Назар спрыгнул с бронетранспортера и категоричным жестом велел парочке «ученых» оставаться на местах. Сопроводители груза тоже не на шутку встревожились и хотели было выскочить из грузовика следом за солдатами, но, получив приказ капитана, вернулись в кабину и затаились в ожидании. Чупренко снял автомат с предохранителя и, пока младший командирский состав спешил к головному БТРу, еще раз бегло осмотрелся.
Безжизненный форпост выглядел так, словно до прибытия колонны на нем как минимум несколько дней никого не было. Хотя нет, один атрибут недавнего присутствия здесь людей Назар все же обнаружил. Запах кофе доносился из окон ближайшей одноэтажной пристройки, которую заезжие обитатели использовали в качестве казармы (главный корпус был слишком холодным и продувался насквозь, поэтому солдаты предпочитали останавливаться на постой в тех зданиях, которые можно было протопить обычной «буржуйкой»). Долетевший до Чупренко кофейный дух явственно указывал на то, что, прежде чем пропасть без вести, Сербаков успел выполнить последнее распоряжение комроты. А вот доварил прапорщик кофе или нет, капитану еще только предстояло выяснить. Походило на то, что забытый на огне котелок был оставлен без присмотра и кипел уже достаточно долгое время. Подозрительно далеко распространился щекочущий ноздри аромат знойных тропиков – чересчур жизнерадостный для здешних мрачных краев.
Пока капитан раздавал оперативные приказы, обстановка вокруг не изменилась и пятеро разведчиков так и не дали о себе знать. Оставив старшину Пепеляева и его отделение охранять груз, Чупренко отправил Бийского вместе со вторым отделением прочесать главный корпус и прилегающую к нему территорию. А сам Назар вместе с оставшимися бойцами отделения Сербакова направился исследовать пристройки, склады и вход в катакомбы.
Последний представлял собой широкий люк с отсутствующей крышкой, выдранной давным-давно либо бронетранспортером, либо танком. Попасть в тоннели из подвалов главного корпуса было нереально – мешали непреодолимые завалы. Еще два имеющихся на территории взрывоустойчивых люка были запечатаны, как полагается. Проникнуть в оккупированное контролером подземелье из научного центра можно было лишь через этот единственный лаз. Но соваться в катакомбы накануне прибытия конвоя Сербаков со товарищи явно не стали бы. А при возникновении из-под земли какой-либо угрозы просто метнули бы в колодец несколько гранат, и дело в шляпе. Поэтому Назар и сопровождающие его шестеро бойцов решили начать поиск пропавшей разведгруппы с казармы – оттуда, откуда и исходил аппетитный кофейный аромат.
Вещевые ранцы разведчиков были разложены на панцирных койках, доставленных в свое время сюда из гарнизона вместе с матрасами, но ни самих дозорных, ни их оружия в здании не оказалось. А вот забытый на газовой плите котелок с уже засыпанным в него гранулированным кофе (иного миротворцам не выдавали, но и на том спасибо – без кофе в Зоне было бы совсем туго) действительно кипел вовсю, извергая пар и брызги из-под неплотно прикрытой крышки. Во избежание пожара Чупренко приказал солдатам снять котелок с огня и выключить газ. Нехорошие опасения подтверждались: прапорщик и его бойцы оставили посты и покинули казарму по неотложной причине. Это подтверждалось и тем, что дозорные не сообщили комроты о неожиданно возникшей проблеме. Что Сербаков непременно бы сделал, имейся у него в запасе хотя бы минута времени.
Компактной рации прапорщика, настроенной на недоступный радиоразведке особистов кодированный канал, в казарме не было, а значит, Сербаков прихватил передатчик с собой. Капитан достал из подсумка свою рацию и попытался вызвать командира исчезнувшей разведгруппы. А пока Назар занимался этим, его отделение проверило еще две пристройки и заглянуло в пустующие ангары. Удача не улыбнулась никому: ни капитану, ни его бойцам. Но если отсутствие поблизости группы Сербакова было еще хоть как-то объяснимо, то его упорное нежелание выходить на связь не лезло уже ни в какие ворота.
– Что у вас, Второй? – осведомился Чупренко, обратившись по рации к Бийскому. По маячившим в окнах главного корпуса силуэтам капитан видел, что группа комвзвода уже обыскала первый этаж здания и перебралась на второй.
– Ничего, – доложил Бийский. – Никаких следов. Ну так это же Серб – он и его ребята оставлять следы не привыкли.
– Продолжать поиски! – отдал очередной приказ комроты. – Найдете хоть малейшую подозрительную зацепку – докладывать немедленно.
Назар и вернувшиеся к нему после обыска ангаров бойцы стояли, озадаченные, посреди базы, озирались по сторонам и гадали, что же здесь все-таки произошло.
– А почему контролер молчит? – вдруг неуверенно спросил сержант Бойчук – толковый малый, который должен был демобилизоваться из армии всего пару месяцев назад. Назар подключил его к бизнесу одним из последних, уговорив сержанта остаться на сверхсрочную и посулив ему золотые горы. Это было первое настоящее дело Бойчука, и он всячески старался продемонстрировать, что достоин оказанного ему доверия.
– А ну повтори, что ты сказал?! – Комроты резко повернулся к сержанту и вперил в него суровый вопрошающий взор.
– Контролер, товарищ капитан, – испуганно заморгав, поспешно уточнил Бойчук. – С тех пор как мы приехали, он ведь ни разу даже не вякнул. А раньше, бывало, сутками не умолкал. Вот я и подумал, может быть, это как-то связано с исчезновением Серба… то есть, виноват, прапорщика Сербакова.
– За мной! – решительно скомандовал Чупренко и бегом направился к ведущему в катакомбы колодцу. Шестерка «сверчков» последовала за командиром, не отставая ни на шаг…
За годы службы в Зоне рота капитана Чупренко потеряла четырнадцать бойцов. В сравнении с другими подразделениями Шестого миротворческого батальона – немного. Поэтому полковник Сердобольцев, а за ним подполковник Пушкарь часто ставили Назара в пример другим командирам: дескать, перенимайте опыт, товарищи офицеры, как надо подходить к организации рейдов и подготовке к ним личного состава. Чего греха таить, Чупренко подобные похвалы весьма льстили. Конечно, он догадывался, что половина этих похвал обусловлена не образцовой дисциплиной в его подразделении, а тем, что Назар повязан с комбатом – как прежним, так и нынешним, – противозаконным бизнесом. Но так или иначе, список потерь второй роты за время ее участия в миротворческой операции действительно был скромным. А стало быть, Чупренко и впрямь являлся неплохим командиром, с какого боку ни подбирались бы к нему ищейки из отдела внутренних расследований.
Максимальное количество потерь, какое доводилось претерпеть второй роте за один рейд, исчислялось двумя бойцами. Такое случалось дважды. В первый раз парочка самоуверенных первогодков ослушалась приказа командира и сунулась в один из подвалов поискать артефакты, а в итоге напоролась на логово огненного полтергейста. Во втором случае уже порядком обстрелянные бойцы Чупренко отправились в дозор и были застигнуты в чистом поле разразившимся, вопреки прогнозам, спонтанным выбросом; такие катаклизмы порой случаются и уносят жизни тех бедолаг, кто не имеет шанса при первых признаках надвигающегося выброса добежать до ближайшего укрытия. Остальные десять подчиненных капитана погибли либо из-за собственной неосторожности, угодив в аномалию, либо в перестрелках со слишком борзыми бандитами, отважившимися вступить в бой с патрулем.
