К примеру, пришел ко мне на фазенду в конце мая, во время разлива, дядя Олег. Пешком пришел, так его расколбасило! А я и не ждал никого так поздно вечером. Спасибо, дядя Ваня мне в калитку постучал.
– Павел! – орет. – Там к тебе кто-то приехал!
– Ко мне? – насторожился я.
– К тебе, к тебе! – заверил меня дядя Ваня. – К кому ж еще? По пояс в воде стоит, штанами над головой машет и тебя зовет. Я весь продрог, глядя на него!
«Дядя Олег!» – догадался я. Ну а кто еще в паводок полезет в холодную воду, чтобы прогуляться пяток километров, где по колено, где по грудь? Схватил я весла и отправился за этим ненормальным.
Едва забравшись в лодку и наскоро поздоровавшись, дядя Олег заявил:
– Д-дело йе-есть! Ф-фиф-фти-ф-фи-ифти!
Вы никогда не пытались произнести последнюю фразу, стуча зубами и корчась в судорогах от холода? И не рискуйте! Язык пострадает.
– Не спеши! – попытался я соблюсти второе правило Бабы-яги. – Сейчас приедем, у печки отогреешься, чаю горячего выпьешь. И чего это ты приперся? Два дня как уехал в город!
Но дядя Олег протестующе затряс головой:
– Б-би-биз-нес п-преж-жде всего! – Он икнул и, растирая руками ноги, продолжил: – Й-я по-о… Е‑мое! П-покупа-пат-теля нашел! На п-птер-род-дактиля!
– Хорошо! – похвалил я его, помня о «фифти-фифти». – И где же мы его возьмем?
– Ты говорил, что вы с дядей Мишей в прошлом году птеродактилей пачками гоняли по фазенде… – Дядя Олег даже трястись перестал. – Или ты врал?!
– А чего врать-то? – пожал я плечами. – Только ту пару тезка мой, Борода, из ружья попортил сильно. А что осталось – Жуля, собака дяди Вани, ночью схавала, даже костей не оставила…
– Н-не! Н-нам ж-живой н-нужен…
В этот момент лодка как раз пристала к берегу, поэтому я оставил слова дяди Олега без комментариев. Вытащив лодку на берег, я приковал ее цепью к дереву и начал подгонять дядю Олега:
– Давай скорее! Тебе отогреться надо!
Он вылез из лодки, присел пару раз, чихнул и сказал:
– Пошли! Но ты м-мне сначала покаж-жи то м-место, где дядя М-миша яму копал.
– Какую яму? – не врубился я.
– Ну, ту сам-мую, из ко-оторой п-птер-родактили вы-ылезли.
Вот тут меня зло и взяло! На все! На окружающую природу, на дядю Олега, на вечный и неизбывный облом…
– Как я тебе теперь покажу, где эта яма была?!! – заорал я. – А?!! Лучше уж могилу хана Батыя искать! Там, говорят, очень похожий метод маскировки применили!..
По дороге к дому пар из меня постепенно вышел, и, заметив эту перемену, дядя Олег принялся осторожно задавать мне вопросы:
– А чего случилось-то? Чего ты разорался? Я-то при чем?
Лучше бы он жевал, чем говорил!
– А кто «при чем»?!! Может, я?! Может, я эти говенные амулеты по заборам развешивал?! С этим хреновым математиком-индусом?! Он же осенью навоз обещал! Дядя Миша едва заикой не остался…
Дядя Олег молчал…
Да и что он мог сказать, если того странного мужичка прошлым летом во двор привел именно он? Одет этот мэн был странно. Да что там говорить! Он был просто обмотан длиннющим куском не очень чистого белого полотна и подпоясан куском веревки, а на голове красовался тряпичный тюрбан. В общем, индус индусом. Да! Забыл еще отметить, что из переброшенной через его плечо сумки торчала дудка. Не знаю, как там она называется, но с одной ее стороны имеется утолщение, и в Индии именно такими дудками лупят бедных кобр по чем попало, чтобы они потом торчали из корзин как шланги и не рыпались. Я по ящику видел.
Наученный горьким опытом местных парадоксов, я прищурился на индуса и спросил у дяди Олега:
– Он из ямы?
В ответ дядя Олег заверил меня, что к ямам индус не имеет никакого отношения, что встретил он этого индуса далеко за оградой, когда собирал кизяк для печки и кору для коптилки, что индус помог ему и, похоже, он голоден.
Во время речи дяди Олега индус скромно стоял, сложив на груди руки, счастливо улыбался и непрерывно кивал головой, как китайский болванчик. Поведение его изменилось после моих слов:
– Если голоден – накормим!
Индус скользнул мимо дяди Олега, подсел к ведру, стоящему на лавке, приподнял крышку и потянул носом воздух.
Ведро на лавку поставил я, собираясь покормить кур. Куриная еда в основном состояла из мелких окуней, щучьих костей и объедков. В качестве загустителя в тот раз я вместо комбикорма сыпанул по килограмму пшена и риса. Так что после кипячения варево приобрело необходимую консистенцию. Коты Пушок и Тимофей лежали тут же под навесом, терпеливо ожидая своей законной порции, но содержимое ведра было слишком горячим, вот я и пристроил его на сквознячке.
Восхищенно поцокав языком, индус запустил руку в ведро, подцепил горстью кашу с рыбой и отправил в рот. Я тоже было варежку раззявил, чтобы предупредить, мол, не для еды это… Хотел отговорить дружелюбного индуса от поедания куриной баланды, но вовремя вспомнил, что вкусы у всех разные и спорить о них как-то не принято. Дяде Олегу, как мне кажется, пришла в голову такая же или очень похожая мысль. Во всяком случае, рот он открыл и закрыл синхронно со мной.
Вчетвером мы наблюдали за действиями индуса: я и дядя Олег – с интересом и нарастающим восхищением, коты – с осуждением. А индус, судя по всему, действительно был голоден. Во всяком случае, когда он отодвинулся от ведра, содержимого в нем осталось немногим более половины.
– Не хило! – выказал отношение к происходящему дядя Олег.
– Осень вкусно! – откликнулся индус и, подхватив тазик для мытья посуды, вдоволь напился воды, а потом в нем же, тазике, тщательно вымыл руки.
– Эта… – Я длинно сглотнул. – Все нормально?
– Спасиба! – Индус сложил перед собой руки ладонями друг к другу и чуть склонил голову. Он прямо-таки лучился довольством, даже завидки брали.
– На здоровье! Куда путь держите? – поинтересовался я.
– О! Моя ходила… – Индус сделал паузу, как бы подбирая нужное слово. – Я ходить на Запад. Искать новых лекарства и узнавать новый… лечения! Да! Много видеть разный людей и страны…
– А где русский выучил? – Дядя Олег, сняв с лавки ведро, под пристальными взглядами индуса и котов переставил его на дальний угол стола и уселся на лавку.
– Моя учит говорить всех мест, где ходить! Я хорошо учить руски и японски в Порт-Артур. В турма. В турма был много руски, хорошо учил! В Крым учил. Там еще турецкий учил. Война был. У Наполеона французский учил, переводчиком был. Холодно! Опять руски учить пришлось! Еще война был в Австрия. Тоже руски учил. Тоже турма. В турма кормить плохо! – Индус поморщился, искоса глянул на ведро и покачал головой. – Осеня плохо! Теперь ходить обратно, Восток! Домой! – Он снова заулыбался и озабоченно спросил: – Где Восток?! А? Куда мне ходить?
