И вот тот начал погружаться в морскую пучину. Мы махали ему вслед, хотя, как с улыбкой пояснил нам мистер Перов, после того как там задраили люки, они нас уже не видят.
После этого мы заселились в каюты, хоть и не роскошные, но намного более уютные, чем на субмарине. Как сказал наш любезный хозяин, «Североморск» как раз передавал дежурство в этих водах другому кораблю, носящему имя древнего русского правителя «Ярослав Мудрый», после чего и направлялся прямо туда, куда нам и было нужно – в Константинополь. Прошло совсем немного времени, и наша «карета» двинулась на восток, в направлении бывшей столицы Османской империи.
29 (17) июля 1877 года. Константинополь. Комендатура
Член-корреспондент Императорской Академии наук и профессор общей химии Дмитрий Иванович Менделеев
Дмитрий Иванович попал в Югороссию, как Чацкий, прямо с корабля на бал. В 1876 году он был направлен Министерством финансов Российской империи и Русским техническим обществом в командировку в САСШ. Дело в том, что наплыв дешевых американских нефтепродуктов на мировой рынок в середине 1870-х годов привел к падению цен на нефть и продукты из нее и к сокращению числа нефтеперегонных заводов в Баку со ста до двадцати, а потом и до четырех. Это нанесло огромный ущерб нефтепромышленникам России. Их беспокойство передалось правительству. Для выяснения причин падения цен на нефть и получения сведений о положении нефтяного дела было решено послать за океан экспертную комиссию. Самым подходящим поводом стала организованная в Филадельфии Всемирная выставка, приуроченная к 100-летию независимости США.
Дмитрий Иванович вспомнил, как неприятно поразил его внешний вид и благоустройство городов САСШ. Улицы Нью-Йорка были узкими, вымощены булыжником и убраны чрезвычайно плохо, хуже, чем окраины Петербурга или Москвы. Дома кирпичные, некрашеные, неуклюжие и грязные; по самим улицам грязь. Магазины и лавки напоминают уездные города России.
Словом, первое впечатление при въезде было не в пользу города с миллионным населением. Поначалу он подумал, что это окраины. Впоследствии, однако, оказалось, что и весь Нью-Йорк, прославившийся своей роскошью, не щеголяет внешней опрятностью.
Менделеева удивил тот факт, что ему не удалось обнаружить даже интереса к проведению глубоких научных исследований. С явным недоумением он писал в дневнике: «Научная сторона вопроса о нефти, можно сказать, в последние лет десять почти не двинулась. Есть работы, но от них дело не уясняется, да и работ-то мало. Будь в какой другой стране такая оригинальная и богатая промышленность, какова нефтяная, над научной ее стороной работало бы множество людей. В Америке же заботятся добыть нефть по возможности в больших массах, не беспокоясь о прошлом и будущем, о том, как лучше и рациональнее взяться за дело; судят об интересе минуты и на основании первичных выводов из указанного. Такой порядок дела грозит всегда неожиданностями и может много стоить стране».
В нефтяных районах Питтсбурга Менделеев тщательно изучал технические и экономические аспекты постановки нефтяного дела в США и снова с сожалением отмечал отсутствие научных исследований в этой области. Но любое практическое новшество, будь то оригинальное устройство какого-либо механического агрегата или решение технологического процесса, получало высокую оценку русского ученого и тут же бралось им на заметку с намерением применить на Бакинских промыслах.
Из САСШ Менделеев вернулся убежденным в том, что Россия вполне может соревноваться в развитии нефтяного дела с американцами, хотя накануне его поездки там добывали нефти в четырнадцать раз больше, чем в России. Но разочаровала великого химика неистребимая косность российской бюрократии. Когда в высших сферах Петербурга он высказал мнение о том, что Россия должна обогнать САСШ по нефтедобыче, министр финансов Российской империи Михаил Христофорович Рейтерн воскликнул:
– Да что вы, батенька! Да где же это нам тягаться с американцами-то! Мечтания это все, профессорские мечтания!
И вот тут он совершенно неожиданно получил довольное странное приглашение посетить Константинополь. Подписано оно было новым канцлером империи графом Николаем Павловичем Игнатьевым. В приложенной к приглашению записке некий господин Тамбовцев написал с ужасными орфографическими ошибками пожелание побыстрее встретиться «с гениальным русским химиком» и «первооткрывателем Периодического закона химических элементов». Этот самый господин обещал продемонстрировать Дмитрию Ивановичу нечто, что должно его заинтересовать.
Менделеев решил съездить в Константинополь, несмотря на то что он едва успел отдохнуть после только что завершившейся заокеанской командировки. Тем более что ему давно хотелось посмотреть этот древний город и на то, что сейчас происходит на Босфоре. Слухи о таинственной Югороссии и тамошних константинопольских чудесах успели добраться и до Нового Света.
Несколько дней путешествия сначала по железной дороге, потом по морю – и вот, с запиской господина Тамбовцева, который оказался кем-то вроде канцлера Югороссии, Дмитрий Иванович оказался в приемной коменданта Константинополя.
Здешние чиновники, не в пример российским, дело свое знали хорошо. Едва увидев почерк и подпись автора записки, они немедленно засуетились, очень быстро выправили Дмитрию Ивановичу все необходимые документы и дали провожатого, который и отвел его в бывший султанский дворец, занимаемый новой властью.
Господин Тамбовцев оказался мужчиной среднего роста, с небольшой седой бородкой и усталыми глазами. Несмотря на свой возраст – он был как минимум лет на десять старше Дмитрия Ивановича – Тамбовцев первым поднялся из-за большого письменного стола, заваленного бумагами, и с уважением пожал руку Менделееву.
– Дмитрий Иванович, разрешите представиться: Александр Васильевич Тамбовцев. Я очень рад, что вы нашли время и приехали к нам. Думаю, что вы не пожалеете об этом. У нас есть, что показать такому талантливому ученому, как вы.
– Вы преувеличиваете мои успехи в химии, – сказал Менделеев. – Ну, а насчет того, что бы вы хотели мне продемонстрировать, скажу прямо: любое новшество, пусть даже и не касаемо химии напрямую, всегда для меня любопытно.
– Нас сейчас занимает то, что вы изучали во время вашей командировки в САСШ. А именно – добыча и переработка нефти. Точнее, с добычей мы уже вроде бы решили проблему. Югороссия подписала договор с великим князем Румынии Каролем о поставках нефти, добываемых на нефтепромыслах Плоешти. Три железнодорожных батальона русской армии, работая ударными темпами, построили ветку Плоешти – Констанца. Мы планируем протянуть трубопровод, по которому добытая в Плоешти нефть пойдет к нефтеперерабатывающим заводам к Констанце. Дмитрий Иванович, нам нужна нефть и продукты из нее!
– Гм, а зачем вам столько нефти? – поинтересовался Менделеев. – Ведь, если мне помнится, в Плоешти добывают ее ежегодно около девяти миллионов пудов.
– Это, по-вашему, много?! – воскликнул господин Тамбовцев. – Для нас это капля в море. Запомните, нефть и продукты ее переработки – это кровь машинной цивилизации. Я не говорю уже про смазочные масла, без которых невозможна работа никаких машин.
