– То есть?
– Пацанов от семи до пятнадцати лет. Тут у нас в каждом дворе детская площадка, к выборам постарались, сделали. И в основном, все друг друга знаем. Я часто во дворе сижу, потому и детвору помню. А тут то один пробежит, то второй, и вот хоть убей, ни одного не знаю. По началу я внимания не обратил, но когда их за пару часов прошмыгало человек шесть, подумал, что странно это. И вроде как каждый сам по себе.
Я задумалась. Скутер мне тоже пригнал паренек лет одиннадцати. Он, конечно, сказал, что живет неподалеку и что ему заплатили, но это ничего не значит. Если допустить, что Семен Семенович не увлекся манией преследования на старости лет, то мой неуловимый Джеймс Бонд, по всей видимости, прибегает к помощи детворы. Если тут слоняется только в одном дворе человек шесть, есть вероятность, что ребят, вовлеченных в процесс, много. Мне слабо верилось, что все они домашние ребята, родители раскусили бы моего Бонда на раз-два и засадили за решетку, нашли бы повод.
– Может, мы тут с вами посидим, – внесла я предложение, – поболтаем, а если вы увидите такого мальчишку, который вам покажется подозрительным, вы мне его покажете, только, чтобы он не увидел.
– Хочешь за ним проследить? – Тут же догадался старичок, ум его не подводил, как и зрение.
– Возможно.
– А зачем?
Этот вопрос поставил меня в тупик. Некоторое время я серьезно над ним размышляла, пока не поняла, что все просто: неизвестный, представившийся Бондом и похитивший мой скутер, вернувший его и шлющий мне элегантные записки, – пожалуй, такого в моей жизни еще не происходило. И движет мной интерес разгадать, кто же он, этот незнакомец, ворвавшийся в мою жизнь. Объяснять дедуле все это было лень, потому я ограничилась пожатием плеч, а он или удовлетворился таким ответом, или просто не стал наседать с расспросами. Некоторое время мы поболтали о разных вещах, я узнала, что год назад Семен Семенович ушел из консьержей.
– Работа несложная, сиди себе, на кнопку нажимай. Да и люди в моем подъезде все хорошие были, сама знаешь. Но все равно уставать стал, да и добираться от дома достаточно долго… Поговорили с сыном, жена-то моя умерла уже лет семь как, так что я один живу, но Виталька, сын, через два двора, так что заходит каждый вечер. Вот с ним и решили, что пора мне на отдых. А как родители твои поживают?
– Хорошо. Работают оба, сейчас вот в отпуске, Крым покоряют. Как вам на пенсии?
– Ничего. Хотя порой бывает скучно, потому и торчу на улице, поговоришь с кем, или за другими наблюдаешь – смотришь на жизнь. Это ведь все – она, а моя уже к концу подходит, вот и интересуюсь теми, кому еще жить и жить.
Прошло минут сорок, прежде чем Семен Семенович дал мне знак глазами, указывая на тощего высокого парня лет тринадцати, с светлыми волосами ниже плеч, собранными в небрежный хвост. Он, окинув взглядом двор, направился сквозь него, что-то насвистывая, нас вроде бы как и не заметил.
– Вот этот сегодня с утра уже проходил, – шепнул мне Семен Семенович, – я еще тогда не отмечал, что к чему, просто показалось, что незнакомый, но и все.
– Спасибо, я пойду, – я поднялась и небрежной походкой направилась через двор, держась направления мальчишки. Он шагал достаточно уверенно и расслабленно, перейдя двор, скрылся за помойкой. Там была Школьная улица, на другой ее стороне располагались точно такие же дворы, потому я прибавила ходу, понимая, как легко будет парню в них затеряться, если он, конечно, преследует подобную цель. Однако, выскочив на Школьную, я поняла, что парнишка никуда прятаться не собирается: он шел по тротуару в сторону кинотеатра «Юность». Ходьбы там было пять минут, я следовала за ним, зорко следя за каждым шагом, будучи уверена в том, что в последний момент он куда-нибудь свернет и растворится. Однако он так же спокойно дошел до пешеходного перехода, перешел его и направился по дорожке сквера в сторону кинотеатра. Если бы не слова Семена Семеновича о том, что этот парень уже проходил во дворе утром, я бы, пожалуй, решила, что мы дали маху, но так еще какая-то надежда оставалась, и я решила не бросать дело на полпути. Парнишка тем временем зашел в здание кинотеатра, приблизившись, я увидела через стеклянную дверь, как он стоит на кассе и покупает билет. Потом он удалился в глубь здания, а я, нырнув в фойе, прошла на его место.
– Добрый день, – улыбнулась мне девушка.
– Добрый, – ответила я скучающим голосом, – не подскажете, молодой человек, который только что покупал билет, – я кинула взгляд на табло и вздохнула, – он купил его на «Джеймса Бонда», да?
Девушка кивнула, улыбнувшись еще шире.
– Хотите тоже приобрести? Сеанс начнется через десять минут.
– Я подумаю, – отойдя от стойки, я направилась в зал. Конечно же, парнишки уже не было видно. Может, скрылся в туалете? На сеанс начинают пускать за пять минут до начала, так что больше ему скрываться негде. Народу, несмотря на то, что был день, оказалось предостаточно, в основном, молодежь лет до двадцати пяти. Они галдели и шумели под звучавшую в зале музыку, я стала пробираться через них в сторону туалета, находившегося в конце зала, когда меня сшиб какой-то высокий мужчина.
– Извиняюсь, – сказал он, на мгновенье сжав мою руку в своих и исчезнув в толпе. Я не сразу поняла, что в моей руке осталась небольшая белая карточка, на которой было написано:
«Наша встреча неизбежна. Подожди немного».
Чертыхнувшись, я развернулась, но, естественно, никакого высокого мужчину уже не увидела. Я стала пробираться обратно, надеясь перехватить его на улице, но на стоянке перед кинотеатром его не было. Лица я не запомнила, потому что даже не посмотрела на него, целясь в сторону туалета, так что оставалось надеяться только на смутный мелькнувший образ. Быстро обогнув кинотеатр, я оказалась на большом проспекте с потоком машин. Никого, похожего на задевшего меня парня, не было. В очередной раз чертыхнувшись, я бросилась обратно в кинотеатр, не обращая внимания на косящегося в мою сторону охранника. Я ждала еще минут десять после начала фильма, пока не поняла, что и парнишка ускользнул.
От обиды я купила себе рожок мороженого и теперь сидела в сквере, поедая его и глазея на прохожих. Во всей этой ситуации радовало меня одно: Джеймс Бонд сообщил, что встреча наша непременно состоится, а значит, я узнаю, что он за личность. Правда, вопрос в другом: зачем он хочет со мной встретиться? Вполне вероятно, мои изыскания ему совсем не нравятся, вот он и хочет сделать так, чтобы они закончились. Что он за человек, я понятия не имею, несмотря на некоторую изысканность происходящего, он вполне может свернуть мне шею в темном переулке. Тут я осознала, что совершенно не ассоциирую рябого мужика, спершего у меня скутер с тем образом, который успела себе напридумывать. По моему убеждению, Джеймс Бонд, скорее, должен быть похож на того высокого мужчину, что передал мне послание, хоть я и не рассмотрела его самого, в нем чувствовалось что-то эдакое. Как охарактеризовала бы его моя подруга Олька: «он может». В эту категорию мужчины попадали не за физические данные, или стиль, или умение держаться, а за странное внутреннее ощущение, возникающее при встрече с такими экземплярами. Мужчины эти могли между собой различаться по многим параметрам, но если возникало ощущение, то все: он попадал в категорию «он может», становясь интересным объектом для изучения и, возможно, последующей влюбленности. Я таких мужчин встречала на своем пути немного, и сегодняшний экземпляр вполне себе вписывался в эту категорию. В отличие от настоящего Бонда, с которым, по всей видимости, мне и предстоит встретиться. Интересно, чего он выжидает? Боится появляться возле меня так быстро потому, что за мной могут наблюдать ребята из банка? Вполне вероятно. Но ведь карточки дурацкие посылает. Не разобравшись в обстановке, я вернулась домой и поужинала. Новостей об ограблении по-прежнему не появилось, я решила, что отлынивать от работы все же не стоит, и погрузилась в трудовой процесс. Жажда деятельности была огромной, и я всю ее вложила в дизайн, так что, когда закрыла ноутбук, часы показывали десять вечера.
