Когда русские корабли так быстро и безжалостно уничтожили британскую эскадру, мы были еще в Марселе. Наш пароход должен был отойти на следующий день. Телеграф, это великое изобретение XIX века, тут же разнес новость о сражении при Саламине по всей Европе. Не испытывая большой любви к русским, я все же с горячим одобрением встретил эту новость. Русский медведь наконец-то поставил британского льва на то место, которое он заслуживает. Я думаю, что королева Виктория сейчас вне себя от злобы. Но она ничего не может сделать – от ее Средиземноморского флота осталось всего несколько броненосных корветов и посыльных судов. Жалкое и поучительное зрелище. Похоже, что в восточном Средиземноморье теперь господствует русский флот.
Один из русских кораблей внезапно срывается с места и направляется в сторону «Звезды Марселя». На его мачтах не видно поднятых парусов, да и сами мачты не несут привычные нам реи и стеньги. Из трубы русского корабля не валит дым, а лишь видно что-то напоминающее легкий туман. Какая же сила так легко и свободно несет по воде этот стальной клин, несомненно, вооруженный мощным оружием?!
Поднятый кораблем флажный сигнал предписал нашему пароходу лечь в дрейф и приготовиться к приему досмотровой партии. Среди важных господ под навесом возникла легкая паника. Многие из них до сих пор представляют русских, как ужасных бородатых казаков с балалайками с дикими медведями на поводке. Господа бледнеют, а дамы тихонько повизгивают и готовятся упасть в обморок. Наверное, они представляют, как грязные бородатые русские солдаты в красных рубашках и с кнутами в руках начнут их домогаться прямо на палубе парохода.
Доносящиеся с нижней палубы выкрики в деталях описывают то, что ждет отдельных дам и некоторых господ. Это простонародье так развлекается. Какой ужас, что французы от рождения делятся на две неравные части… На меньшую, у которой есть всё, что они пожелают, и на большую, у которой есть лишь право умереть с голоду. Мою милую Францию заполонили жадные Шейлоки, которым наплевать на французов, а важны только прибыли.
Вон как засуетился агент банкирского дома Ротшильдов. У него какие-то темные делишки в Афинах, а это значит, что кто-то вскоре будет выброшен из дома под открытое небо, чьи-то дети будут голодать, а может, и умрут с голоду. За такими важными господами всегда ходит большое зло.
Сейчас месье Моран взволнован и расстроен. Задержав наш корабль, русские могут поломать все его планы. Кроме того, ходят смутные слухи о крайне неодобрительном отношении руководства Югоросии к Ротшильдам в частности и еврейским банкирам вообще.
А корабль, приближающийся сейчас к нам, явно принадлежит этой юной, но уже сильной и опасной империи. Это именно империя, хотя ее военный вождь и не провозгласил себя императором. Пока не провозгласил… В газетах писали, что через месяц по православному обряду будет заново освящен древний собор Святой Софии, и вот тогда…
Наш капитан послушно вывалил кранцы, и военный корабль под Андреевским флагом становится с нами борт о борт. А почему бы и нет, погода позволяет, и русский рулевой мастерски притирается к борту «Звезды Марселя». Вот уже швартовые концы накинуты на кнехты, и между кораблями переброшен трап. Добро пожаловать.
На лице капитана Сонье такое выражение, будто он встречает самых дорогих в своей жизни гостей. Но офицер и трое солдат, которые перешли к нам на борт, явно не были обмануты этим показным радушием. Офицер был одет почти так же просто, как и солдаты. В отличие от нашей армии, разница в форме между ним и нижними чинами была минимальной.
Офицер на довольно приличном английском языке объявил пассажирам и команде, что ничего страшного им не грозит. Корабль зашел в зону боевых действий, и поэтому всего лишь будет произведена проверка судовых и личных документов, с целью выявления подданных враждебных государств и грузов, являющихся вражеской собственностью, а также военной контрабандой. Всего-то, волноваться не о чем. Предъявляем паспорта, и те, у кого совесть чиста, улыбаются.
Странно, почему он с нами заговорил на английском? Обычно русские дворяне, а офицеры там все дворяне, владеют французским языком так же свободно, как и родным русским… Правда, с тех пор, как четверть века назад наш император соблазнился крымской авантюрой англичан, французский язык в России стал не в моде. А этот офицер как раз из молодых… И, кстати, что на них за форма? Не припомню, чтобы такая была в русской армии.
Так получилось, что я оказался одним из первых в очереди на проверку документов.
– Месье Жюль Верн? – спросил меня офицер, внимательно изучая мой паспорт. – С какой целью следуете в Афины? Желаете написать роман о разгроме британского флота?
Сказать по-честному, я немного оторопел:
– Э-э-э… а с чего вы взяли… что я… э-э-э-э… писатель?
– Ну как же, месье, – усмехнулся лейтенант, возвращая мне паспорт, – я даже знаю, что вы великий писатель. Кто у нас не знает Жюля Верна, и по фамилии, и в лицо. Кстати, ваши документы в порядке, и вы можете быть свободны.
Я решился:
– Э… месье лейтенант, одну минуточку. Вы ведь из Югороссии? – сказал я и подумал: «Ну почему я не дипломат, это у них должно быть всё гладко».
– Да, – коротко ответил русский.
Во рту у меня от волнения пересохло:
– У меня, месье лейтенант, поручение от нашего президента Мак-Магона к вашему правителю адмиралу Ларионоффу.
Лейтенант улыбнулся:
– Тогда, месье, вам лучше отправиться с нами, мы тут уже закончили свои дела, а дальше греки справятся и без нас. Будем в Константинополе дня через три… Соберите свои вещи и переходите к нам на борт, каюту мы вам найдем. Может, и про нас вы что-нибудь напишете…
Разговаривали мы с ним по-английски. Но в конце нашего разговора лейтенант окликнул часового у трапа и сказал ему несколько слов на русском языке, которые остались для меня непонятными.
Оказалось, что это было распоряжение оказать мне помощь в переноске вещей и выделить для меня каюту. Двое коренастых русских солдат, крепких, как медведи, помогли мне перетащить мои чемоданы на русский военный корабль, именуемый «Сметливый». Чтобы вы знали, с русского языка это переводится, как: «Тот, кто быстро и правильно думает»…
Да, кстати, о наших дамах со «Звезды Марселя». Когда мы отчаливали от парохода, они, как мне показалось, были разочарованы от того, что к ним никто… ну вы понимаете. По сравнению с большинством наших изнеженных французов русские солдаты выглядят идеалом мужчины и воина.
И еще, никогда мне не приходилось столько писать, просто удивительно, как я оказался популярен у этих людей. Мне пришлось дать автограф всем, от месье Гостева, капитана 2-го ранга и командира этого загадочного корабля, до самого последнего матроса и солдата… Самое странное заключалось в том, что многие из моих почитателей предлагали мне оставить автограф на моих книгах на русском языке, изданных в России… Неужели я там так популярен?! Удивительная страна эта Россия…
