Слово «нет» само слетело с губ и стало явью. Значит, так тому и быть.
– Что происходит? – тихо спросил босс, почуяв неладное. Чутьё у него, как у породистого пса. – Ты отказываешься выполнять приказ?
– Да.
Тёмно-серая полоса острого булата, с неповторимым узором по клинку, с тихим змеиным шипением выползла из ножен. Рукоять удобная, хоть и короче, чем у привычной катаны.
Господин не успел ничего ни сделать, ни сказать, ни – наверняка – даже подумать…
– Ничто уже не будет, как прежде, – негромко произнёс Кацуо по-японски, аккуратно стряхнув алые капли с драгоценного клинка. – А конец – это всегда начало чего-то иного.
Начиналась новая эпоха, названия которой он никогда не узнает. Но в одном был уверен на сто процентов: точку в прежней эпохе поставил именно он.
Тем мечом. Неправильным мечом. Мечом-напоминанием.
Он убил господина, чтобы сдержать данное слово. В прежние времена самурай, совершивший подобное, должен был сделать в этой жизни всего одно дело: сэппуку. Честно говоря, Кацуо сильно сомневался, что сможет последовать примеру предков. Но долг, долг… Он ведь тоже реликт прежней эпохи. Найдётся ли ему место в новой – неведомо… Проверить, или действительно ни к чему? Впрочем, охрана здания даром свою зарплату не получает. Наверняка уже поднята тревога, так что и гадать не стоит.
Прежде, чем вложить меч в ножны, он дал ему имя: «Ронин». А что, вполне подходящее имя для неправильного клинка в руках неправильного самурая. К тому же на клинке по-китайски написано одно-единственное слово, тоже подходящее к случаю.
«Справедливость».
Что ж, да будет так.
Не так, как прежде.
…В пятый год эпохи Чанъань Небесная императрица У Цзэтянь изволила покинуть этот мир. Нефритовый трон унаследовал её старший сын, воцарившийся под именем Чжун-цзун.
Пять лет спустя и он последовал за матерью, оставив на царствование своего сына, жизнь которого вскоре оборвалась загадочным образом. Наследовал брату и племяннику император Жуй-цзун, во всём следовавший советам своей сестры Тайпин и сына, принца Лунцзи. Однако у императора не может быть двух равнозначных советников, и вскоре принцесса Тайпин вступила в непримиримую борьбу со своим племянником, некогда бывшим её вернейшим соратником в деле реформ. Два года тайной схватки выплеснулись в волнения, охватившие столицу, когда принцесса решилась открыто выступить против брата и племянника. Однако полки императорской гвардии «правой и левой руки» оказались не способны навести порядок. Когда же Небесный император Жуй-цзун по совету сына приказал своим генералам истребить восставших, было поздно: в столицу вошли полки, верные принцессе.
Жуй-цзун просил пощады для себя и для сына, однако принцесса, ставшая Небесной императрицей, повелела им обоим и их ближайшим родичам прекратить свои жизни. Так пресеклась мужская линия династии Тан, и воцарились потомки дочери Гао-цзуна и внучки славного Тай-цзуна
[24]
.
Два полных года императрица Ли Тайпин укрепляла свою власть, искореняя очаги мятежей. Мир на границах империи и обильные урожаи способствовали благоденствию, и потому мятежники не находили опоры среди народа. По прошествии же двух лет Небесная императрица соизволила собрать в столице искуснейших мастеров со всей империи. Среди оных приглашён был и мой предок, знаменитый мастер-оружейник Ли Юншань. Годы спустя за заслуги перед престолом мастер был пожалован привилегией выкупить почётное звание с передачей по наследству права занимать чиновничьи должности, за что я, прямой потомок его младшего сына, Ли Яншаня, бесконечно благодарен великой императрице Тайпин.
Время её правления воистину стало расцветом империи. Открытые земли за океаном позволили расширить влияние нашей культуры на народы, населявшие сии далёкие страны. Послы тех дальних стран пребывали при дворе её величества постоянно. Диковинные плоды и злаки, привезенные оттуда, давали хорошие урожаи и кормили множество народа – ведь в правление Небесной императрицы Ли Тайпин народонаселение умножилось, и благоденствие его возросло. Золото и серебро, невиданные по красоте изделия тамошних мастеров, нефрит высшего сорта, переведенные книги мудрецов дальних стран – всё, что могли купить у местных жителей за шёлк и железные изделия мастеров-хань, было доступно любому, кто обладал достаточными средствами для их покупки. Но после её смерти, вызвавшей подлинное горе всего народа, солнце династии Тан начало склоняться к закату.
Упомянутое мною благоденствие многочисленного народа империи не могло не вызвать зависти у соседей. Слабый наследник великой императрицы, император Сюань-цзун
[25]
, не смог удержать внутренний и внешний мир, ставшие величайшей заслугой его матушки. Он приближал к себе людей недостойных во всех отношениях, и те давали ему дурные советы. Также он приблизил к своей особе согдийца Ань Лушаня, сделав его генералом и цзедуши – военным наместником. Сей недостойный, получив столь высокую должность, занимался не укреплением могущества своего повелителя, а увеличением собственного достояния и под конец покусился на самоё власть, дарованную хуанди мандатом Неба. Мятеж согдийца провалился лишь потому, что его пресёк в самом зародыше генерал Ли Ванди, старший сын моего предка Ли Юншаня. К тому времени генерал был в преклонных летах, но ещё силён и славен множеством побед, одержанных во славу империи и хуанди. Не согдийцу было тягаться с тем, кто одолел объединённое войско арабов, тюргешей и иных народов, возроптавших на власть далёкого императора Тан. Не скоро ещё смерть решилась посетить генерала, ибо, как говорили солдаты тех времён, она его боялась. Слабый духом Сюань-цзун, хоть и опасался влияния славного воителя на армию, но к советам дурных людей, полагавших прекращение жизни генерала необходимым, не прислушивался. Несмотря ни на что, император понимал: нельзя лишать империю её лучшего меча. Однако именно тогда, не имея возможности навредить генералу, недостойные принялись вредить его братьям, сёстрам и их детям. Именно тогда наше семейство распространилось по всему подвластному хуанди миру. Потомки генерала Ли Ванди до сих пор продолжают служение империи на северных границах, ибо поколениями роднились со степной знатью и в силу этого обстоятельства обладают немалым влиянием на роды кочевников. Также ведомо мне о потомках его сестры Ли Юэмэй, что слыла мастерицей по выделке кованых цветов при дворе её величества императрицы Тайпин, живших в одной из наших заокеанских провинций и недавно вернувшихся на родную землю. Из всех потомков Ли Юншаня лишь они сберегли традиции и тайны кузнечного ремесла, жившие в нашей семье исстари. Велика была наша обоюдная радость, когда мы установили степень родства и воссоединили записи, что вели наши предки.
