— Ты на монаха не похож, — отметил Разин.
— Ты тоже.
— Я думал, ты из службы Крипты, из его ведомства.
— Из разведки, что ли? — Туран усмехнулся. — А я думал, что ты из его людей.
— Ладно, после обсудим, если живы будем. Говори, что у тебя за идея?
Туран изложил свой план. Разин задумался, не сводя глаз с самохода, замершего в другом конце переулка. Покачал головой.
— Если на самоходе установлена локация, — заговорил Туран, — которая чует металл, они нас не отпустят. Попытаемся прорываться здесь — наверняка встретим монахов, которые спешат на подмогу к этим, как их… в серебристых жилетах.
— Ладно, я скажу Музыканту, чтобы он поосторожней… Жди здесь.
Он вернулся в сарай прежним путем — через пролом. Илай полулежал на сиденье, рядом с Белорусом. Альбинос, обернувшись к ним, тихо выстукивал по борту несложный мотивчик, и они в лад бормотали вполголоса:
Я пустынник и бродяга,
С ветром бродим мы вдвоем,
Сочиняем песни вместе.
На два голоса поем.
— Спелись, — подвел итог Разин, — отлично. Музыкант, слушай. Сейчас ты тем же порядком, каким въехал сюда, пробиваешь стену напротив, выезжаешь во двор и проламываешь забор, дальше вниз по склону. Где сумеешь, там затормозишь, и жди нас.
— А смысл?
— Эти уроды за нами следят, но не приближаются. Понимаешь, почему?
— Догадываюсь.
— Они погонятся за сендером, мы их встретим здесь, над склоном. Иначе с хвоста их не стряхнуть.
— А, так я с вами! — вскочил Тим.
— Нет, ты с Музыкантом. Там склон крутой, сендер трясти будет, может, ты язык прикусишь — всем облегчение выйдет. Тем более вы уже спелись. Ну вот и сбацаете чего-нибудь дуэтом, пока мы здесь закончим.
— Склон-то крутой? А, я сам сейчас погляжу, — Альбинос выбрался из сендера.
— Давай, только быстро. Я не знаю, когда подоспеют монахи. И гранаты дай мне.
— Две всего осталось!
— Вот и давай обе.
Разин вернулся к Турану и прошептал:
— Ну все. Теперь ждем. Сделаем по-твоему.
В сарае заработал двигатель. Альбинос подал сендер немного назад, чтобы разогнаться. Потом мотор взревел — Альб пошел на таран. Сендер проломил хлипкую стену и вылетел во двор, легко пробил ограду и покатился по склону. Впереди — У подножия холма — тонкими змейками серебрились под луной ручьи, бегущие по руслу старого Днепра.
Холм здесь был не слишком крутой, но порос кустарником, жесткие ветви сплелись, образовали упругую сеть, в которой вязли колеса. Мотор ревел, ветки ломались с оглушительным треском, а позади медленно рушилась кровля сарая. Когда сендер пробил вторую стену, хлипкая постройка окончательно лишилась опоры, начала складываться внутрь и оседать. Взметнулось облако сияющей в лунном свете пыли.
Даже если водитель полугусеничного бронированного самохода не имел аппаратуры слежения, он не мог не увидеть, как просела крыша сарая. Двигатель заработал громче, броневик покатил вдоль переулка, покачиваясь и переваливаясь в колеях. Разин протянул гранату Турану:
— Держи. Когда крикну — бросай под днище… давай!
Швырнув гранаты, Разин с Тураном упали, прикрывая головы. Громыхнувшие почти одновременно взрывы лишь качнули самоход, взвизгнули осколки, совсем немного, большая часть их ударила в днище. Туран приподнял голову. Кабина самохода была цела, под колпаком на сиденье сгорбился контуженый водитель, из-под передних колес валил дым.
Но тут водитель шевельнулся, тряхнул головой. Зарычал двигатель, раздался пронзительный скрежет, и вездеход дернулся. Пополз к сараю, хрустя и лязгая катками по гусеницам. Машина явно получила повреждения, но продолжала двигаться. На передке зажглись две фары — и яркий свет залил густой кустарник, ослепил тех, кто прятался в нем.
Разин с Тураном быстро отползли в сторону.
Вездеход смял кусты, въехал в сарай, разворотив стену еще больше. Туран вскочил, побежал следом. Разин с трудом поднялся, что-то бормоча под нос, и поспешил за ним.
Задняя часть гусеничной машины задралась, когда круглый колпак нырнул под уклон. Разин выбежал на край обрыва вслед за Тураном. Внизу, среди груд топляка, стоял сендер, сквозь рокот двигателя донесся голос Белоруса. Но слов было не разобрать.
— Отойди, — прохрипел Разин Турану.
Повел рукой, сопровождая спускающийся вездеход. Кожа на лбу собралась складками, губы едва заметно шевелились.
— Частичное уничтожение принимается! — вдруг рявкнул Разин, и Туран вздрогнул. — Подтверждаю!
С вытянутой руки сорвалось что-то, темнее самой ночи, устремилось к плавно качающейся корме вездехода. Потом над ней раскрылась воронка в ткани бытия, хлопок — и мотор стих. Звук оборвался резко, будто выключили радиоприемник. Туран не удержался, протер глаза — он никак не мог поверить, что часть вездехода попросту исчезла. Пропали дверцы люка, бронированный кузов и двигатель, закрепленный под рамой. На мгновение повисла звенящая тишина.
Туран вышел из ступора, взвалил на плечо пулемет и бросился за Разиным, который несся длинными скачками вниз по склону.
Водитель вездехода откинул колпак, полез из кабины. То, что осталось от его машины, замерло на середине склона. Снизу что-то проорал Белорус. Он приплясывал на заднем сиденье и размахивал руками. Водитель-жрец отступил на шаг от борта и вскинул пистолет. Но выстрелить не успел, подбежавший со спины Разин врезал ему коленом в поясницу. Охнув, монах упал и покатился по склону к сендеру.
Белорус забрался на багажник, спрыгнул на землю, вскидывая обрез навстречу жрецу.
— Стой! — Разин бросился вниз.
— Тим, не надо! — Туран также сообразил, водила вездехода нужен живым.
Грохнул выстрел, Белоруса окутало облачко дыма.
Когда Туран с Разиным подбежали к сендеру, водитель вездехода лежал неподвижно.
— Будет знать, как гоняться за Белорусом…
Разин сгреб Тима за жилетку, занес кулак.
Наверху, у пробитой ограды, зарокотал мотор, мелькнул свет фар, молочно-белые лучи прочертили небо.
Сплюнув, Разин опустил руку. Туран пробежал к сендеру, чтобы скорее закрепить пулемет на турели, пока не тронулись.
— Уходим! Монахи здесь! — крикнул Альбинос и завел мотор.
Разин оттолкнул Белоруса, нагнулся к убитому, щелкнул застежками и стащил с него жилет.
С обрыва ударил яркий свет — «тевтонец» уже выезжал на склон. Белорус прыгнул на заднее сиденье и развернулся, протягивая руку. Разин кинул жилет на багажник, ухватил ладонь, и Тим втащил его в набирающий скорость сендер.
Туран ударил длинной очередью по гребню холма. «Тевтонец», уже успевший перевалить на склон, теперь катился вниз, и стрелок не мог ответить — он держался обеими руками за раму, его трясло и качало. Туран взял ниже, когда «тевтонец» поравнялся с остатками гусеничного вездехода, и угодил в бензобак подбитой Разиным машины.
