполне попадаешь.
