Повезло.
Всю дорогу они вели себя паиньками. И здесь, пока не освоились да не присмотрелись, что к чему, тоже. Не хватало спалиться с первых же шагов. Описания-то беглых лиходеев стража наверняка разослала по империи, но пока они сюда дойдут, трое беглецов успеют примелькаться настолько, что у тутошнего начальства «глаз замылится». Вот тогда можно будет подумать о чём-то серьёзном.
Кто-то кого-то сильно невзлюбил? Пожалуйста, Собачий Объедок сделает всё в лучшем виде. Нужно украсть какую-нибудь вещь, не навлекая на себя подозрений? С удовольствием, за соответствующую плату. Опорочить соперницу? Никаких проблем. Будет опорочена, да так, что ни опознать оскорбителей не сможет, ни оправдаться, если вдруг живот расти начнёт. Только денежки вперёд. Пусть клиентура здесь небогатая, зато прибыток вернее, чем таскать корзинами землю на новую стену.
– Эй. – Ну, вот, Чу с базара вернулся, купил лепёшки. – Поди сюда, чего скажу-то.
– Ну? – Цзы плюхнул на землю пустые корзины и с удовольствием потянулся. Плечи коромыслом намял изрядно.
– Дело есть, – Чу, сделав ему знак склонить ухо, зашептал: – Госпожа одна хочет, чтобы мы высекли некую женщину.
– Что за госпожа? – сразу поинтересовался Цзы.
– Служанка имени не назвала, да только тут одна такая госпожа, – хихикнул Чу. – Сотника тутошнего жена. Какая-то баба из кузнечной слободы ей не глянулась, так она хочет, чтобы мы ей хорошенько спину в синие полосы разукрасили. Чтобы, значит, впредь была почтительнее с госпожой.
– А что? Дельце невеликое, – Цзы дёрнул себя за жиденькую бородёнку. – Бабе мешок на голову, чтоб не видала, кто её лупит, и пусть потом жалуется, кому хочет. Деньги взял?
– Вот, – Чу высыпал ему в подставленную ладонь полтора десятка цянь. – Это задаток. Получим вдвое больше, если управимся.
«Если». Дурак этот Чу, ума не хватает даже пару монеток зажать, всегда всё главарю отдаёт. «Когда» – вот верное слово. Их трое мужиков, неужто бабу высечь не смогут? Что она сделает? Пищать будет? Завязать рот, надеть мешок на голову, и всё.
– Слышь, Объедок, – осклабился Чу. – А может, пока баба в отрубе будет валяться… Ну, там, врезать, рот-глаза завязать, и попользовать маленько? Баба из тех, что нам не по рылу, и по своей воле не даст.
– Нам за это не платили, – отрезал Цзы. – Не время ещё таким промышлять, слишком много шума поднимется.
Если рассудить по-хорошему, то рановато начинать. Лучше было бы потягать корзины, потом спокойно перезимовать в этой дыре. Глядишь, ещё по куску земли нарежут за хорошую работу. И вот тогда уже можно разворачиваться. Днём ты обычный крестьянин, зато ночью – ты страх посёлка.
Приятно же.
Ну, да ладно. Бабу высечь – не купчишек местных данью обкладывать. Можно и почин сделать.
Палаш готов. Ну… почти готов. Осталось лишь собрать и закрепить гарду с рукоятью. И – можно устраивать клинкам испытание. Лучше знать их достоинства и недостатки заранее, чтобы не опозориться на экзамене.
Палаш удался. Однозначно удался. После полировки клинка – а полировать булат ещё та морока – проявился чудесный, неповторимый узор. Уж на что Яна навидалась в жизни булатных клинков, и то залюбовалась. Конечно, до мозаичного булата далеко, но такой коленчатый узор был визитной карточкой именно старых индийских клинков и считался признаком одного из лучших сортов. Удача, какая удача! Всего лишь на второй плавке получить в одном из тиглей высокосортный булат! Теперь, когда рукоять и гарда заняли своё законное место, осталось проверить клинок на прочность. До экзамена ещё пять дней, будет время, если вдруг что, сделать ещё один. Правда, спать при этом совсем не придётся, но это уже пустяки.
Кинжал, который ковал Юншань, переломился при втором ударе о бревно. Увы. Любимый – отличный кузнец, но с булатом никогда не работал. А её отец был одним из немногих кузнецов на просторах бывшего СССР, кто реально умел ковать булат. Разумеется, с дочерью он этим секретом тоже поделился. Ничего. Она всё расскажет Юншаню и покажет тоже. А пока пришло время её клинков.
Сабля была хороша с виду и как будто не таила изъянов, но при ударе плашмя о забракованное строителями бревно, валявшееся на пустыре за кузнечным подворьем, переломилась пополам. Увы и ах. Первый блин всё-таки вышел комом, где-то она допустила ошибку при ковке. Сварить обломки булата не получится, это практически невозможно. Придётся перековывать в два тонких кинжальчика. Ножны можно будет использовать для другого клинка, главное, чтобы выковать его по мерке. Жаль. Очень жаль. Яна неподдельно расстроилась. И шлёпнула клейбергом по бревну сперва с такой осторожностью, словно котёнка погладила. Потом сильнее, ещё сильнее… Держится! Клинок от ударов вибрировал и низко, почти на грани слышимости гудел, но ломаться и не думал. Тяжёлый получился, ей не по руке. Если в конном бою, даже против одоспешенного всадника, таким не проблема развалить противника пополам. Сотнику должно понравиться: тяжёлый полуторалезвийный прямой клинок плюс гарда, прикрывающая кисть руки. А баланс…
Ну-ка, покрутим его!
Да. Баланс для всадника почти идеален – немного смещён в сторону острия. Это не гражданский меч-цзянь для упражнений в фехтовании, это боевой меч.
Мелькнула шальная мысль сделать из обычной стали меч-клеймор, но Яна, представив эту стальную оглоблю в руках среднестатистического ханьца, только хихикнула. Её ещё подоят на предмет создания образцов западного оружия, но сперва – экзамен.
Итак, для экзамена остаются выдержавшие испытание на прочность клейберг и широкий длинный кинжал по образцу кавказских. Теперь – все усилия на… третью вещь.
– Это она, что ли?
Изумление Сяо можно было понять.
Любой хань, услышав слова «жена кузнеца», представит себе невысокую, грубовато сложенную женщину с красными от домашней работы руками. А это что такое? Высокая, как мужик. Плечи тоже не бабьи. Одета, как кузнец, только фартук сняла. Лицо белое, как у знатной дамы после утреннего макияжа. И возится с железяками.
– Это – женщина?
– Баба, как есть баба, – хихикнул Чу. – Нынче на рассвете я подлез под окно дома её мужа, послушал. Пищит, как все бабы поутру. Люди говорят, чужеземка, откуда-то с дальнего запада. В кузне работает.
– Баба – в кузне?
– Не веришь? Глянь на неё ещё раз. Во как железом машет.
Чужеземка и впрямь крутила не самый лёгкий с виду меч… пусть и не как пушинку, но без натуги. А затем принялась отрабатывать защиту и удары, как на плацу. Разве что приёмчики незнакомые, западные, должно быть.
– Эй, Огрызок, – Чу дёрнул его за рукав. – Так мы её будем сечь или нет? Обед-то скоро закончится, а распорядитель должен нас видеть за работой вместе со всеми.
– Эээ… – протянул Цзы, отползая в траву. – Нет уж, лучше вернём задаток. Ты видишь, что она с мечом вытворяет? А ну как зарубит? Нет, ну её. Жить-то хочется.
