– Дай угадаю, – воспользовавшись паузой, которую взяла Юэмэй, проговорила Яна. – Твоя деревня находилась в окрестностях Аньяна.
– Да. Там когда-то была столица, она называлась Иньсюй. Потому слухи обо мне быстро достигли двора, и император решил спросить совет у судьбы, – малышка со взглядом взрослой женщины говорила тихо. – Гадание закончилось тем, что император пожелал забрать меня в свой дворец. Отцу пожаловали фамилию Ли, а меня назвали Ли Чжу – по имени народа, из которого происходили предки нашей общины… С тех пор я предсказывала только для императора. И… я родила ему двух сыновей и дочь.
На миг перед внутренним взглядом Яны возник образ – невысокая женщина в богатой одежде и с вычурной причёской, в которую были вставлены десятки шпилек с навершиями в виде резных нефритовых фигурок. То ли это было небывалое искусство служанок, наложивших удачный макияж на лицо императорской любимицы, то ли она и вправду была так ослепительно красива, но ею действительно можно было залюбоваться.
– Да, мама, – совсем тихо проговорила Юэмэй. – Так я выглядела раньше. Целых семнадцать лет во дворце…
Я была моложе тебя, когда император приблизил к себе другую, позабыв обо мне… Ой, извини, я всё сбиваюсь на старинный слог.
– Ничего, продолжай. Я же всё понимаю.
– Тогда император как раз призвал меня для гадания на судьбу империи. Я как обычно написала вопрос и бросила панцирь в огонь. Когда слуги его достали и остудили, я увидела такое… такое, что лучше бы никогда не видеть… Я увидела бунт. Я увидела, как толпа простолюдинов с мотыгами убивает стражу и врывается во дворец… Словом, много чего увидела и потеряла сознание. Когда меня привели в чувство, я рассказала о своём видении, но новая наложница императора стала кричать, что я лгу, что я нарочно пугаю его величество из мести… Император не стал отсылать меня, но и гаданию не поверил, не повелел усилить охрану дворца. А в ту же ночь моё видение сбылось…
Юэмэй натужно сглотнула, словно её душили слёзы.
– Мам, прости, – прошептала она. – Я как вспомню, что творилось в женском дворце… крик моей дочери, когда её поймали… На мне порвали платье, но сыновья отбили меня… а сестру спасти не смогли… Они еле успели вывести меня к конюшне. Мы уезжали и, оглядываясь, видели зарево пожара… Такого даже врагу не пожелаешь. Наверное, тогда я… немного того… головой повредилась. Сыновья нашли убежище в доме моего старшего брата, который к тому времени унаследовал отцовскую кузницу. Когда они убедились, что там безопасно, туда же привезли и меня. Брат очень боялся, что бунтовщики начнут искать выживших из дворца, и дал мне платье своей жены. Мои мальчики, переодевшись простолюдинами, часто ходили на рынок, помогали дяде и двоюродному брату, а я… я не могла думать ни о чём, кроме мести. И тогда со мной это случилось в первый раз. Когда я смогла оказаться в том месте и в то время, когда могла что-то изменить.
– И ты, когда поняла, что случилось, попыталась спасти дочь, – предположила Яна.
Юэмэй беззвучно заплакала. Без истерики, без трясущихся плеч. Просто по окаменевшему лицу из не по-ханьски серых глаз покатились тяжёлые редкие слёзы.
– Ты уже поняла, что было, – сказала она. – Что я ни делала, как ни пыталась что-то поменять, моя дочь умирала страшной смертью. Дошло до того, что я прослеживала линии жизни её убийц, возвращалась во время их детства, и… Но добивалась только того, что мою девочку замучивали другие… Когда я поняла, что мои усилия напрасны, я… сделала огромную глупость. Я прокляла само Небо. И меня услышали.
В неловкую тишину, повисшую после этих слов, ворвалось бульканье закипевшей в казанке воды. Словно очнувшись, Юэмэй ойкнула и схватилась за черпачок.
– Я сама, – Яна аккуратно вынула ручку черпачка из ладошки дочери. – Расплещешь ещё на себя, не дай бог.
Кипяток пролился из черпачка в чайник с заваркой, и по домику начал расплываться аромат свежего чая.
– Брат незадолго до того женил своего старшего, – продолжала Юэмэй: чайный аромат немного встряхнул её. – И так случилось, что он как раз отправился с сыном за слитками железа, а его жена и невестка остались с нами. Мой старший… Он такой был непутёвый. С четырнадцати лет за служанками бегал, а к шестнадцати уже был отцом, я точно знала. Он… и жена моего племянника… Словом, когда я их застала, побила обоих и запретила встречаться. Но брату ничего не сказала, побоялась. Ни он, ни мой племянник так до самой смерти и не узнали, что их единственный наследник был не их, а моим потомком… Когда всё немного утихло, мы сумели добраться до наших ценностей – за семнадцать лет я смогла кое-что скопить, и далеко не всё нашли бунтовщики – и мы с сыновьями покинули мою родную деревню. Империя тогда распалась на царства, путешествовать стало небезопасно, но в земли Чжоу мы добрались благополучно. Мы обустроились на новом месте. Я кормилась гаданием, мои мальчики нанялись в армию Чжоу. Потом дослужились до офицеров, женились. А я втайне от всех совершила вторую глупость… Я нашла ученика. Талантливого парня, он гадал не хуже меня. Я надеялась, что однажды, со временем, у него тоже разовьётся дар путешествовать… во времени и пространстве. И одновременно, чувствуя, как вместе с молодостью уходит здоровье, я решилась создать… вещь, которая вместила бы мой собственный дар. Ведь к тому времени я научилась творить вещи, способные как защитить, так и навредить. Ты тоже это умеешь. Но ты делаешь только обереги, а я творила… всякое. Лишь бы платили. Мне было всё равно.
Яна аккуратно разлила чай по чашкам и добавила в каждую по листочку мяты для вкуса.
– Осуждаешь? – спросила Юэмэй.
– За равнодушие – да, – раз уж у них взрослый разговор, незачем вилять. – О последствиях ты, кажется, не думала.
– Совсем не думала. Мне тогда казалось, что если я создам вещь, способную сохранить мой дар, то смогу передать её. Хоть сыновьям, хоть ученику. Но у Неба оказалось странное чувство юмора. Создавая тот амулет, я вложила в него всё. Всю душу без остатка, не один лишь дар. И мой ученик, единственный, кто знал о моём плане, взял его из моей мёртвой руки… Моим сыновьям он ничего не сказал. Позже, когда он прославился как великий прорицатель и чудотворец, семья моего младшего сына полностью погибла во время пожара. А семью старшего казнили, когда он сам был схвачен и обезглавлен по доносу… Как я это узнала? Так этот… мой ученик мне всё докладывал. В подробностях. Зная, где я, и что я всё слышу, но поделать ничего не могу. Похоже, ему доставляло особенное удовольствие мучить меня таким образом. И учеников он нашёл таких же. Один из них, ученик его далёкого последователя, стал Ши Хуанди… И так продолжалось три тысячи лет… Счастье, что со временем амулетом стали пользоваться лишь по крайней необходимости, и я временами впадала в забытьё. Иногда на век-полтора, но чаще на несколько десятков лет. Во времена опиумных войн амулет попал в Европу. Английский солдат, сорвавший его с шеи одурманенного китайца, не представлял, что попало ему в руки. А я тогда попутешествовала по миру, пока амулет не оказался в руках одного… человека со способностями.
– Ты об этом амулете? – Яна, до которой наконец начал доходить смысл истории, достала из-под ворота «ключ» на цепочке.
