У валяющегося между мной и доктором чистильщика помимо оружия также имелся при себе миниатюрный лазерный резачок, входящий в штатный арсенал любого современного солдата. Убедившись ещё раз, что не привлекаю ничьё внимание, я отстегнул инструмент от пояса бессознательного бойца и не мешкая разрезал нашу цепь лазером пополам.
— Что вы делаете? — осведомился Тиберий, удивлённо вылупившись на оставшийся при нём обрывок цепи.
— Тс-с! Лежи смирно, не дёргайся! — Я приложил палец к губам и с оглядкой на солдат ответил: — Разве неясно: избавил тебя и себя от виселицы… — И, переведя взор на выбитые иллюминаторы правого борта, добавил: — А теперь вот думаю, как бы слинять отсюда, пока есть шанс.
— Вы это серьёзно?! — не поверил Свистунов, переходя на громкий шёпот.
— Серьёзнее не бывает, — подтвердил я. — Или ты действительно полагаешь, что даже если мы сегодня выживем, в «Светоче» с нас снимут ошейники и дадут тебе спокойно излечить меня от аллергии?
— Такое допустимо, но выпустят ли вас потом на свободу — большой вопрос. — Лицо доктора скривилось, как будто он разжевал и проглотил целый лимон. — Но как мы выживем при бегстве?
— Шанс невелик, но он есть, — повторил я и поторопил колеблющегося компаньона: — Определяйся скорее, доктор: ты со мной или остаёшься? Потому что, когда палуба станет ровной, я намерен рискнуть.
— А «Лототрон»?
— Если повезёт, утащим и его. Ну а нет — хрен с ним! Другие «Лототроны» в Зоне ещё можно найти, а вот новую жизнь…
— Так и быть: я с вами! — исполнился-таки решимости Свистунов. — Говорите, что нужно делать!
— Пока прикуси язык и помалкивай. И обуздай страх высоты. Хорошенько обуздай! Если сдрейфишь и замешкаешься, считай, что ты — труп…
Вскакивать на ноги не пришлось. Борт, на котором мы лежали, сам поднял нас и поставил на палубу. И едва она выровнялась настолько, что по ней вновь стало можно ходить, я, как и планировал, приступил к действиям.
— За мной! — скомандовал я Тиберию и, перепрыгнув через осевшего на пол бесчувственного бойца, бросился на корму. Только так можно было быстрее всего обежать отделяющие нас от правого борта ряды пассажирских кресел. Один из выпавших оттуда и не успевших подняться солдат попытался меня задержать, бросившись под ноги. Но я вовремя это заметил и зарядил ему встречным ударом ботинка по лицу. А затем, не останавливаясь, обогнул кресла и устремился вдоль выбитых иллюминаторов обратно на середину палубы.
Как и предполагалось, после нашей выходки солдаты подняли гвалт и сразу отвлекли Хрякова от наблюдения за обстановкой снаружи. Когда же он обернулся и сообразил, что стряслось, я уже вытолкал контейнер с «Лототроном» в иллюминатор и подсаживал Свистунова, которому было трудно выбраться наружу, опираясь на одну руку. Времени у нас было в обрез. Катер в эти секунды как раз достиг вершины «чёртова колеса» и, дребезжа, поскрипывая и кренясь на другой борт, поехал вместе с ковшом вниз.
— Крысы! — вскричал полковник, выхватывая из кобуры «Страйк». Но рассаженные по палубе между Грободелом и мной бойцы загораживали ему цель и не позволили выстрелить. Впрочем, его это не смутило, поскольку каждый из них мог справиться с такой задачей не хуже командира: — Солдаты, слушай мой приказ: все, кто может стрелять — огонь по крысам!
Дважды повторять не пришлось. Галдящие чистильщики уже держали нас на мушках «Карташей». Накрепко пристёгнутые к креслам, солдаты не могли стрелять прицельно, но тем из них, кто сидел у правого борта, это не требовалось. Мы суетились всего в нескольких шагах от них, и попасть в нас было несложно даже с завязанными глазами.
Заслышав полковничий приказ, я грубо выпихнул нерасторопного доктора из проёма иллюминатора и через мгновение нырком выпрыгнул следом. А спустя ещё миг у нас над головами засвистели пули. Но, очутившись за бортом, мы сразу стали недосягаемы для стрелков, поскольку они уже не видели нас со своих фиксированных позиций. Чтобы продолжить по нам стрельбу, солдатам нужно было как минимум привстать из кресел. Но теряющая опору «Ларга» и предыдущий приказ командира не позволяли бойцам Хрякова даже ненадолго расстаться с ремнями безопасности.
— Не верти башкой! Смотри только туда, куда прыгаешь! — прокричал я доктору, скатившись вместе с ним по ребру ротора на наружную поверхность движущегося впереди черпака. «Лототрон» съехал туда же чуть раньше и, подрагивая в такт вибрации исполинского механизма, начал сползать по ковшевому боку к пропасти. Ухватив контейнер за ручку, я встал поустойчивее, размахнулся что есть силы и на сей раз швырнул его так, чтобы он упал сразу на широкий транспортер, куда вываливали снег экскаваторные ковши. К этой расположенной на роторной стреле коммуникации пробирались и мы. На неё же грозилась вскорости обрушиться и «Ларга», правда, если до этого она не утратит равновесия и не накренится на корму или на нос.
Наказ не смотреть по сторонам в равной степени касался и меня. Не потому, что я боялся высоты, а лишь из-за спешки, в какой приходилось проделывать наше трюкачество. Конечно, мы могли бы и не скакать по ротору, будто ошалелые, а просто доехать до места на том черпаке, где стояли. Однако висящая у нас над головами махина и уезжающий по транспортеру «Лототрон» советовали нам отринуть страх и поторопиться со спуском. Хорошо, что снег из ковшей успевал высыпаться, прежде чем мы на них соскакивали, но всё равно висящая в воздухе снежная хмарь морозила нам лица и ухудшала видимость.
Тиберий орал без умолку, но, успев немного закалить за минувшие сутки характер, старательно перепрыгивал следом за мной с ковша на ковш. Ладно, хоть физических усилий доктор тратил на это гораздо меньше, нежели моральных. Но, как показывал мой опыт воспитания Чёрного Джорджа, у меня имелись задатки наставника, способного собственным примером вдохновлять учеников на подвиги.
«Ларга» сорвалась с ротора, когда мы соскочили на последний отделяющий нас от транспортера черпак. Раздавшиеся с небес гром и лязг подстегнули меня, будто кнут. Я даже не успел опомниться, как пролетел последние полдюжины метров и, коснувшись ботинками движущейся ленты, тут же бросился перекатом вперёд. За тем, чтобы вопящий позади Тиберий не свалился на меня и не свернул мне шею.
— Ходу, доктор!!! Ходу!!! — проорал я ему, когда он, упав впопыхах набок, тоже достиг наконец роторной стрелы. Подскочив к споткнувшемуся товарищу, я ухватил его под руку, помог встать на ноги, а затем метнулся вместе с ним прочь от края транспортера. Озираться на летящий вниз катер нам было совершенно некогда. Но грохот, с которым он задевал в падении ковши, становился всё ближе и оглушительнее…
Далеко не все приметы обычного мира сбываются в Пятизонье. Вот, к примеру, спешка, с которой я и Свистунов задали сейчас стрекача, никого не насмешила. Наоборот, она могла бы вызвать восхищение даже у бывалых сталкеров, стань они свидетелями нашего головокружительного спуска по вращающемуся ротору Годзиллы. И вдвойне приятно, что наши рискованные усилия не пропали даром. А такое вполне могло произойти, задержись мы на этом «чёртовом колесе» хотя бы на несколько секунд дольше.
