— Миша, я тебя не узнаю. Конечно, делать!
— Я еще по перчаткам не доложил.
— А что с ними? — Петелина нашла соответствующий листок. — Я вижу, ты зафиксировал следы пороховых частиц. То, что нужно.
— Все верно, пороховая гарь присутствует. Но вот состав…
— Что-то не так?
— Пока не ясно. Я должен повторить экспертизу.
— Так, Устинову есть чем заняться. Отпускаем его. А вам, господа оперуполномоченные, поручаю провести осмотр дома Оксаны Дроздовой. Вот постановление на обыск.
— А что там искать, она же жертва? — удивился Валеев, беря документ.
— Меня интересует связь Дроздовой с четой Мальцевых. Компьютер, фотографии, письма…
— Разве сейчас пишут письма? — усмехнулся Майоров.
— Есть люди, которые делают это по долгу службы. Например, нотариусы. Отец Мальцевой скончался, и лондонский нотариус выслал письмо в ЖКХ Московской области. А там работала Дроздова. В квартире Мальцева мы письма не нашли. Более того, Дмитрий Мальцев утверждает, что ничего не знал о смерти тестя.
— А что говорит Инна Мальцева?
— Ее я допрошу завтра. Видел, в каком состоянии она была вчера? Пусть придет в себя.
Оперативники покинули кабинет следователя.
Идя по коридору, Ваня Майоров недовольно качал головой.
— Мудрит Петля. Кто убийца известно, мотив тоже ясен. Зачем нас гонять?
— Ну и какой же мотив?
— Ревность.
Валеев неожиданно остановился и придержал напарника за пуговицу.
— А ты бы, Вань, мог убить из ревности?
Майоров изумленно смотрел на капитана, вспоминая бурлящую злость, накатившую на него при виде Гали Нестеровой в квартире Валеева.
40
Странно было топать по собственному имени и любовному признанию, написанным на асфальте. Как будто пробирает что-то снизу, покоряет тебя, вклинивается в мысли, и ты долго еще не можешь думать ни о чем, кроме как об авторе послания и о своем отношении к нему. Сегодня Елена разглядела на ботинках Валеева две белые точки. Если бы нужно было провести расследование, она припечатала бы «ночного маляра» с помощью этой улики. Осталось найти чек на банку краски и кисть, и можно выносить приговор: принудительная чистка общественного асфальта.
Войдя в квартиру, Елена увидела в прихожей банку белой краски и широкую кисть. Петелина моргнула, потрогала ногой — тяжелая, полная. Нет, зрение ее не подвело. Что за фокус?
— Мама! — крикнула Елена, не раздеваясь. Дождалась Ольги Ивановны и ткнула пальцем вниз. — Что это такое?
— Думаешь, я буду терпеть это безобразие? Эти словечки «я люблю тебя»? Стыдно соседям в глаза смотреть. Была бы ты студенткой — ладно. Но ты взрослая женщина! У тебя дочь растет. Что она подумает о своей маме?
В прихожую вбежала Настя.
— Мам, а это правда тебе написали?
— Во! — подбоченилась Ольга Ивановна. — Настя уже подруг приводила, показывала, хвасталась. Теперь раструбят на всю школу.
Елена поняла, что оправдываться бесполезно. Она повесила пальто, сняла обувь.
— Студенткой я не дождалась таких признаний. Хоть сейчас порадуюсь.
— Мамка, ты супер! Девчонки обалдели. Если бы мне так написали, я бы выложила фото «В контакте».
— Еще напишут. И стихи сочинят. Ты только учись хорошо. — Елена обняла дочку и обратилась к матери: — Ну, а краску-то зачем купила?
— Замазать надо. После двенадцати пойдем и закрасим имя.
— Я сфотографирую! — Настя вырвалась и подбежала к окну.
— Никуда я не пойду. Что я — девочка?
— Вот именно не девочка. Нельзя такое терпеть!
— Да я и не терплю. Просто не обращаю внимания, — слукавила Елена.
Сегодня утром она первым делом посмотрела на надпись и невольно улыбнулась. На службу Елена одевалась особенно тщательно, а вечером выкроила время и забежала в салон красоты на маникюр. Последнее не укрылось от матери.
— Да вижу я, как ты не обращаешь внимания. Распушила перышки, ногти покрасила в розовый цвет.
— Мне на суде выступать. Я должна хорошо выглядеть.
— Лучше подумай, как ты будешь выглядеть в Таиланде. Купальник так и не купила!
Ольга Ивановна пошаркала за дочерью на кухню, села напротив и тяжело вздохнула. Елена лишь заглянула в сковородку и ограничилась салатом. Материнское сердце сжалилось.
— Ладно, я сама закрашу. А то еще ногти попортишь. Зря что ли деньги платила? И посуду сегодня не мой. Я все равно у вас задержусь.
Утром, выходя из подъезда, вместо признания в любви Елена увидела белую полосу с неровными краями. Следователь поправила шарф, закутывая шею. Ей показалось, что ненастная осень сделала гигантский скачок к холодной зиме.
Капитан Валеев прибыл в Следственный комитет в начале рабочего дня. Он мог послать Майорова, но воспользовался случаем, чтобы оказаться один на один с женщиной своей мечты, которую когда-то глупо упустил, а сейчас робко и безуспешно пытался завоевать.
Марат вошел в кабинет Петелиной, прижимая к груди коробку. Он подвинул стул ногой, опустил на него неудобную ношу и отряхнулся.
— Докладываю! — нарочито бодро начал Валеев. — Обыск у Дроздовой провели в присутствии понятых.
— А бывает по-другому? — осадила оперативника следователь.
— Ну, Лен, — поморщился капитан и стал выкладывать на стол содержимое коробки. — Короче, вот протокол. Все, как положено, сам составлял. Это ноутбук Дроздовой. Мы с ним не стали возиться, изъяли — и баста. Пусть Головастик разбирается. Фотографии я тоже прихватил, хотя никого из Мальцевых там не обнаружил. Оставляю их в коробке. А вот интересное письмецо. На английском, как пить дать от нотариуса, о котором ты упоминала.
Петелина взяла вскрытый конверт с иностранной маркой. На столе зазвонил рабочий телефон. Следователь подняла трубку и услышала радостный голос:
— Это капитан Нечипоренко! Я со следователем Петелиной разговариваю?
— Я вас слушаю, капитан, — ответила Елена Павловна, отыскивая в памяти эту фамилию.
— Я из колонии, по поводу Антона Мальцева.
— Ах да! Что-нибудь узнали?
— Вы спрашивали о планах Мальцева после освобождения. Он заявлял, что отдохнет на полную катушку.
— Так говорит каждый зэк.
— Тут вот какое дело. Мальцев как-то похвастался, что ему за каждый день отсидки денежки капают. Поэтому он и УДО сорвал: мол, бабки приличные, будет на что в теплых странах отдыхать.
— За каждый день? Интересно. И кто же такой щедрый?
