Не знаю, как того инфаркт не хватил. Юра усмехнулся и открыл
дверь, Виталий вышел, еще раз взглянул так, точно собирался прожечь во мне
дырку, но тут дверь закрылась, а я перевела дух и посмотрела на Александра. Он
продолжал расточать улыбки, что, с моей точки зрения, выглядело неуместно. Но я
пребывала в том состоянии, что выразить свои мысли внятно или даже невнятно не
могла, рот, правда, прикрыла, но разглядывала его во все глаза, пытаясь понять,
как он здесь оказался, впрочем, это волновало меня гораздо меньше, главное,
почему он сделал вид, что я Регина? Ведь он назвал меня Региной…
— Надо отметить твой приезд, — принялся хлопотать
он. — Что предпочитаешь: шампанское, мартини? А может быть, красное? У
меня есть потрясающее вино…
— Прекратите, — смогла вымолвить я. Он сделал
страшное лицо, ткнув пальцем в дверь, отчаянно замотал головой, я в страхе
повернулась, дверь закрыта, но, возможно, он прав и противный Виталий
подслушивает. — Мартини, — отозвалась я, — только безо льда.
— Я помню, моя радость, ты всегда пьешь безо льда.
Прошу. — Он протянул мне бокал, я взяла, он обнял меня за талию и полез с
поцелуями, я пробовала отстраниться, но он шепнул:
— Все должно быть натурально. — И я с перепугу
повисла на нем. — Классно выглядишь. Ты похорошела. Каждый раз, глядя на
тебя, я думаю: лучше выглядеть невозможно, и каждый раз ты меня удивляешь,
становясь еще красивее. Кстати, это правда, — понизил он голос до шепота.
— Кстати, мы встречаемся третий раз, причем вторая
встреча произошла в кромешном мраке.
— При свете ты красивее, чем во мраке кромешном.
— Уберите руки, я помню, что все должно быть
натурально, но не до такой же степени.
Он ненадолго отлепился, я смогла выпить и поставила бокал на
стол.
— Еще? — спросил он. Если честно, я сильно
нуждалась в выпивке, но, взглянув в лицо Александра, в глазах которого весело
отплясывали черти, сказала себе «обойдешься» и ответила:
— Спасибо, не надо.
— Тебе стоит быть оживленнее, — шепнул он,
приблизившись. — Побольше радости и все такое…
«Вдруг здесь записывающее устройство? — озарило
меня. — И нас подслушивают?»
— Как ты тут оказался? — задала я вопрос с
живостью.
— Ты так внезапно исчезла, я почувствовал себя сиротой,
потом подумал, может, отдохнуть пару дней, развеяться. И вот я здесь.
— Вы…
— Детка, мы же любовники, — шепнул он. —
Какое к черту «вы»?
— Ты давно тут?
— Дня три, не помню точно… Да, три дня, я
соскучился, — заявил он проникновенно и вновь полез с поцелуями.
Я замерла, соображая, что теперь делать-то? Потом уперлась
руками в его грудь и прошептала:
— Еще раз протянешь свои лапы, так врежу… — Я гневно
сверкнула глазами, одернула подол и шепотом продолжила:
— Здесь эта штука?
— Что? — тоже шепотом спросил он.
— Штука, при помощи которой подслушивают.
Он почесал в затылке и пожал плечами.
— Ты думаешь?.. — спросил с сомнением.
— При чем тут, что думаю я, и что вообще я могу думать?
Это твой номер.
— Мой, — согласился он, — но о штуках я
ничего не знаю.
— — Тогда почему все должно быть натурально? —
подозревая подвох, проявила я интерес.
— Надо вживаться в образ.
— Какой еще образ? — перешла я с шепота на
повышенные тона, но тут же сникла, косясь на дверь.
— Мы же любовники. Если эти типы что-то заподозрят…
— Но они ушли.
— К сожалению, не навсегда.
Я с трудом сделала пару шагов и плюхнулась в кресло.
Посидела, подумала и спросила:
— Что происходит?
— Это ты у меня спрашиваешь? — ахнул Саша.
— У кого же мне спрашивать?
— Уж точно не у меня. Я вообще ничего не понимаю…
— Подожди, подожди. Ведь ты знаешь, что я не Регина.
Ведь знаешь?
— Конечно. С Региной мы неоднократно встречались, она
симпатичная девушка, но до тебя ей далеко. Ты просто… высший класс. Ей-богу. Я
с трудом сдерживаюсь, чтобы не заключить тебя в объятия. Надеюсь, ты пойдешь
мне навстречу. Женщина просто обязана идти навстречу мужчине, который ее спас.
Ведь я тебя спас, верно? А прошу такую малость…
— Какую? — нахмурилась я, соображала я в тот миг
неважно.
— Э-э… — заметно озадачился он. — Я хотел сказать,
ты и я, почему бы нам не стать ближе друг другу, я имею в виду…
— Теперь эти называется малостью? — взревела я,
пораженная его нахальством.
— Детка, обещаю, ты не пожалеешь, я буду очень
стараться.
— Я вас в психушку сдам, — заявила я
сурово. — Немедленно прекратите.
— Мы опять на «вы»? Ведь договорились?
Тут я сообразила, что сижу здесь уже довольно давно, черт-те
чего успела наслушаться, но главного так и не узнала.
— Стоп, — предупредила я, заметив, что Саша открыл
рот, чтобы выдать очередной перл, — я хочу знать, почему вы солгали этим
людям?
— Ты солгал, — поправил он. — Мы на «ты», и
не возражай.
— Хорошо. Так почему ты солгал? И без долгих
отступлений. Желательно, одним словом.
— Одним не могу. Могу попробовать двумя. Помогаю
Родине. А еще красивой девушке. Если честно, сначала красивой девушке, а потом
уже Родине. Хотя я ее очень люблю и так обрадовался, когда она обо мне
вспомнила, что чуть не умер от счастья. И не смотри так, это чистая правда.
— В двух словах все равно не получилось, — сказала
я, сообразив, что нарвалась на страшного болтуна.
— Я старался, честно.
— И что там Родина? — кашлянула я, начиная
догадываться.
— Родина явилась в образе туповатого парня в костюме и
при галстуке, и это при жаре в тридцать градусов. Стало ясно, если Родина при
параде, она не шутит и с собой шуток не потерпит. Родина представилась Павлом,
Павлом Игнатьевичем, и предъявила удостоверение.
— Ясно, — вздохнула я.
