Мы снова побежали, все побежали снова; на этот раз женщины бежали вместе с нами. Мы выбежали из деревни, побежали по дороге в горы. Почти ничего не было видно. Но мы ясно различали дорогу, различали по цвету, и могли проследить ее глазами до того самого места, где она ныряла в лес. Мы видели, как ближе к лесу она проходит мимо сарая, видели сам сарай; видели, как те, что сидели в сарае, выбежали из него с ружьями, перегородив дорогу над нами. Они смотрели на дорогу, все смотрели на дорогу, на то место, где она выходила из-под деревьев. Поэтому мы остановились, поэтому стих топот ног по твердой земле. И в этой вновь наступившей тишине, совсем рядом с нами раздался звон; те, что в сарае, едва успели отскочить в стороны, вправо и влево от дороги, как, впрочем, и мы, по крайней мере, мы попытались это сделать, но нас было слишком много, и мы мешали друг другу.
А они стреляли, не глядя, куда попало. Стреляли, пока могли.
Перед стадом бежали двое; мы видели, как они первыми выбежали из леса, какое-то мгновенье их еще было видно, а потом их больше не видели.
Караульные продолжали стрелять, стрелять наугад, куда попало, коровы падали друг на друга, но они бежали слишком быстро по узкой дороге, слишком быстро бежали длинной вереницей.
Нам показалось, что мы увидели Бартелеми, он бежал в самом конце; он еще успел поднять руку, словно пытаясь сказать: «Не стреляйте… Это я…». Но в него выстрелили.
Караульные продолжали стрелять, и мы увидели, как Бартелеми, подняв руки вверх, сделал еще несколько шагов и упал.
Караульные продолжали стрелять, но теперь они стреляли по трупам, тогда как остальное стадо уже пронеслось мимо.
С тем же успехом можно было пытаться остановить ветер, или снежную лавину.
А это что-то уже надвигалось на нас. Надвигалось хрипло дыша. Женщины закричали. Земля задрожала. Снова закричали женщины, одна или две, а потом закричали мужчины, и оно прокатилось мимо нас и устремилось в деревню.
Говорят еще: «Это случилось через минуту после того, как пришла вода. Грозовые раскаты, которые мы слышали, — это была вода. Наверное, в какой-то момент на леднике образовалась плотина. Вода шла стеной, заполняя долину на четыре метра выше обычного уровня реки, и дома в нижней части деревни были смыты вместе со всеми, кто там находился…»
Говорят: «Нам понадобилось больше года, чтобы освободить луга от деревьев, песка и камней… А тут еще эта зараза. Весь скот погиб. А потом пришла очередь людей».
Спрашивают: «А Жозеф?»
— Его больше никто не видел.
Спрашивают: «А Клу?»
— О нем больше никто никогда не слышал.
— А арендатор?
— Умер. Получил две пули.
— Его племянник?
— Умер.
— Бартелеми?
— Умер.
— А тот, ну, с мулом?
— Умер… Умер от гангрены.
— А маленький Эрнест?
— Тоже умер.
— Староста?
— Умер.
— Компондю?
— Умер
[2]
.
