Книга Назад в СССР, страница 8. Автор книги Надежда Нелидова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Назад в СССР»

Cтраница 8

Приходила тридцатидвухлетняя прихожанка Марина – у её единственного сынишки в детстве обнаружилась тяжёлая болезнь. Марина истово молилась, просила прощения за грехи и обещала оставшуюся жизнь служить богу. Сын выздоровел. Марина уволилась (она преподавала в институте, писала кандидатскую), продала квартиру, на эти деньги построила на окраине города деревянную часовню.

Всем Марина была нужна, одновременно требовалась в десятках мест, дел и встреч у неё было не перечесть. Застать в городе было невозможно – кроме, конечно, дней, когда велись богослужения в её часовенке. Стояла она обычно в самом дальнем и тёмном уголку, закрыв платком лицо. Её с сыночком пока приютила Ирина Витальевна. Марина заболела сама, но день ото дня светлела лицом, тишала и укреплялась духом.

Непременным участником «православных» вечеров был Венька – в селе его знали как перекати-поле, бомжа, тунеядца, сквернавца – одним словом, никчёмного человека. Носило его по стране, и если верить его рассказам, ходил он проводником у геологов, и без памяти влюблялась в него жена олигарха, и охранники олигарха его убивали, но не убили, в среднеазиатской пустыне кусала его змея гюрза, и вкалывал он в рабстве у грузина-начальника милиции, и ещё много чего. В доказательство Венька демонстрировал шрамик выше локтя (укус змеи) и стёртые (кандалами) до костей запястья и щиколотки.

Венька прибился к церкви, безотказно исполнял хозработы. Носил и грел для обрядов воду, колол дрова, топил печи. На Крещение виртуозно бензопилой выпиливал в ближней речке иордань. Зимой расчищал снег, летом мёл дорожки, ухаживал за церковным садом. Отпустил бороду, величал себя Авениром, важничал.

Приходил пенсионер Барышников, который жил в малогабаритке у сына со снохой и детишками. Чтобы не путаться дома под ногами, Барышников бывал везде, где не гнали: от хора ветеранов и клуба «Здоровье» до «Вечеров, кому за…» Был он несусветный спорщик и Фома неверующий.

Ирина Витальевна выскоблила в трапезной длинный дощатый стол, расстелила белейшую вышитую скатерть. Марина принесла большую настольную лампу с абажуром тёплого апельсинного цвета. Хорошо, уютно было по вечерам в пристрое.


Сегодня на дверях церкви скотчем приклеен листок: «Храм в душе и на земле. На беседу приглашаются все желающие».

– Спасибо вам, отец Станислав, – в очередной раз благодарит Ирина Витальевна, вынимая крючок и нитки «ирис»: она вязала салфетки, красоты и белизны изумительной. Все полочки, столики и подоконники в храме были покрыты ими, точно морозными узорами). – Бывало, отец Леонид, земля ему пухом, телефонную трубку бросал, как заслышит мои вопросы. Написала их на бумажке, так отец Леонид ту бумажку в печку бросил – для моей же, говорит, пользы. И руки умыл. От дьявола, сказал, те вопросы.

… Вчера дежурила на дискотеке, – продолжает делиться она. – Насмотрелась, вот где дьявол тешится. Всё молодёжь рослая, красивая, здоровая. А в церковь зайдёшь… Одни старушки да пара-тройка усталых от жизни женщин. Мужчин единицы – и то либо слабоумные, либо инвалиды. Вы простите, отец Станислав, но это и есть славное Господне воинство, на ком ещё держится православие на земле Русской?

– Мы внешнее видим, – с улыбкой заметила Марина. – А что в душе – не ведаем. Кого-то влечёт на дискотеку, кого-то – в храм. Вот о чём задуматься стоит.

– В России, – сказал на это отец Станислав, – сегодня, сейчас нас должно быть полмиллиарда. А живёт 140 миллионов. К середине этого века обещают, останется не больше 50 миллионов. Россия губит мафия алкогольно-табачная. Губят 20 миллионов абортов в год. Губят секты сатанинские…

– Ну уж, отец Станислав, – покачала головой библиотекарша. – Вы о людях говорите прямо как о бессловесном стаде, покорно сносящем всё, что с ним проделывают.

– А так и есть, – пенсионер Барышников оживился, подскокнул. – Вы Андрея Кураева почитайте. Если, пишет, россияне не бунтуют, значит они вымирают. Возмущение и протест, пишет, естественный выход в невыносимых условиях жизни. А спокойствие есть глубокая деградация души. Приводил в пример – это Кураев – свою встречу с трудовым коллективом. Диву давался полной апатии аудитории. А говорил ведь о проблемах России. О том, что напрямую касается судеб их детей и внуков. В ответ же – абсолютное равнодушие.

– То, что наши дети колются, пьют, становятся безнравственными людьми – это большая вина родителей, – вернул разговор в прежнее русло отец Станислав. Он не разделял взгляды Кураева. – Но на 90 процентов вина лежит на тех, кто осознанно несёт в мир зло. Взять наш город. В храме собирается от силы сто человек, и то по большим праздникам. В сектах же их собираются – тысячи.

– Можно не верить купленным организаторам сект, – раздумчиво сказала Марина. – Но нельзя не верить в искренность тех, для кого секты стали вторым домом. Давайте признаем: время безвозвратно и непростительно упущено. Пока мы занимались сирыми да убогими, молодых и сильных вербовали под чёрные знамёна. Мы бросили их на произвол судьбы… А ведь Христос шёл не к тому, в ком вера крепка, а к тому, чья вера шатка.

– Кто хочет – спасётся, – строго возразил отец Станислав. – Русская церковь насильно не навязывает никому свою веру. Мы никогда не опустимся до того, чтобы рваться в дома, зазывать в храмы. Размахивать глянцевыми буклетиками.

– Мир меняется – это закон природы. С этим-то вы согласитесь? Всё изощрённее соблазны, всё труднее им противостоять. Зло изменчиво. Значит, и способы борьбы со злом должны меняться.

– Может ли меняться понятие Добра? – отец Станислав покраснел. Было понятно, что между ним и Мариной продолжается давний спор. – Слава Богу, церковь никогда не приспосабливалась под людей… Тем более под людей испорченных. А что касается служб, Марина Ильинична, они (с нажимом) шли, и будут идти до скончания века. Ещё апостол Павел сказал: «Не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашим». Вера – это дар, светлый талант. Он либо есть, либо его нет.


– Не хотите ли живую картинку, которую я каждое воскресенье наблюдаю, живя рядом с храмом? – Пенсионер Барышников вклинился в диалог между батюшкой и прихожанкой. – Раскрываются после службы церковные двери, выпускают верующих. Ни дать ни взять, несут в себе полную чашу, которую боятся расплескать. Чистенькие идут, успокоенные, умиротворённые. Идут мимо домов, где пьяницы избивает матерей и младенцев. Мимо воров, посреди дня несущих мешки с краденым – это я образно. Мимо стариков идут, собирающих на свалке бутылки. У соседки моей Поленьки пенсия крохотная, она тоже бутылками пробавляется. Где справедливость?!

Отец Станислав вздохнул:

– Ещё раз говорю: насильно мил не будешь, в рай на аркане никого не тащим. В семнадцатом году поборники справедливости и равенства уже наломали дров. Жизнь ещё раз подтвердила: наивысшая мудрость – смирение с окружающей действительностью. Спасись сам – спасёшь целый мир.

– Вы дослушайте, отец Станислав, а то я стариковскую мысль быстро теряю. О чём я… Поленька, стало быть. Санитаркой она в доме престарелых подрабатывает. Так вот, не перевесит ли ваше многочасовое духовное самоусовершенствование (в котором, как в собственном соку, варятся уважаемые верующие), один поступок Поленьки, которая в это самое время сменила простынку под стариком или унесла в детский дом ведёрко клубники со своего огорода?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация