Есть и несколько другая версия причины ссоры между союзниками. Заключалась она будто бы в том, что наши пленные не становились перед фашистами по стойке «смирно» в отличие от англичан. От этого у всех были неприятности, лагерное начальство наказывало целый барак. Перепалка переросла в драку, в которой сын Сталина получил удар кулаком в лицо. Разъяренный Яков потребовал встречи с комендантом. Во встрече ему отказали, и, как говорится, далее по тексту.
Знал ли Сталин о том, что происходит с его сыном в плену? Да, знал, разведка работала четко, хоть, естественно, знал не во всех подробностях.
Предпринимались ли по инициативе СССР в ходе войны какие-либо мероприятия по вызволению Якова Джугашвили из плена?
Предпринимались, и неоднократно. Поиски Якова были организованы уже в июле 1941 года. Генеральным штабом в войска была дана специальная директива по этому поводу. В тыл были направлены специальные группы по организации его поиска. Правда, искали они его, как мы помним, плохо. Впоследствии несколько раз в тыл врага отправлялись специальные диверсионные группы. Одна вернулась благополучно, но без Якова, так как его незадолго до того перевели в другой лагерь. Другие погибли, почему Сталин и решил прекратить такие попытки. Долорес Ибаррури в своих мемуарах, вышедших в Барселоне в 1985 году, также написала, что в сентябре 1942 года в СССР был сформирован специальный отряд по вызволению Я. Джугашвили из плена. Отряд был переброшен через линию фронта, позже погиб. В отряде находились три испанца (из числа тех, кто в 1936 году был вывезен в СССР из охваченной огнем гражданской войны Испании).
А вот что написал на эту тему маршал Советского Союза Г. К. Жуков в своих воспоминаниях, который был у Сталина в начале марта 1945 года:
«Во время прогулки И. В. Сталин неожиданно стал рассказывать мне о своем детстве… Потом сказал:
– Идемте пить чай, нам нужно кое о чем поговорить.
На обратном пути я спросил:
– Товарищ Сталин, давно хотел узнать о вашем сыне Якове. Нет ли сведений о его судьбе?
На этот вопрос он ответил не сразу. Пройдя добрую сотню шагов, сказал каким-то приглушенным голосом:
– Не выбраться Якову из плена. Расстреляют его фашисты. По наведенным справкам, держат они его изолированно от других военнопленных и агитируют за измену Родине.
Помолчав минуту, твердо добавил:
– Нет, Яков предпочтет любую смерть измене Родине.
Чувствовалось, он глубоко переживает за сына. Сидя за столом, И. В. Сталин долго молчал, не притрагиваясь к еде».
Тогда же, в начале марта 1945 года Сталин получил от Берии вот такую информацию:
«№ 295. СПЕЦСООБЩЕНИЕ Л. П. БЕРИИ
И. В. СТАЛИНУ О ПОКАЗАНИЯХ ЮГОСЛАВСКОГО
ГЕНЕРАЛА О ЯКОВЕ ДЖУГАШВИЛИ
5 марта 1945 г.
№ 229/6 Копия Совершенно секретно
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ – товарищу СТАЛИНУ И. В.
В конце января с.г. на первом Белорусском фронте была освобождена из немецкого лагеря группа югославских офицеров.
Среди освобожденных оказался генерал югославской жандармерии СТЕФАНОВИЧ, который в беседе с нашим оперативным работником рассказал:
С 16 июля 1942 года до 2 августа 1943 года он находился в штрафном лагере «Х-С» в г. Люббек. В этом лагере содержалось около 1200 человек: французы, бельгийцы, поляки, югославы и один советский офицер старший лейтенант ДЖУГАШВИЛИ Яков, а также сын бывшего премьер-министра Франции Леона БЛЮМА, капитан французской армии БЛЮМ Роберт, начальник бельгийского генштаба, генерал-лейтенант ВАН ден БЕРГЕН и другие.
До прибытия СТЕФАНОВИЧА в этот лагерь ДЖУГАШВИЛИ и БЛЮМ Роберт содержались в одной комнате, а затем их рассадили по отдельным комнатам, установили для них строгий режим, приставили часовых, которые круглосуточно стояли на посту.
Окна их комнат были обнесены колючей проволокой. В течение дня им разрешалось выходить на прогулку не более 2-х часов в сопровождении часового.
СТЕФАНОВИЧ часто во время прогулок подходил к старшему лейтенанту ДЖУГАШВИЛИ Якову и раз 15 за время пребывания в лагере заходил к нему в комнату. СТЕФАНОВИЧ неоднократно от имени югославских офицеров предлагал ему материальную помощь, но он категорически отказывался, заявляя, что он не хочет выделяться по своему содержанию в плену от остальных советских офицеров.
ДЖУГАШВИЛИ держал себя всегда независимо и гордо. Когда к нему в комнату входил немецкий офицер, он никогда перед ним не вставал и часто на обращение немецкого офицера поворачивался к нему спиной. За это ДЖУГАШВИЛИ часто подвергался заключению в карцер.
В немецкой печати после пленения ДЖУГАШВИЛИ был помещен его портрет и интервью корреспондентов с клеветой на Советский Союз. Как-то на прогулке СТЕФАНОВИЧ сказал ему об этом, на что ДЖУГАШВИЛИ ответил, что это сплошная ложь, ни с каким газетчиком он никогда не разговаривал и ни на один вопрос политического или военного характера во время допросов не отвечал.
Находясь в лагере, он также избегал разговаривать с кем бы то ни было на политические или военные темы. И только один раз, когда СТЕФАНОВИЧ спросил его, какой, по его мнению, будет исход войны, ДЖУГАШВИЛИ ответил: «Я ни на одну минуту не сомневаюсь, что Германия будет разгромлена и Красная Армия одержит решительную победу».
О немцах ДЖУГАШВИЛИ говорил с презрением и негодованием.
В сентябре 1942 года югославские офицеры пытались совершить побег и из своего барака сделали подкоп, но поскольку ближайшим выходом была комната, в которой жил ДЖУГАШВИЛИ, – подкоп был произведен и под его комнатой. Об этом стало известно коменданту лагеря, который усмотрел в этом ГОТОВИВШИЙСЯ побег со стороны ДЖУГАШВИЛИ, посадил его в карцер, забетонировал пол, и через несколько дней, по приказу из Берлина, ДЖУГАШВИЛИ был вывезен из лагеря самолетом в неизвестном направлении».
Так что, как видим, И. В. Сталин определенной информацией о поведении сына в плену владел. Вот только даже весной победного 45-го он не знал, что его сына уже два года как нет в живых.
Дочь Якова Галина Джугашвили в своей книге пишет о сне, который приснился её матери в 1943 году.
«…Сон был простой: высокий холм на ясном вечереющем небе. На вершине холма – отец, и огромный крылатый ангел простирает над ним руки. (Она говорила, что в ту ночь он и погиб, хотя до конца поверить в его смерть так и не смогла.)»
Любимая дочь вождя, предавшая отца
Ни счастья, ни покоя…
«Ехали мы вечером домой… И все смотрела я вокруг с печалью и радостью и думала – откуда это во мне такая любовь к России?..
Я так понимаю всех, кто вернулся в Россию после эмиграции из Франции, где жизнь была не такой уж неустроенной… Я понимаю и тех, кто не уехал к родственникам за границу, возвратясь из лагерей и тюрем, – нет, не хотят, все-таки, уезжать из России!
