Я вздохнула.
Да, так оно и было. Сама вторглась, сама же получила по голове. Наверное, иногда мечты должны оставаться мечтами.
Застыл на краю тумбы матовый темно-синий прямоугольник — кредитная карта. Банк Нордейла, десять тысяч наличными. Для кого, для чего?
Зачем я здесь?…
Карты я не касалась из принципа: то были чужие деньги, заработанные не мной. И если то кольцо, что сейчас поблескивало на моем пальце, было выдано против воли, то и все остальное тоже. Своих хватит, проживу.
Именно так и прошли следующие три дня: в хождении по дому на цыпочках, в попытках не попадаться никому на глаза, в редких выходах на улицу до соседнего кафе, чтобы перекусить — одна только мысль об очередном равнодушном взгляде отбивала всякое желание появляться на кухне, — и в мучительных попытках придумать новый план, который помог бы воспрять духом.
Продолжай я закрываться наверху, и конечный результат от проведенных в этом доме тридцати дней будет предсказуемо-плачевный. Значит, следовало срочно что-то придумать, но что?
Как заставить кого-то тебя полюбить? Брррр… неверная формулировка. Как показать кому-то, что любишь ты?
«Отпустить…» — всякий раз приходила на ум дельная мысль, и всякий раз я отворачивалась от нее, чувствуя грусть. Да, все верно, отпустить. Вот только отпустить Дэлла я еще успею (невелика задача, не требует большого ума, хотя требует множество душевных сил), но означало ли это, что я уже смирилась с неизбежным без попыток добиться того, зачем пришла?
Ночь приходила за ночью, а новые идеи посещать мою голову не спешили.
Застывал в тишине дом, закрывались двери спален, делалась толще и глуше стена недопонимания. Отчаяние — тяжелое, неподъемное, словно мешок, набитый камнями — все сильнее давило на плечи. Росло чувство, что неверная дорожка, на которую ступила моя нога, вскоре окончательно заведет во мрак. И каждый раз, засыпая, я боролась с мыслями о том, что любящий человек не станет мешать другому жить, а попытается каким-либо образом зажечь в душе и глазах своего избранника свет.
Но неужели единственный вариант зажечь этот самый пресловутый счет — покинуть его дом? Уйти?
Очередной вздох. Очередной отголосок боли. И очередное утро, прихода которого ждешь с тоской.
Теперь я не боялась засыпать. Теперь я боялась просыпаться.
* * *
— Я слышала, у тебя появилась женщина. Как чудесно! Представь меня ей!
Бернарда, изысканная, одетая по последней моде и благоухающая тонким ароматом дорогих духов вперемешку с весельем, едва не хлопала в ладоши от радости.
Дэлл скрипнул зубами. С некоторых пор он совершенно перестал жаловать гостей.
Но если тому же Маку или Халку можно отказать в визите по телефону, объяснив нежелание общаться никчемным настроением или занятостью, то отказать телепортеру спецотряда, который возник в центре комнаты практически из ниоткуда, из воздуха, было проблематично. Тем более что этот телепортер заглянул на огонек не просто так, а с целью озвучить персональное приглашение от босса на намечающуюся послезавтра вечеринку, куда, оказывается, придут все. Причем, мать его так, со своими вторыми половинами.
Одриард потер отчего-то враз затекшую шею и нехотя ответил:
— Ди, сейчас для этого не самое лучшее время.
— Но почему? Ведь все верно, у тебя кольцо на пальце, значит, в твоей жизни появилась вторая половинка.
Заметит ли она, как исказилось его лицо? Наверное, заметит, но вежливая, ничего не скажет.
Бернарда заметила. В ее серовато-синих глазах промелькнуло удивление, которое она, как Дэлл и предполагал, успела замаскировать до того, как оно в полной мере отразилось на лице. Да, Дрейк не выбрал бы себе в пару глупую женщину.
Хотелось грустно усмехнуться.
— Не хочешь ее никому показывать?
Иногда понимание — совсем не то, что требуется, чтобы почувствовать себя лучше.
Очередной тяжелый вздох. Господи, она совсем как Халк…
— Не хочу.
— Потому что…
— Потому что это всего лишь кольцо. И всего лишь женщина. Но не моя женщина… это ошибка.
В кабинете на неопределенное время повисла тишина. Мерно гонял воздух по системному блоку вентилятор; чуть слышно поскрипывали запылившиеся лопасти.
Гостья подыскивала правильные слова — разговор повернулся в неожиданное для нее русло. Наконец она произнесла:
— Но, Дэлл… будет правильно прийти на вечеринку с ней. Если уж… она пока присутствует в твоей жизни. Мы с Дрейком бы хотели видеть ребят с их парами. Всех, у кого они есть.
Одриард почувствовал, что устал. Утомился от бесконечных мыслей, переживаний и дискомфорта, поселившимися внутри него за последние дни. Уехать бы… к черту на кулички. Или проснуться спустя месяц, когда все непонятное станет понятным. Когда дом вновь опустеет. Когда можно будет перестать думать, кто прав, кто виноват, куда все это придет, и почему ничто — ни один вариант, ни одно решение — не кажется правильным.
— Хорошо, мы придем, — выдохнул он. — Послезавтра в семь будем у вас.
Мягко качнулись в одобрительном кивке русые волосы. Да, Ди стала другой: цельной, сильной, гораздо более уверенной в себе и чуть более властной, но все той же мягкой и понимающей. Повезло Начальнику. Действительно повезло. Он за свою вторую половину боролся так, как ни один из них. Потому что был уверен в собственном выборе, потому что хотел его. И хотел Ее.
Дэлл тоже хотел бы бороться, хотел бы завоевывать, осаждать, бороться, побеждать, хотел знать, что то, на что ты готов положить все силы, того стоит. Хотел знать, что между тобой и избранным человеком будет царить уважение, любовь и доверие.
Доверие, да.
Как это важно…
Дэлл продолжал тонуть в тягостных мыслях до того момента, пока вдруг не осознал, что остался в кабинете один; Бернарда ушла так же тихо, как и появилась. Он огляделся и покачал головой: как удобно, ни встречать, ни провожать… секунда, и человек растворился в воздухе. Дар или проклятие — обладать способностью к перемещению? Уж точно проклятие, если появишься где-нибудь не в то время и не в том месте; интересно, как ей удается избегать подобных казусов? И удается ли…
Ответить на этот вопрос он не успел; неуловимое движение на одном из мониторов, транслирующих изображение с камер, моментально переключило внимание на себя.
Меган… Прямо за дверью его кабинета… с подносом и двумя чашками кофе. Как долго она стояла там?
Застывшая напряженная фигура и опущенная голова. Впившиеся в поднос пальцы. Секунда, и она деревянной походкой двинулась прочь, так и не постучав.
«— Потому что это всего лишь кольцо. И всего лишь женщина. Но не моя женщина… это ошибка…»
Она ведь не слышала этих слов, нет? Ведь говорили тихо… Не должна была, не могла…
