– Вот и свиделись снова, – усмехнулся он и вдруг добавил негромко, – не переживай, прорвемся.
Я кинула на него удивленный взгляд, но тут подоспел Глеб, бежавший за мной с двумя парнями. Вырвав меня из рук Вадима, он с силой толкнул меня к машине, ставя руки с двух сторон.
– Привет, – выдохнул он, – вот и встретились. Ты всерьез надеялась сбежать от меня?
А надеялась ли я? Строила планы, прокладывала маршрут… Выходит, правда, надеялась? Или просто делала то, что должна была, не думая, что из этого выйдет? Глеб хмыкнул на мое молчание.
– Теперь не убежишь. Ты моя собственность, ясно? Я тебя практически документировано выкупил, – тут он засмеялся, и взгляд его поменялся, стал жестким и смотрел как будто в никуда, – ты теперь будешь слушаться каждого моего слова, иначе расплата будет жестокой.
Я не стала ничего говорить, он распахнул дверцу и пихнул меня внутрь. Ночью мы вернулись в город, но расположились в небольшом поселке неподалеку. Приехали в какой-то дом, меня провели в пустую комнату и приковали наручниками к батарее. Я поглядывала на Вадима, он был удивительно спокоен и весел. Знает, что я его не выдам? Что он сказал Глебу о моем исчезновении? Что я должна сказать, чтобы наши версии сошлись? Но Вадиму, кажется, на все это было плевать. Меня оставили одну, сами расположились где-то по соседству и принялись что-то обсуждать. По голосам я поняла, что говорили Вадим с Глебом, но суть разговора уловить не удалось. Мне показалось, что они спорили. Вскоре голоса стихли, а они сами появились на пороге комнаты.
– Держи себя в руках, – сказал Вадим, – девчонку еще везти в наш город.
Глеб кивнул, Вадим удалился, закрыв за собой дверь. Единственным предметом мебели был стул, на нем Глеб и расположился. Некоторое время он разглядывал меня, я предпочитала стену.
– Зачем? – спросил все-таки, качая головой. Я бросила на него взгляд, уж больно неконкретен был вопрос, – я имею в виду отца.
– Я же рассказала тебе. Мне хотелось много денег, а еще сбежать с ними и своим любовником куда подальше.
– Зачем ты появилась в отеле?
– Твой мнимый партнер Миронов послал меня вынюхать правду о сделке.
– Так я и думал, – процедил он, – и что ты?
– Сказала, что сделка настоящая, иначе бы у меня не было шансов украсть чемодан. Не веришь, спроси у него. Раз уж он меня продал, окажет тебе такую малость и расскажет, как все было.
Глеб разозлился, но мне было все равно. Я ждала, когда все кончится, и ждать долго мне не хотелось. А еще хотелось сказать ему всю правду, которую я боялась сказать раньше.
– Я сразу поняла, что задумал твой неведомый информатор, – продолжила я, – потому что знала, что никакой информации у него нет, и он просто пытается уладить за твой счет свои проблемы. Уверена, больше он не объявлялся, а? – Глеб снова бросил на меня тяжелый взгляд. – Этот шантажист и украл меня, чтобы забрать наркотики. Он уехал за чемоданом, а я сбежала. Если бы ты принялся его искать, он, не будь дураком, избавился бы от тебя.
– А тебе не все равно?
– Мне все равно, – сказала я, он дернулся от этих слов, – но я не хочу, чтобы твоя смерть была хоть как-то связана со мной.
– Зато твоя смерть будет связана со мной. Если бы ты только знала, что я чувствую… – на мгновенье замолкнув, он рассмеялся и продолжил, – после смерти отца я возненавидел всех баб, дал себе слово, что вы ответите мне за все. Я помыкал девками, издеваясь над ними, а они терпели, потому что у меня были бабки. Все вы одинаковые, готовы продаться за деньги. Но я поверил, что ты не такая, доверился тебе. А ты оказалась хуже их всех. Подлая хитрая сука, убившая моего отца.
– И что ты хочешь от меня? – спросила я, он подскочил и схватил меня за волосы.
– Ты будешь страдать. Слышишь? Ты будешь страдать, пока я не решу, что готов простить тебя.
– Бить будешь? – не выдержав, усмехнулась я.
– Я превращу твою жизнь в ад, сделаю так, что ты будешь у меня в ногах валяться, моля о смерти. Но ее ты не получишь.
А потом он начал меня бить. Сначала ударил ботинкам по ребрам, и я согнулась возле батареи, не имея возможности защищаться. Он стал бить дальше, с остервенением и наслаждением. Я не стала даже пытаться терпеть и принялась орать от боли, стараясь хоть как-то прикрываться от ударов.
– Заткнись, – крикнул он и ударил меня в лицо ботинком. Я неудачно упала, ударившись головой о батарею, и сознание поплыло. Глеб продолжал наносить удары, меня тошнило, картинка перед глазами стала рябить, и я закрыла их. А потом услышала выстрел. И едва приоткрыв глаза, увидела падающего рядом со мной Глеба, после чего вырубилась.
Сознание возвращалось медленно, постепенно. Сначала слух, потом обоняние, но глаза я открывать не спешила. Тело болело везде, и мысль о любом движении казалась недостижимой. Я все-таки приоткрыла глаза и увидела перед собой Марию, Женькину домработницу. Она тут же бросилась из комнаты, а я с удивлением поняла, что нахожусь в Женькином доме, в той самой комнате, где жила в прошлое избиение. Мысленно я усмехнулась: не жизнь, а какой-то замкнутый круг. Тут в дверях показался Женька, окинув меня взглядом, сел на краю кровати.
– Как ты? – спросил меня. Мне даже говорить было сложно, поэтому я просто кинула на него выразительный взгляд, и он торопливо продолжил, – врач сказал, что тебе очень повезло, ничего не сломано, сотрясения нет. Хотя многие ушибы весьма серьезны. Мария будет за тобой присматривать.
Мария появилась с таблетками и водой и буквально впихнула и влила в меня все это.
– Тебе лучше поспать, – поднявшись, Женька пошел к выходу, но в дверях все-таки остановился и хмыкнул, – отделали тебя будь здоров, но ты живучая, выберешься.
И я выбралась. Сначала дни шли вереницей одинаковых повторяющихся событий, не приносящих ничего кроме боли. Мне было больно все: есть, мыться, передвигаться. Если я пыталась думать, то сразу накатывала страшная головная боль, и я старалась уснуть, чтобы как-то от нее избавиться. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я стала нормально передвигаться по комнате, а потом сумела сама принять ванную. Мария радовалась за меня, как за родную дочь, я старалась быть дружелюбной. Выходить из комнаты я даже попытки не предпринимала, чувствуя себя в ней в странной безопасности.
– Вы молодец, – похвалила меня Мария после очередного моего самостоятельного рейда в ванную.
– Да, достижение, – усмехнулась я, – сама помылась.
– Вы сильно болеть. Евгений Стаславович, – смешно исковеркала она Женькино отчество, – очень боялся. Что вы умереть или остаться калекой. Но доктор сказал, что все будет хорошо.
– Доктору, конечно, виднее, – заметила я. Сам Женька объявился через пару дней после этого разговора с Марией. Сел в кресло и стал разглядывать. Мне-то хотелось, чтобы меня оставили одну, желательно навсегда, но кто меня будет спрашивать? К тому моменту я уже неплохо выглядела: синяки почти спали, припухлость с губ прошла, ссадины затянулись.
