– Бред какой-то! – произнес вслух дядя Миша, даже не ощутив, что за последние пять минут это была единственная трезвая и дельная мысль.
Тут от спасения чести и достоинства Синего Дракона дядю Мишу отвлек сильный шум во дворе. Надрывались куры, выли и неистово лаяли собаки, а главное – орала Мурка!
Все-таки любовь творит чудеса! Даже если это любовь к корове.
Дядю Мишу как будто пыльным мешком по черепу звезданули! Сознание моментально прояснилось, и в кристальную чистоту хлынула мутная волна ярости. Волна ударила, затопила, схлынула и оставила в пустоте только одну мысль: «Мурку обижают!!!» Вот в таком состоянии он и бросился во двор, к коровнику, а по пути услужливое воображение нарисовало ему кошмарную картину насилия: негодяй-дракон пожирает Мурку с хвоста и уже добрался до крутой лебединой шеи несчастной, изнемогающей в крике буренки…
Дракона дядя Миша увидел там, где меньше всего ожидал, – за поворотом дорожки, огибающей огород. Синий возмутитель спокойствия, не торопясь, танцующим шагом двигался от курятника к бане, тихонько напевая что-то себе под нос, и на ходу отгонял хвостом наседающих на него собак. В зубах его вяло трепыхалась пара кур.
Увидев дядю Мишу, дракон не смог скрыть удивления. Он замер на месте и даже пасть раскрыл от изумления. Придушенные куры упали на землю и сочли необходимым прикинуться холодными трупами. Одновременно замолчали собаки, и в наступившей тишине странно-нежно мукнула корова в сарае.
– Пош-ш-ш-вонил в Мош-шкву? – вопросительно прошепелявил дракон, посверкивая глазками и пытаясь поймать взгляд дяди Миши.
Но тот, наученный горьким опытом, не желал ступать в одну кучу дважды. Он четко зафиксировал глазами точку меж ноздрей драконьей морды и потянулся рукой к поясу. Дракон оставил попытки вновь оболванить дядю Мишу и принялся с интересом наблюдать за его рукой.
– Щ-щего у тебя там, щ-щеловек?
– Я с тебя, гад, сейчас шкуру спущу и рюкзак сделаю, – тихо, но очень угрожающе заявил дядя Миша о своих намерениях.
– Так уш-ш-ш? – с сомнением нагло прошипел дракон.
– Я вижу, ты тут у нас поел-попил… – Голос дяди Миши дрогнул, он резко выдохнул через нос и добавил: – Пора и с честью расставаться…
Скользящим движением дядя Миша извлек из поясных ножен пластину десантного метательного ножа и так же плавно начал отводить кисть к правому плечу.
Узрев в руке противника черную железяку, дракон повел себя довольно странно и совершенно неадекватно прежней наглости. Коротко взвыв, он подпрыгнул вверх на добрых полметра и еще в воздухе принялся быстро перебирать лапами. Таким образом, едва дракон рухнул обратно на дорожку, из-под его когтистых лап вырвались фонтаны земли, пыли и куриных перьев, а сам он, пробуксовав на месте с полсекунды, ринулся мимо дяди Миши. При входе в поворот у туалета дракон отклонился от вертикали, как хороший мотоциклист, проскрипел чем-то по чугунной плите, охнул и, врезав по стволу персика хвостом, вышел на финишную прямую к двери бани.
Но и дядя Миша все это время не стоял истуканом. Ножа в его руке давно уже не было. Черной молнией, со странным, не привычным слуху шелестом нож неотвратимо летел в точку пространства, намеченную дядей Мишей. В ту же самую точку нес свою дурную голову Синий Дракон…
– Промахнулся я!.. – сокрушался дядя Миша. – Все, кажется, учел и промахнулся! В затылок метил, как положено, а эта тварь, дракон ваш, хвостом, как пропеллером, крутил и нож с траектории сбил. Скотина!
– И чего ты так переживаешь? – спросил я, рассматривая клинок, предъявленный дядей Мишей. – Ну, попал бы ты ему в затылок… На фига тебе в хозяйстве нужен бессмертный, если ему верить, дракон с эдаким ножом в затылке?
– Хорошая точилка, – похвалил нож дядя Олег. – Ни хлеба тебе нарезать, ни… Слушай! А чего это он весь такой блестящий и красивый? Ты ж говорил – черный!
– Был черный. Его мне дядя Саша Шешуков презентовал, когда обратно в Москву уезжал прошлой осенью. Предупредил, что заговоренный клинок, но – одноразовый. Дядя Саша с этим ножом даже купаться ходил и спал в обнимку. Не прошло для него даром то лето!..
– На курган больше не полез? – Я поставил чайник на плиту. – А чего он тогда от нас увез – ты больше не спрашивал?
– Спрашивал. Говорит, не доросли мы еще до того, чтобы с этими, с кургана, на равных общаться. Не лично мы не доросли, а вообще… А то, что он увез, – действует почти как у Жванецкого: все вроде ясно, понятно, а включаешь – не работает!
– Не доросли?! – возмутился я. – Когда они весь этот бардак устроили, воевали здесь, у нас, дырки в пространстве-времени вертели – они доросли?! И ведь не только здесь, в Ямане! Играли бы в свои игры у себя дома! А теперь, выходит, мы доросли, чтобы следить за этой свалкой и за ними убирать, а они с бугра руководить будут. Так?
– Откуда ты это взял? – с какой-то опаской спросил дядя Миша.
– А! – махнул рукой дядя Олег. – Гномик нам рассказал, когда мы его как следует прищучили. Хорош вам о высоких материях рассуждать! Ты, дядя Миша, не ответил, чего это нож так блестит и искрится?
– Про гномиков вы мне ничего не говорили. А нож… Таким он стал, когда я его из драконьего хвоста вытащил. Сам-то дракон в вашу дверь нырнул, как намыленный, а вот хвост втащить не смог. Нож, наверное, и вправду заговоренный. Был…
Дядя Миша вздрогнул от звука свистка на закипевшем чайнике, но тут же расслабился и потянулся к банке с кофе.
– Дракон и ругался, и умолял, и горы золотые предлагал… По правде говоря, нож я из хвоста у него выдрал из-за опасений, что он обратно вылезет. Права качать. А нож замечательно в хвосте засел! Каждым зубчиком цеплялся!
– Ох, ежели б он мне так попался, в эдакой позиции! – мечтательно закатил глаза дядя Олег. – Как бы я с ним переговоры провел! Он бы сам, как ишак вьючный, таскал из Хранилища…
Прервал я его очень просто – сунул в руки чайник с кипятком, он и заткнулся, а дядя Миша, опять не разобрав, что Олег ляпнул лишнее, с торжеством в голосе продолжил:
– Пахать бы на вашем драконе я не стал. Зачем? У нас трактор есть. Маленький. А этому гаду я вечерком кур загубленных припомнил! Три раза баню топил! Бороду с женой позвал, соседей… Все всласть напарились!
– Вот это правильно! Чистота – залог здоровья! – похвалил дядя Олег и кивнул мне с намеком. – Может, совсем уморит скотину дядя Миша? Стал ведь Синюшник меньше!
– Вряд ли его так просто уморить можно, – остудил нас дядя Миша. – Он, правда, за дверью до полночи кашлял и ругался, но теперь за неделю отошел, пашет котельная его имени на полную катушку.
– Да и размеры его… – высказал я свое мнение. – Небось ход тактический. Чтоб заманить…
– Плевать мне на его размеры и тактику! Все равно я дракона вашего загоношу!
И дядя Миша посмотрел недобро, как будто подозревал нас в чем-то таком…
