Всё началось после случайной (позднее я понял, что она была совсем не случайной) встречи с приятной наружности господином в одной чистой и аккуратной немецкой пивной. Господин, назвавшийся герром Ойгеном, долго расспрашивал меня о жизни, похвалил за хорошее знание немецкого языка, посетовал на то, что очень многие немцы в Петербурге обрусели и забыли язык предков. Потом последовало еще несколько встреч, после чего Ойген, оказавшийся поручиком русской армии Евгением Леонтьевым, предложил мне выехать в Британию и там поработать на военную разведку. Недолго думая, я согласился. Натура у меня всегда была авантюрной, и я с детства мечтал об интересной и полной приключений работе.
В Британию я приехал из САСШ. По легенде, Герберт Шульц был коммерсантом из Луизианы, который был очень недоволен политикой «Реконструкции», проводимой янки-«саквояжниками» – победителями в гражданской войне. Именно из-за этого я и покинул Новый Свет.
Деньги у меня водились. Вскоре я открыл в Глазго фирму, занимавшуюся торговлей колониальными товарами. Дела у меня шли хорошо, поведение мое было чисто немецким, законопослушным, и поэтому не вызывало нареканий у местных блюстителей порядка. Ну а мои частые поездки по портам Соединенного Королевства, тоже не казались подозрительными, так как они были связаны исключительно с торговыми делами.
И вот мне опять предстояло выехать из Глазго в Эдинбург, где я должен был выполнить одно деликатное поручение. А именно, разузнать всё о месте нахождения дочери российского императора, великой княгини Марии Александровны с детьми. Кроме того, нужно было узнать о режиме охраны опальной герцогини Эдинбургской.
Ее свекровь, британская королева Виктория, отправила свою нелюбимую невестку подальше от Лондона – в Эдинбург. Там она должна была находиться под домашним арестом во дворце Холируд.
Я стал лихорадочно рыться в памяти, припоминая тех моих знакомых в Эдинбурге и его окрестностях, кто бы помог лучше выполнить данное мне поручение. Нужен был человек, вхожий во дворец Холируд. И вдруг мне вспомнилось, что один мой хороший знакомый, владелец парусного рыболовного баркаса Бобби Мак-Нейл, во время одной из посиделок в пабе проговорился, что его родная сестра Энн Дуглас работает прислугой в этом дворце. Какая удача!
Дело в том, что Бобби был выходцем из одного горного клана, где практически все мужчины были скрытыми якобитами и недолюбливали правящую в Британии Ганноверскую династию, считая ее незаконной. Кроме того, мать Бобби была ирландкой из Дублина, что не прибавило ему любви к бриттам. Ну, и как я слышал, жена Бобби последнее время начала хворать, лечение требовало денег, и немалых, так что он будет вдвойне доволен, оказав мне услугу. Я в таких случаях не скуплюсь на вознаграждение, так как считаю, что хорошо оплаченная услуга – гарантия верности агента.
Итак, мне следовало быть через день в Эдинбурге, где на мое имя на местном почтамте будет оставлено заказное письмо с зашифрованными дальнейшими инструкциями.
17 (5) июня 1877 года. Болгария. Зимница. Императорская главная квартира
Полковник Нина Викторовна Антонова
На следующий день после первой встречи германского канцлера с его российским коллегой Игнатьевым и капитаном Тамбовцевым Бисмарк попросил новой аудиенции. На этот раз с главой югоросского представительства в Ставке, то есть со мной. Я согласилась принять его ближе к вечеру. Дополнительное время мне было нужно для того, чтобы еще раз познакомиться с «железным канцлером», пока виртуально. Сев за ноутбук, я занялась изучением всех изгибов германской внешней политики, которой так долго заправлял Бисмарк.
Внешне Отто фон Бисмарк выглядел так, как описывал его в своей книге Валентин Саввич Пикуль. Здоровенный детина, уже в летах, плотного телосложения, с висящими «моржовыми» усами и зычным голосом. В общем, типичный пруссак. На лице «шмиссы» – следы студенческих дуэлей. В молодости, по-видимому, канцлер был большим забиякой. Впрочем, даже сейчас, когда ему перевалило за шестьдесят, Бисмарк не был похож на миротворца.
На встречу со мной Бимарк пришел с переводчиком. Но нам удалось быстро убедить нашего гостя, что разговор тет-а-тет будет гораздо продуктивнее, благо Бисмарк немного знал русский язык, а я – немецкий, причем довольно неплохо.
Насчет обращения друг к другу мы договорились заранее. Бисмарк сказал, что его вполне устроит, если я буду называть его просто – герр Отто. В свою очередь канцлер поинтересовался, как ему лучше обращаться ко мне. Он сразу заявил, что называть меня «фрау оберет» у него как-то язык не поворачивается. Я предложила, чтобы он называл меня фрау Нина. А на вопросительный взгляд канцлера ответила: да, я была замужем, сейчас вдова. Есть, знаете ли, такое место на свете – Чечня.
Герр Отто понимающе кивнул. Пруссия постоянно направляла своих офицеров на стажировку в русскую Кавказскую армию. В результате этого обмена опытом мир узнал названия таких захолустных местечек, как Ведено и Дарго. Некоторые херрен официрен, правда, возвращались в фатерланд в гробах. Но это кому как повезет. Вот и моему Сергею не повезло. Правда, к 2012 году все, кто был виновен в его смерти, были давно мертвы. Люди из нашей службы всё помнят и никому ничего не прощают.
Переговоры начались с того, что Бисмарк, в свойственной ему манере, взял быка за рога и прямо сказал мне, что с новым, но мощным государством, так неожиданно возникшим на руинах поверженной в прах Оманской империи, он хотел бы заключить договор, гарантирующий Германии ее западные границы. То есть это соглашение должно узаконить захват Германией Эльзаса и Лотарингии.
– Я знаю, фрау Нина, – говорил мне Бисмарк, – что вы имеете достаточное влияние на императора Александра Второго, чтобы убедить его не помогать этой интриганке Франции, которая мечтает взять реванш за поражение в войне с Пруссией.
Я ответила ему, что влиянием на русского царя я, действительно, немного располагаю, но не настолько, чтобы заставить его принимать такие важные решения. Но я высказала свою точку зрения на то, что сейчас происходит в Европе.
– Герр Отто, я полностью с вами согласна в том, что мечта о возвращении Эльзаса и Лотарингии в состав Франции стала для французов чем-то вроде национальной паранойи. Но этой своей идеей фикс Франция оказала себе медвежью услугу. Она теперь запрограммирована на реванш. А это делает ее политику предсказуемой и управляемой. Любое государство, играя на желании Франции вернуть потерянные провинции, может добиваться от нее многих преференций и льгот. – Я прямо глянула в глаза Бисмарку. – Югороссия этим путем не пойдет. И даже более того, постарается, чтобы новый канцлер Российской империи господин Игнатьев не стал спешить с заключением союзного договора с Францией. Ибо этот путь ведет нас в никуда…
Сказанное мною пришлось по душе Бисмарку. Он обещал оказать нам помощь в международном признании Югороссии и оказать давление на Австрию, чтобы она была более податливой в вопросе Боснии и Герцеговины. Тут я его огорошила, заявив, что Босния и Герцеговина нас мало интересуют.
– Видите ли, герр Отто, – сказала я ему, – будем друг с другом честными. Если вы хотите, чтобы Россия, заметьте не Югороссия, а Россия, не заключала союза с Францией, вы должны порвать альянс с Австро-Венгрией, иначе… Иначе все наши аргументы для графа Игнатьева и императора Александра Второго будут пустым звуком. Франко-русский союз тогда естественным образом образуется в противовес противоестественному австро-германскому альянсу. А что касается желания Австро-Венгрии аннексировать Боснию и Герцеговину, то будем считать, что это ее последнее желание. Вряд ли Вена сможет удержать в повиновении своих разноплеменных подданных. Мы сами еще не решили, что делать с этим ассорти из сербов, хорватов и мусульман, но австрийцам там ничего не светит, – я внимательно посмотрела на Бисмарка, а он на меня, стараясь уловить мою мысль, – или вы считаете, что необходимо поощрять желание двуединой монархии стащить в кучу всё, что плохо лежит? Так можно далеко зайти.
