И в этот момент я понял, что она завидует. Завидует моему везению.
Завидует, что сама она перестала быть в центре внимания. Перестала быть везунчиком.
Что ж ты так, Ханна, подумал я, наблюдая за сердитым выражением её лица. Раньше мне было жалко её. Я чувствовал, что виноват перед ней.
Раньше — но не теперь.
Теперь удача улыбнулась мне, Ханна, подумал я. И я не собираюсь с ней расставаться.
— Пойдёмте, ребята. Нам нужно выиграть ещё один матч! — крикнул я.
И в шутку шлёпнул Сэма Малрони полотенцем.
Громко захлопнулись дверцы шкафчиков в раздевалке. Ребята закончили завязывать шнурки на своих кроссовках.
— Вы видели этих парней из «Дивер — Миллз»? — воскликнул Малрони, подглядывая в зал сквозь щёлку двери. — Это же настоящие монстры! Их, наверное, по пять раз в день кормят одними отбивными!
— Сила есть — ума не надо! — сказал я. — Они похожи на коров — такие же неуклюжие.
— Мы будем бегать вокруг них кругами, ведя мяч, — сказал Джей Боксер.
— Вы только передавайте мне мяч, — инструктировал я их. — Где бы я ни находился, передавайте его мне. И я заброшу. Я сегодня в ударе, парни. Мне должно везти!
— Эй, чувак, — окликнул меня Стретч, натягивая майку, — не много ли на себя берёшь?
Раньше, когда Стретч орал мне что–нибудь обидное, все смеялись. Но теперь положение изменилось. Теперь все были на моей стороне. Всем хотелось быть на стороне победителя.
— А тебя, Стретч, никто не спрашивает, — крикнул я в ответ. — Сиди себе на лавочке, отдыхай!
Все засмеялись. Стретч — тоже. Теперь, когда я стал победителем, он начал относиться ко мне немного получше. После одной тренировки даже дал мне несколько советов, как вести мяч.
Ребята направились из раздевалки в зал. С галереи для зрителей долетали крики толпы. И мерные глухие удары мячей об пол — это разминались «Львы из Дивер — Миллз».
— Пора поохотиться на львов, — пробормотал я, заканчивая шнуровать кроссовки.
Потом встал. Начал закрывать дверцу своего спортивного шкафчика. И ударил ею себя по левой руке.
— Ой! — удивлённо вскрикнул я, когда боль пронзила мне руку.
Я потряс рукой, стараясь стряхнуть с себя эту боль. Запястье кололо, словно иголками. Я подвигал пальцами, покрутил кистью туда–сюда. Двигалась она нормально. Перелома не было. Но вся кисть покраснела и уже начала опухать.
— Ладно, некогда мне сейчас, — пробормотал я.
Я захлопнул шкафчик правой рукой. И всё ещё тряся левой кистью, поспешил в зал. Когда я выбежал на площадку, зрители разразились приветственными криками. Я заметил, что некоторые игроки команды «Дивер — Миллз» перешёптывались, указывая на меня. Они знали, что я лучший игрок. Они знали, кто сегодня сотрёт их в порошок!
Мы собрались возле тренера Бендикса.
— Не лезьте на рожон с этими ребятами, — давал он нам указания. — Почувствуйте их стиль. Их ритм. Давайте их раскачаем, покажем, что мы можем играть в защите.
— Вы только дайте мне мяч! — вставил я. — И я буду торчать под кольцом весь день!
Мы исполнили командное приветствие и рысцой выбежали на середину площадки.
Я обшарил глазами галерею в поисках Ханны. Она говорила, что постарается прийти сегодня на матч.
Я обнаружил её у края галереи. Сгорбившись, она сидела в кресле на колёсах. Больную ногу она держала вытянутой, повязка на щиколотке была ещё толще. Чем раньше.
Значит, лучше ей не стало, подумал я. И опять ощутил укол совести.
Бедняга Ханна.
Я поискал глазами родителей. Но потом вспомнил, что сегодня они не придут. Им надо быть дома, ждать, когда доставят из магазина мебель.
Я отвернулся от зрителей. Меня ждала игра. И мне надо было сосредоточиться. Некогда было думать о Ханне и её проблемах.
При разыгрывании мяча я подпрыгнул, перекинул мяч Малрони, и игра началась.
Он провёл мяч к средней линии, потом послал мне высокий пас.
— Ай! — мяч пролетел сквозь мои руки и отскочил за пределы площадки.
— Малрони — слишком сильно! — крикнул я. — Ты кому так бьёшь?
Он пожал плечами и двинулся рысцой к корзине «львов».
— Люк, жми туда! Давай же, шевелись! — услышал я крик тренера Бендикса.
Защитник «Дивера», медленно ударяя по мячу, приблизился ко мне. Я рванулся к нему, выставил руку, чтобы отобрать мяч, — и промазал.
Он легко обошёл меня и послал лёгкий мяч на два очка.
— Странно, — пробормотал я.
И потряс левой рукой. Боль стихла до тупой, ноющей, но кисть сильно опухла.
Я двинулся по площадке. Поймал пас. Увернулся от защитника «Львов». И сделал лёгкий бросок.
И промазал!
Что происходит?
Среди зрителей послышались ропот, удивлённые возгласы.
Малрони хлопнул меня по плечу.
— Спокойно, парень. Играй свою игру. Просто играй свою игру.
Несколько секунд спустя я вышел на бросок и был неправильно атакован. Я двинулся к штрафной площадке — и промазал оба штрафных броска!
Опять с галереи послышалось недовольное бормотание. Я увидел, как тренер Бендикс покачал головой.
При передаче мяча с отскоком от Джея Боксера мяч пролетел прямо у меня между ног. Кое–кто из «Львов» посмеялся над этим от души.
Потом я промазал ещё три броска подряд!
Малрони махнул мне рукой.
— Ничего, Люк! Играй свою игру. Мы их сделаем!
«Львы» выигрывали 12:4.
Я взял ещё один пас и переместился под корзину. И высоко подпрыгнул, чтобы мощным броском положить мяч в кольцо.
Мой локоть сильно ударился об обод. Я вскрикнул от боли. А мяч на моих глазах перелетел через щит.
— Такого не может быть, — пробормотал я, тяжело поднимаясь с пола. — Не может быть.
На другом конце площадки я поймал мяч под кольцом. Увернулся от огромного игрока «Львов». Без труда повёл мяч от него, набрал скорость. Переместил мяч на нашу сторону площадки. Поймал глазами корзину. И приготовился резко остановиться и забросить трёхочковый мяч.
И споткнулся. Подшиб одной ногой другую. Споткнулся о собственную ногу! И растянулся на полу животом вниз, раскинув в стороны руки и ноги. О–о–ох!
А мяч тем временем улетел в руки «Львов».
С галереи послышались испуганные ахи. И смех. Да, некоторые смеялись надо мной.
— Что происходит? — вскрикнул я.
И заставил себя встать на ноги. Стряхнуть боль.
