Я не побежал навстречу отрезавшей мне путь к выходу, поредевшей вражеской группе, а бросился обратно к алтарю и вскочил на его приступку. Теперь обходящие меня с флангов сектанты и стрелки у парадных ворот находились друг у друга на линии огня и, стреляя по мне, неминуемо могли покосить пулями единоверцев. Мне, однако, осторожничать нужды не было. Припав на несколько секунд спиной к алтарю, я из более устойчивой позиции разрядил остаток револьверного барабана в ближайших праведников, ранил одного из них в ногу, а другого в плечо и, воспользовавшись охватившим их смятением, кинулся к западным воротам.
Там, откуда я только что отстреливался, вспыхнул огненный факел, моментально разлетевшийся на мелкие искры от ударившего туда же телекинетического импульса. Это за меня взялись энергики. Их атаки были намного избирательнее пуль и непременно достигли бы цели, оставайся я подолгу на одном месте. К чему я, разумеется, отнюдь не стремился, ибо лишь отчаянная беготня была моим залогом спасения.
Перепрыгнув через продолжающего лежать в отключке Жорика, я шмыгнул в воротную арку и с замиранием сердца подскочил к бронированным створам. После чего, даже не разглядев толком, заварены они тоже или нет, схватился за ручку верхнего засова. И, лишь отперев его, убедился, что сектанты не закупорили этот выход, как восточный, а приберегли в качестве запасного.
Нижний засов пришлось открывать уже под шквальным огнем. Не поддайся мне задвижка, и меня быстрее завалило бы обломками арочного свода, чем изрешетило пулями. Я нарочно встал так, чтобы прикрыться углом арки от стрелков с «карташами», но они все равно растерзали в клочья выступающую из-за укрытия часть моего рюкзачка. Меня опалило огнем и накрыло отбитой со стен каменной шрапнелью. Я едва успел прикрыть лицо рукой и задержать дыхание, чтобы не обжечь легкие. А когда спустя секунду навалился на тяжеленные ворота, мне в спину ударил второй телекинетический удар.
Он впечатал мое многострадальное тело в железную створу так, что захрустели кости. Ощущения были, прямо скажем, незавидные. Я как будто грохнулся ниц с привязанным к спине центнеровым мешком песка, усугубившим падение и продолжавшим болезненно давить на ребра, даже когда оно завершилось.
Впрочем, имелся у этих мучений и свой плюс. Энергик, что шарахнул по мне ударной волной, сам того не желая, заодно распахнул ею ворота, засовы на которых я успел открыть. В итоге меня не расплющило о металл, а выбросило наружу, изрядно помятого, но не получившего тяжких увечий. А также не лишившегося сознания, хотя в первые мгновения, проведенные мной за порогом церкви, не верилось, что я смогу сейчас встать и рвануть наутек.
А бежать-то было некуда. Я кувырком скатился с крыльца, и когда, превозмогая боль, поднялся со стоном на четвереньки, прямо на меня неслось около десятка узловиков. И все они вели огонь из стрелкового оружия по открытым храмовым воротам. Я заметил краем глаза, как сунувшиеся в них сектанты – те, что погнались за мной, – были вмиг растерзаны автоматными и пулеметными очередями. Не будь я таким избитым и вскочи на ноги с присущим мне проворством, тоже мог бы запросто лишиться головы, отстреленной каким-нибудь штурмовиком с орденским аксельбантом.
Очутившись у подножия крыльца, я выпал на солнечный свет и, вновь обретя невидимость, моментально растворился в воздухе. Однако разлеживаться на пути идущих на захват церкви узловиков было недопустимо. Кое-кто из них точно споткнулся бы о мое незримое тело, чье падение со ступенек они, кажется, не успели заметить.
Разбившись на три команды, братья по Ордену поспешно окружали оплот сектантов, идя в атаку сразу на все храмовые ворота. Одна группа обходила Неопалимую Купину с западной стороны. Вторая – ее вел сам приор Глеб – двигалась вдоль восточной стены к парадному входу. А третьей десятке захватчиков предназначались ворота, которые я им услужливо распахнул.
Это случилось в момент, когда спасатели только разделили силы, но еще не вышли на штурмовые позиции. Вырвавшись на свободу, я невольно ускорил течение событий и позволил праведникам засечь врагов во время их перегруппировки. Это заставило Дьякона и его банду сразу забыть о позорно бежавшем от них Антихристе и переключиться на отражение более опасной угрозы.
Я угодил меж двух огней и был вынужден суматошно искать хотя бы мало-мальски пригодное укрытие. Как назло, рядом с западным крыльцом не обнаружилось даже завалящего бетонного блока или неглубокой канавки. Пришлось удирать на карачках к озаряемой солнцем восточной стене и залечь на фундамент у самого ее подножия. В голове у меня царил кавардак, но, к счастью, мне хватило ума вычислить, где на этом поле боя самое безопасное пространство. Лежа у стены, я находился в мертвой зоне для отстреливающихся из окон сектантов, равно как и ведущие по ним ответный огонь узловики не опускали стволы своего оружия так низко.
Я подозревал, что при таком неравенстве сил штурм не затянется надолго, но он завершился и вовсе в рекордно короткий срок. Мне еще не удалось толком отдышаться, как перестрелка стихла, а на подходе к храму не осталось ни одного рыцаря: ни убитого, ни раненого. Спустя минуту все бойцы приора Глеба уже находились внутри Неопалимой Купины, а шестеро или семеро успевших выскочить из главных ворот сектантов, сверкая пятками, улепетывали на север. Был среди них Дьякон или нет, я, к сожалению, не рассмотрел. Хотя вряд ли его фанатичные приспешники бросили бы своего пророка даже мертвым, а сами трусливо сбежали. Такое вполне могло случиться с наемниками, чье уважение к своим лидерам зиждилось исключительно на деньгах, но не с воюющими за идею праведниками.
Несколько очередей ударило из церкви вслед суматошно отступающим сектантам. Один из них тут же грохнулся ниц на землю и больше не шевелился, а еще один споткнулся, захромал, замахал руками и утратил прыть. Но остальные, пригнувшись и мечась зигзагами, продолжали нестись не оглядываясь к ближайшим развалинам, которые могли укрыть их от пуль.
Уверен, бойцы приора Глеба были отменными стрелками и наверняка перебили бы больше половины убегающих врагов до того, как те достигли руин. Но узловики отказались добивать сектантов, предпочтя вместо этого поскорее запереть все ворота. Новые завоеватели храма готовились к осаде, которую вот-вот грозила учинить им троица бронезавров.
Эти чудища с лязгом вырулили из бурелома, расшвыривая впереди себя многотонные обломки деревьев, будто хворост. После чего сразу встали как вкопанные и начали вращать башнями, рыская орудийными стволами туда-сюда. Ни дать ни взять – хищники, упустившие из виду жертву и теперь вынюхивающие в воздухе ее след.
Суета и гомон в стенах Неопалимой Купины мгновенно стихли. Рыцари тоже обратили внимание на замешательство биомехов и потому затаились, стараясь не проронить ни звука. Авось и впрямь повезет обдурить монстров и избежать схватки с ними. Все-таки три бронезавра – это сила, в битве с которой даже хорошо вооруженный отряд узловиков может понести серьезные потери. Весьма удачно захватившему церковь приору Глебу явно не хотелось утратить благосклонность Фортуны. Как-никак, а она могла отвернуться от него с той же легкостью, с какой встала на его сторону.
