Охваченные азартом моряки желали только одного – догнать неизвестное животное. Лишь одна я молилась за спасение неведомого мне зверя, настолько редкого, что, по словам одного из офицеров, его удается увидеть лишь раз или два в столетие. Не знаю, почему я его пожалела – из чувства милосердия или, может, назло миссис Вильсон, которая потеряла свое обычное хладнокровие и, как большая черная ворона, прыгала по палубе.
Как мне показалось, рулевой засмотрелся на плывущее чудовище, и яхта внезапно свалилась под ветер. Паруса заполоскали, и их хлопанье было похоже на пушечные залпы. От внезапного толчка я едва удержалась на ногах и чуть было не выронила мирно спящую на моих руках дочку. Я с тревогой посмотрела на Энн – она победно улыбалась.
Разрумянившаяся от волнения девушка шепнула мне на ухо:
– Потерпите, ваше высочество, сейчас всё закончится.
Оглянувшись назад, я едва не закричала от ужаса. Снаружи, из-за борта, на палубу прыгнуло несколько блестящих от пота, голых чернокожих дикарей. В руках они держали странное оружие, напоминавшее короткое ружье со странным, уродливой формы коробом внизу.
Рулевой, оказывается, не засмотрелся на чудовище. Он был мертв. Его труп повис на штурвале, а на его спине расплывалось круглое кровавое пятно. Моряки на палубе остолбенели при виде чернокожих пришельцев из ада, а те продолжали расстреливать их из своих страшных ружей. Хлоп-хлоп-хлоп…
Никто даже не успел понять, что происходит. На палубе, словно кучи окровавленного тряпья лежали тела офицеров и матросов. Майор Смит попытался было выхватить револьвер, схватился за живот и ничком рухнул на палубу. Рядом с ним с простреленными головами валялись два его помощника.
Яхта совсем потеряла ход. Рядом с нами через борт перепрыгнули двое чернокожих монстров. Сдвинув на лоб стеклянные очки, они вскинули к плечу свое оружие, загораживая своими телами меня, моих малюток и Энн.
Хлоп-хлоп-хлоп. Теперь огонь велся с двух сторон. Экипаж яхты в панике метался по палубе и падал, словно скошенная трава. Почти никто не успевал даже крикнуть. Миссис Вильсон неожиданно ловко для старухи выхватила из сумочки маленький двуствольный пистолет, но тут же на ее лбу появилось отверстие, из которого толчками стала хлестать кровь. Я закрыла ладонью глаза маленькому Альфреду, чтобы он не видел эту бойню.
Еще несколько секунд, и из тех, кто был на яхте, в живых остались только мы с Энн. Мы и мои крошки. Бедняжки, что с нами сделают эти страшные люди в черном! Неужели это и есть обещанная мне помощь?!
Проснувшись, у меня на руках заплакала Виктория-Мелита. Услышав детский плач, один из тех, кто прикрывал нас своим телом, обернулся. Его стеклянная маска была поднята наверх, а под ней была видна обычная розовая человеческая кожа. «Черный» посмотрел на запястье левой руки. Он улыбнулся мне и на чистом русском языке произнес:
– Минута двадцать пять. Контроль!
Господи, боже мой! Я увидела вполне симпатичное лицо молодого человека. Встретила бы такого среди офицеров гвардии хоть в Петербурге, хоть в Лондоне, и не удивилась. Небрежным жестом он приложил руку к виску:
– Ваше императорское высочество, старший лейтенант Федорцов, вооруженные силы Югоросии. Мы посланы вашим батюшкой, чтобы сопроводить вас в Россию, к семье и мужу. Ваше пребывание на земле Туманного Альбиона подошло к концу. – Он улыбался, а глаза у него были холодные, как воды Северного моря, из которого он вышел. Сразу видно – Человек Войны.
Господи, я чуть чувств не лишилась от неожиданности! Стою и не знаю, что сказать. Безжалостные люди эти югороссы. Они беспощадно перебили всю команду яхты, не сделавшую им ничего плохого. Конечно, я и слезинки не пролью по этой злобной миссис Вильсон или по майору Смиту… Теперь все они предстали перед Престолом Господним. Боже мой, ну за что! Ведь они, хоть и грубый и наглый сброд, но ведь совсем не причастны к грязным делам моей злобной свекрови.
Всё это я, не подумав, и высказала ошарашенному лейтенанту. Сказать честно, мне теперь очень стыдно за эти слова.
Выслушав меня до конца, лейтенант Федорцов лишь покачал головой:
– Ваше императорское высочество, Мария Александровна, – это война. А на ней убивают, так уж издревле повелось. А теперь, сударыня, торопитесь, карета подана…
– Но как же мы покинем яхту? – Я посмотрела на море. Не было видно ни паруса, ни дымка. Но, посмотрев в другую сторону, я остолбенела от удивления…
Лоснящийся гребень морского чудища поднимался рядом с бортом яхты… Какой-то странный гребень какого-то странного чудища… И только тут я поняла – животное дышит, шевелится… А тут вместо живой кожи что-то очень похожее на мокрый каучук. Как и костюмы этих черных безжалостных бойцов.
Мою догадку подтвердила и Энн, сказав:
– Это подводный корабль из металла. Ваше королевское высочество, в вашей стране живут великие мастера и великие воины. – Ну, да, понятно, наверное, она с самого начала была в заговоре с моими спасителями и заранее знала, как всё будет.
С палубы «Альберты» на палубу подводного корабля, пришвартовавшегося к яхте, был переброшен легкий трап. Всё делалось быстро, но без суеты.
Сложнее всего было погрузить вниз детей. Для того чтобы спускаться по такой лестнице, нужны были свободные руки… Но выход нашелся, не буду говорить как, но команда переправила на подводный корабль моих крошек нежно и аккуратно. Негодник Аффи, правда, визжал и болтал ногами. Ему, видите ли, было весело, и он уже забыл свой первый страх. Вслед за ними настала и моя очередь.
Не желая показывать свой страх, я повернулась спиной вперед, прижала юбку к ногам и, закрыв глаза, шагнула вниз, на лестницу. Вслед за мной спустилась Энн. Морские солдаты посыпались вниз горохом, показывая, что они умеют не только метко стрелять.
Всё. Офицер, представившийся мне как капитан 1-го ранга Верещагин, закрыл люк, отрезав нас от дневного света. Потом лязгнула задвижка. Оказывается, на подводных кораблях это священная обязанность командира, закрывать люк, убедившись, что все уже на борту. Пол под нашими ногами пошел вниз. Мы погрузились и двинулись вперед.
В широком и светлом коридоре корабля нас встретили еще двое. Один из них оказался поручиком Бесоевым, который был послан батюшкой и братом для моего спасения. Другой, капитан Шульц, оказался российским агентом в Британии. Именно он и организовал всё на берегу для моего спасения. После нашего освобождения ему было небезопасно возвращаться в Эдинбург. Чуть позже мне представили брата Энн, Роберта Мак-Нейла, который тоже принял участие в нашем спасении.
Господи, сумею ли я когда-нибудь по достоинству отблагодарить всех этих храбрых людей, которым в случае неудачи грозила каторга, а может быть и виселица? Стоит ли моя свобода такой цены? Я до сих пор этого не знаю… Проклятая политика, проклятая Британия, проклятая королева Виктория…
23 (11) июня 1877 года, утро. Северное море. 150 миль от Рингкебинга (Дания). Борт русского броненосца «Петр Великий»
