На веранде, когда мы туда пришли, я незаметно снял сахарницу с верхушки конуса и произнес:
– Нон! Ко мне!
Нон скользнул из угла к моей ноге и замер. Дядя Олег издал какое-то восклицание и схватил табуретку, намереваясь пригвоздить ножками Нона к полу, а дядя Миша с задумчивым лицом взял с холодильника топор и почесал его затыльником ухо. При таком раскладе сил я их и познакомил:
– Это – Нон. Нон! Это – свои! Дядя Миша, – для ясности я указал пальцем. – И дядя Олег. Поздоровайся!
Нон вежливо покачал конусом, и в моей голове явственно раздалось: «А что мы будем есть?»
– Он что – голодный? – Дядя Олег поставил табуретку на пол и уселся на нее, поджав ноги. – И что эта штука употребляет?
– Все, до чего может дотянуться, а до чего сразу дотянуться не может – то сначала стряхивает, а уж потом жрет.
Дядя Миша нехотя отпустил рукоятку топора, нащупал сухарь, невесть сколько валяющийся на холодильнике, и бросил его на пол. Нон не шелохнулся.
– Возьми, – разрешил я, и Нон вежливо наехал на сухарь, тут же откатившись назад. Сухарь, естественно, исчез, а я наехал на дядю Мишу и дядю Олега:
– А вы не балуйте мне животюгу!
«Что мы будем есть?» – снова ощутил я вопрос.
– Потерпи немного! – предложил я и тут же скомандовал: – Место!
Нон послушно проследовал в угол и, перед тем как я водрузил сахарницу ему на верхушку, успел поинтересоваться в очередной раз: «Что мы будем есть?»
– Ты его что – голодом травишь? – спросил дядя Олег.
– Сначала попробуй прокорми эту тварь! – возмутился я. – А потом будешь выступать!
– Да ладно тебе, – начал успокаивать меня дядя Олег. – Хочешь, я с ним погуляю? Он рыбу ест?
– Да говорю же – все он ест. И растет…
– А где ты его взял? – спохватился дядя Олег, а дядя Миша озадачил меня более конкретным вопросом:
– Он гадит?
– Не гадит, – заверил я и рассказал обо всем, включая мои виды на «космический жемчуг». Если дядя Олег постоянно выражал свое отношение к моему рассказу разнообразными возгласами и восклицаниями, то дядя Миша слушал молча. Где-то в середине моего рассказа он выволок из-за печки метеорит, внимательно его осмотрел и вернул на место.
А дяде Олегу почему-то особенно понравилась та часть, где я живописал съедение Ноном собаки.
– Если Нон не ест свинец, то там должна остаться целая куча пуль, – уверенно заявил дядя Олег по этому поводу. – И вообще, собаке собачья смерть. А этой особенно!
По окончании моего повествования дядя Миша дал общую оценку текущей ситуации:
– Хреново дело! – и как ни странно, в дальнейшем оказался прав.
– Да ты че?! – с энтузиазмом возразил дядя Олег. – Это ж незаменимая вещь в доме! – и обратился ко мне с вопросом: – Ежели что – щеночка дашь?
Дядя Миша вздохнул осуждающе и вышел во двор точить лопату, а дядя Олег осмотрел мой спиннинг и сообщил:
– Пожалуй, пойду, покидаю. Сколько Нон сожрать может?
– Ты неверно ставишь вопрос. Здесь дело во времени. В смысле сколько он будет кушать. Тебе столько не поймать, – уверил его я и, сняв сахарницу с верхушки конуса, слегка постучал по костяшке:
– Пойдешь с дядей Олегом! Он тебя покормит немного… Слушаться, как меня! Понял?
Нон резво рванул к двери, забыв свое «Что мы будем есть?». Взамен этого в моей бедной черепушке явственно прозвучало: «Понял!» По-моему, дядя Олег тоже слышал…
Когда через пару часов я нашел дядю Мишу у задней калитки, он как раз закончил копать вторую яму под новые столбы. Дело это было полезным и в крайней степени своевременным: коровы Бороды периодически чесали свои бока о нашу калитку и так расшатали ее, что, того и гляди, пришлось бы гонять их по огороду. Ямы, как и обычно у дяди Миши, получились на загляденье – ровные и глубокие, но мне почему-то показалось, что сегодня они несколько глубже длины лопаты.
– Где дядя Олег? – спросил дядя Миша, вытирая пот со лба.
– Нона выгуливает… Да вон же он, – я указал на дядю Олега, бредущего по тропинке от берега в нашу сторону.
– Ага… – Дядя Миша посмотрел в сторону дяди Олега. – Чей-то он какой-то весь задумчивый и невнятный…
Спорить с ним в данном конкретном случае было бы довольно затруднительно. Дядя Олег брел по тропинке, протоптанной коровами среди репьев, спотыкался и совсем не радовался жизни и природе. В одной руке он нес явно пустое ведро и спиннинг, в другой – большой кусок ивовой коры для коптилки. Спотыкался дядя Олег не только из-за неровностей тропинки. Причина была гораздо проще: он не смотрел себе под ноги. Взгляд его был прикован к Нону, который двигался в репейнике немного впереди дяди Олега.
Метрах в двадцати от нас с дядей Мишей Нон остановился и вдруг ринулся к нам, срубая по дороге стебли репьев, как хорошая сенокосилка. Когда Нон резко остановился возле моих ног, я длинно, с облегчением выдохнул. По честности говоря, к тому времени со ступнями ног я уже попрощался и был приятно удивлен хорошим состоянием тормозов у конуса. Похоже было, что дядя Олег покормил Нона от души! Его диаметр теперь приближался к метру, да и вообще настроение у Нона было очень хорошее, и он этого не скрывал.
– Ну как рыбалка? – спросил дядя Миша у подошедшего к нам дяди Олега.
– Нормально… – с какой-то странной интонацией в голосе ответил дядя Олег и показал нам пустое ведро. – Щуки… Много. Пара приличных жерехов и, как всегда, куча окуней. Этот… Нон твой все сожрал…
Нон у наших ног, похоже, почувствовал всеобщее осуждение, и его хорошее настроение малость увяло. Чтобы не создавать у молодого развивающегося организма ненужных комплексов, я распорядился:
– Нон! Иди погуляй немного!
Мы втроем молча смотрели на то, как, выполняя мою команду, Нон принялся утюжить репейник из стороны в сторону, удаляясь от нас к берегу.
– Мышкует… – тихо сказал дядя Олег.
– Чего делает? – не расслышал я.
– Мышей ловит, – пояснил дядя Олег. – Там, на берегу, здоровенная нора есть. Там кто-то сильно пищал. Не очень долго…
– Ондатра! – сообразил я. – Там же целый выводок! Вот зараза! У меня на их шкурки виды имелись.
– А еще Нон схарчил обеих твоих дрессированных ворон…
Ну это я уже даже не знал, как назвать! В строгом смысле слова вороны дрессированными не были. Во всяком случае, если их кто-то и дрессировал, то не я. И дело не в том, что эта парочка легко распознавала, что на данный момент находится в твоих руках (палка, пневматика с оптикой или заряженный арбалет), и держалась на соответствующем расстоянии. Главное, что они могли на бреющем полете очень даже просто выхватить из воды брошенную им рыбу или что другое. Предпочитали, правда, рыбьи потроха с пузырем и неоднократно охотно демонстрировали свои способности.
