Посмотрим на «Благовещение»: какой льется теплый, прозрачный свет, она молится за занавесочкой. Архангел Гавриил занимает собой треть картины. Он еле влезает, у него крылья не проходят, одежда не проходит. С шумом он заполняет собой все. Совсем не так, как у итальянцев. У них он как будто говорит: «Здравствуйте! Вы позволите?» А здесь никто никого не спрашивает. Он врывается с шумом, вихрем, ураганом. Какие у него цвета! Чтобы какой-нибудь художник когда-нибудь взял этот ядовитый тон, да поместил его с красносливовым… А Грюневальд это делает, он подчеркивает агрессивность, активность. И пальцы его такие же. А она такая тихая, лицо плоское, совсем никакое. Растрепанные волосы. Кто она? Да никто. И что теперь с этим делать? А кто ее спрашивает? Максимальная драматургия: вихрь вошел в этом желто-сливовом одеянии, а здесь все красное и она, такая маленькая и зажатая. Воскрешение с Преображением – это невозможно описать. Он вырывается из этого склепа, яркие цвета – желтизна со сливой, неистовый свет, и он на ваших глазах сам становится светом.
Какая замечательная, просто удивительная часть изумительного алтаря. Это шедевр, которым надо заканчивать. Фрау, которая ни к чему не была готова. А ребенок растет, она его из себя вынула, искупала, вот тут даже горшок детский – все атрибуты на месте. И она его поддерживает на руках. Она тонкими пальцами поддерживает младенца и смотрит на него неотрывно. Какие ее переполняют чувства, какое ликование идет! Небеса ликуют, льется божественный литургический свет – неестественный, необычный. И, конечно, ангелы играют, но как они играют, выводя мелодию торжества! И это все изображение чуда, изображение великого события. Чудо мира, света и цвета, такого ликования души, что никакой музыкой не перебить. Как бы она ни играла, как бы свет ни сиял – невозможно выразить, потому что это запредельно. Потому что Грюневальд – основоположник особого стиля, основоположник живописного немецкого экспрессионизма. Он был великим немцем, величайшим человеком своей эпохи и самым большим немцем из всех немцев. Он создал путь немецкой изобразительной культуры. До XV века она была средневековой, но с особым привкусом: графическо-ювелирным. А здесь мастерство и гениальность.
Он умер в один год с Дюрером. И все написали: какая потеря! Каких людей потерял мир! Очень много сохранилось документов. Это очень страшно, потому что таких мастеров больше нет.
Вклейка
Сандро Боттичелли. Весна. 1478 Галерея Уффици, Флоренция
Сандро Боттичелли. Весна (фрагмент)
Сандро Боттичелли. Весна. Флора (фрагмент)
Сандро Боттичелли. Рождение Венеры. Венера (фрагмент)
Сандро Боттичелли. Весна. Танец граций (фрагмент)
Сандро Боттичелли. Рождение Венеры. Зефир и Хлорида (фрагмент)
Сандро Боттичелли. Весна. Зефир и Хлорида (фрагмент)
Сандро Боттичелли. Рождение Венеры. 1485 Галерея Уффици, Флоренция
Амедео Модильяни. Жанна Эбютерн, 1919. Чикагский институт искусств, Иллинойс, США
Амедео Модильяни, рисунки
Сандро Боттичелли. Оплакивание Христа, 1490–1492. Старая пинакотека, Мюнхен
Сандро Боттичелли. Клевета, 1495. Галерея Уффици, Флоренция
Сандро Боттичелли. Благовещание. 1490–1500. Гайд Коллекшен, Глен Фолс, Нью-Йорк
Сандро Боттичелли. Поклонение волхвов. 1475–1476. Галерея Уффици, Флоренция
Сандро Боттичелли. Покинутая, 1496. Собрание Роспиглиози, Рим
Сандро Боттичелли. Саломея с головой Иоанна Крестителя, фрагмент, 1488. Галерея Уффици, Флоренция
Джорджо Вазари. Автопортрет. 1566–1568. Галерея Уффици, Флоренция
Фра Филиппо. Липпи. Автопортрет (деталь фрески). 1467–1469. Сполетский собор, Италия
Филлипино Липпи. Автопортрет (деталь фрески), 1481–1482. Капелла Бранкаччи, Санта-Мария-дель-Кармине, Флоренция
