Или грудь в крестах, или голова в кустах…
Кстати, насчёт старого Елюя… Яне тогда показалось, или он и вправду знал нечто эдакое, чего не ведал его мятежный родич? Сотник говорил, что этот старый лис будет колебаться, пока не прояснится, чья берёт, и тогда примкнёт к сильнейшему. Елюя сюда на аркане никто не тащил. Значит… Значит, есть надежда.
Кулон снова исчез под платьем. Неважно, чем закончится эта осада, но всё равно пусть о нём знает поменьше народу. И без того головной боли хватает.
– Вань! Ты куда намылился? – она изловила сына за полу рубахи, когда он собрался тайком выскользнуть за дверь. Недооценивают детки остроту материнского слуха…
– Я посмотреть, и сразу назад, – начал клятвенно обещать мелкий. – Интересно же – настоящая осада, как в кино!
– Здесь не кино, и по голове прилетает по-настоящему. Забыл обоз и дорогу, где тебя щитом по темечку? – Яна сурово сдвинула брови.
– Ну, мне же не всегда будет нельзя, – насупился в ответ Иван. – Или и тогда будешь за рубашку хватать?
– Когда будет можно, тогда и пойдёшь, а пока сиди тут. Бери нож и нас, беззащитных, охраняй, если очень хочется быть взрослым.
– От кого вас тут охранять? – не унимался мелкий.
– И ночной визит ты тоже забыл, да?
Ваня уже собирался произнести целую речь в защиту своих намерений, но при упоминании о той ночи, кода их всех поднял шум и крики из спальни родителей, растерял весь задор. Молча ушёл в «детскую», разгороженную циновками на две половинки, и снял со стены нож. Первый нож, выкованный собственноручно, пусть и под мудрым руководством мастера Ли. Так же молча вернулся в «гостиную», сунул нож за пояс и, скрестив ноги, уселся напротив матери.
В приоткрытую дверку тут же всунулась головёнка Сяолан.
– Мамочка, нам страшно, – пискнула девочка. – Можно мы с тобой посидим?
– Ну, идите сюда, раз страшно, – слабо улыбнулась Яна.
– А ты расскажешь сказку? – с ходу поинтересовался Ляншань, едва они уселись рядышком.
– Какую?
– Про старика, старуху и золотую рыбку.
– Слышали уже, – Сяолан махнула на братца рукой. – Лучше сказку про простолюдинку, которая стала женой принца.
– Девчонка, – фыркнул Ляншань. – Всё тебе про принцесс слушать.
– А тебе – про чудесных рыбок, которые три желания исполняют. Малявка.
– Тихо! – Яна оборвала их спор. – Уже не страшно вам, я погляжу, да?.. Вот послушайте лучше одну историю. Было то на далёком западе. Один город осадили враги. Но защитники города стояли насмерть, и вражеский полководец уже не надеялся взять город, когда к нему явился перебежчик. Тот сказал, что он и его друзья откроют ночью ворота, если им будет обещана доля от добычи. Полководец пообещал. Ночью предатели зарезали часовых, открыли ворота и впустили вражеское войско… Угадайте, как с ними расплатился вражеский полководец?
– Велел убить их вместе со всеми, как же ещё, – буркнул Ваня. – Кто предал своих, чужих предаст не глядя. Но и сам-то он хорош, слово ведь давал…
– Давал. Что те откроют ворота, если он пообещает долю добычи, – неожиданно по-взрослому рассудила Сяолан. – Он и пообещал. Но он не обещал, что те обязательно её получат и смогут унести. Так что они сами дураки.
– А что, и у нас такие могут завестись? – тихо спросил Ляншань. Шестилетка, мал ещё, чтобы верить в людскую несправедливость.
– Ещё как могут, – «страшным» голосом проговорила сестрица. – Отца и маму кто-то хотел убить. Может, и сейчас таятся, ждут ночи, чтобы побежать к этому… Ванчжуну.
– Может, эту историю Мэргэну рассказать? – предложил Ваня. – Вроде как сказку, но с намёком.
– Они и так друг за дружкой в оба следят, – засомневалась Яна. – Но вообще-то… не только за елюевскими людьми следить нужно. И среди наших может сволочь завестись.
На самом деле Яна лукавила. Мысль, как бы приспособить рвение подростков, ещё не допущенных до воинского служения, но уже имеющих шило в сидячем месте, к более полезному занятию, чем распространение слухов, впервые мелькнула у неё, когда перехватила сына у двери. Её совесть корчилась в муках, криком крича, что нельзя посылать детей на такое опасное дело. А разум твердил, что если их на это дело не послать организованно, они сами пойдут искать приключения на то место, где воткнуто шило. И, что самое прискорбное, найдут. Она не верила, что Ючжоу, многолюдный и хорошо укреплённый, мятежник взял штурмом. Всё говорило об избитом, но реально работавшем во все времена сценарии с предателями, открывшими ворота. Ну, а молчание ненужных свидетелей Ванчжун обеспечил старым проверенным способом, укоротив ровно на одну голову: зачем делиться добычей с предателями, когда можно утащить всё самому?
– Вы старшим скажите, чтобы отрядили самого хитрого к десятнику Тао, – проговорила она. – Ну, хоть Чжан Бина, старшего внука дедушки Чжана. Этот кого хочешь уболтает, язык без костей. Но если уж не уболтает, сами не суйтесь. А может, десятник вам другое дело найдёт, кто знает.
– Когда приходит беда, воинами в твоём народе становятся все, да, мамочка? – Сяолан заглянула ей в глаза – вообще-то нарушение общепринятого этикета, но в семье Ли не всё было как у всех. – Потому вы побеждали сильных врагов? А почему тогда ты убежала к нам?
– Потому что трудно победить самих себя… – откровенно сказала Яна. – Вот что, мелкие, сидим здесь и ждём настоящих новостей, а не слухов. Потом сотник распорядился, чтобы мы с соседками шли готовить для солдат. Как пришлёт за нами человека, так мы и должны идти.
– Ой, мамочка, а можно мне с тобой? – сразу же запищала Сяолан.
– Нельзя. У тебя и так будет очень важное задание, – Яна подняла палец к потолку. – Пока мы будем варить солдатам кашу, вы, девчонки, поможете бабушкам смотреть за малявками. Чтобы те не разбежались и не начали у воинов под ногами путаться. Ясно?
– Ясно…
Тонкая, почти взрослая усмешка Вани без всяких слов сказала ей очень многое. В том числе и то, о чём десятилетний парнишка вроде бы не должен догадаться. Всё верно. Если ему суждено дожить до собственных детей, он тоже не станет давить их мелочной опекой, а сделает всё, чтобы они сами учились брать на себя ответственность. А ведь поначалу ему было «интересно, как в кино». Хорошо, когда у детища мозги работают. Плохо, что не всегда в нужную сторону, но это уже вполне терпимые издержки.
Никто не штурмует крепость прямо с марша. Это правило, насколько знал сотник, выверено самой жизнью и соблюдается во всех странах, имеющих укреплённые города. Но что взять с киданей-отступников? Он не сомневался, что с Ванчжуном остались либо самые замаранные кровью, которым нечего было ждать прощения, либо самые глупые, всё ещё надеявшиеся на удачу, либо самые трусливые, не способные даже собраться с духом и покинуть обречённого. А то, что он обречён, знали все. И сам Ванчжун тоже. А поскольку им всё равно конец, то самое время повеселиться напоследок.
