– Я должен признаться, Уинни, что вы меня пугаете. И мне это не нравится.
Она прикусила нижнюю губу. Ларкин Волфф не марионетка. Он обладает не только мозгами, мускулами, но и удивительно живой интуицией. Он догадался, что Уинни врет. Она это заметила по выражению его лица.
– Прежде чем мы договоримся, я хочу, чтобы вы торжественно пообещали сохранить в тайне мою личную жизнь и все мои связи.
– Хорошо, – коротко ответил он. – Ставим на информацию гриф «Совершенно секретно».
– Вы издеваетесь?
– Вы же понимаете, что мои сотрудники должны знать о любых потенциальных угрозах.
Внезапно она встала, чувствуя дрожь в коленях. Ее ладони вспотели.
– Идите за мной, пожалуйста.
Он поднялся:
– Как скажете.
Они прошли через дом и вышли с его задней стороны на прохладную застекленную веранду. Уинни подождала, когда Ларкин встанет рядом с ней.
– Вон там. – Она указала вперед. Поняв, что ее рука дрожит, она медленно ее опустила. – Вот что бес покоит меня больше всего.
На расстоянии, равном размеру футбольного поля, располагалось здание – уменьшенная копия главного дома. Ларкин уставился на него.
– Что там такого необычного? – спросил он.
Уинни дрожала и едва держалась на ногах. Она откашлялась, на ее глаза навернулись жгучие слезы.
– Это приют для женщин, подвергшихся насилию, и их детей. О его существовании знают только несколько доверенных сотрудников, я и вы.
Глава 2
Ларкин изо всех сил пытался изменить мнение об Уинни, которую счел одержимой, уязвимой и эксцентричной богачкой.
– То есть на свою собственную безопасность вам наплевать? – произнес он.
Уинни смотрела на здание приюта:
– Я могу сама о себе позаботиться. Я слежу за тем, чтобы этим женщинам и детям ничего не угрожало.
Глупая статья в журнале угрожает безопасности, которую я им обещала.
– Зачем вы этим занимаетесь? Разве в городе нет приюта для жертв насилия?
Она покосилась на Ларкина:
– Одними деньгами проблему не решить. Жертв насилия необходимо увезти подальше, чтобы их не разыскали разъяренные мужья и бойфренды.
– Значит, вы сознательно накликаете опасность на порог своего дома.
Она прислонилась к колонне, подогнув ступню и балансируя на одной ноге:
– Вы этого не одобряете.
Он пожал плечами:
– Вы явно не предусмотрительны.
Ему показалось, что он видит, как от воодушевления у нее вырастают крылья.
– Не было никаких проблем. По крайней мере пока. Но статья буквально открыла ящик Пандоры. Мне нужно, чтобы вы заколотили крышку этого ящика.
– Должен признаться, Уинни, вы поразительно наивны.
Сверкнув глазами, она сжала кулаки:
– По-моему, я неясно выразилась. Я нанимаю вас для установки системы безопасности, а не как обвинителя.
– Жаль. Помимо установки системы безопасности я даю своим клиентам ценные советы. – Ларкин посмотрел через аккуратно скошенную лужайку на дом. – Отведите меня туда.
Уинни вздрогнула:
– Ни в коем случае. Женщины и дети в приюте боятся мужчин.
– Я им не враг. Не стану же я их пугать.
– Вы не понимаете, о чем говорите. Вы олицетворяете альфа-самца. Из вас практически сочится тестостерон.
Ларкин усмехнулся:
– Пощадите! Я могу быть сдержаннее. Часть моей работы предполагает наблюдение, помните?
– В приют заходим только я и несколько обученных женщин, – сказала Уинни.
– Например?
– Врачи. Психологи. Социальный работник. – Она сильно волновалась.
– Вы достаточно мне доверяете, поэтому решили нанять. Теперь позвольте мне приступить к работе.
Их взгляды встретились. Ларкин посмотрел на Уинни решительно, она на него – неохотно.
– Может быть, завтра?
– Сейчас, Уинни. Нет смысла ждать. – Ларкин еще не успел оценить потенциальные угрозы, но ему требовалось увидеть приют. Он сделает все возможное, чтобы Уинни и ее подопечные были в безопасности.
Он смотрел на нее твердо и неумолимо. Иногда люди не понимают, насколько хрупка их безопасность на самом деле. Ларкин видел такое, от чего в его жилах стыла кровь. Некоторые происшествия случались на заднем дворе его дома. Мир полон монстров.
– Хорошо, – раздраженно произнесла Уинни. – Я пойду обуюсь.
Она вернулась в золотых сандалиях с бесконечным числом узких ремешков, облегающих ее ноги до середины икр. По телу Ларкина снова пробежал чувственный трепет.
Он сглотнул, стараясь не смотреть на ее ноги:
– Вы готовы?
Она подняла подбородок:
– Следуйте за мной.
Идя по лужайке, Ларкин осматривал территорию.
Коснувшись ручки входной двери приюта, Уинни сглотнула:
– После выхода статьи дети не могут играть на улице. По моей вине.
Он увидел боль, сожаление, разочарование и беспомощность в ее взгляде. Все эти эмоции он переживал в детстве, когда не мог защитить брата и сестру.
– Вы не виноваты, – сказал Ларкин, осторожно касаясь ее плеча рукой, чтобы утешить. – Ситуация плачевная, но ее легко исправить.
– Что вы имеете в виду? – В ее глазах читалась надежда и подозрительность.
– Завтра мы растянем над игровой площадкой камуфляжный брезент. Такую маскировку применяют на армейских постах на Ближнем Востоке. С воздуха детей никто не увидит.
– Это так просто?
– Скажем так. Это наименьшая проблема.
Она прикусила нижнюю губу:
– Обещайте, что не заговорите с ними.
Он изобразил, что закрывает рот на замок и выбрасывает ключ.
– Можно делать заметки?
– Это обязательно? Мне кажется, вы из тех, кто держит всю информацию в голове.
Ларкин усмехнулся:
– Как скажете, босс.
Войдя в дом, он увидел не то, что ожидал. Уинни сообщила ему, что в доме восемь спален и проживает двадцать один человек. Но вместо шума и беспорядка в приюте царила жуткая тишина.
– Они знали, что мы придем? – спросил он вполголоса.
– Знали, – прошептала она. – Кто-то всегда наблюдает в окно.
Никто не вышел, чтобы их поприветствовать.
Уинни показывала Ларкину комнаты на первом этаже:
– Здесь есть тревожная кнопка, которая включается в девять часов вечера. Сигнал подается в мою спальню.
