Отвалившийся принцессин палец тоже пустила в дело. Когда порошок закончился, я отряхнула ладони и спрятала коробочку. На сегодня хватит, но в подземелье придется еще вернуться.
Руки дрожали, и вдеть нитку в ушко удалось лишь с третьей попытки. Я подошла к раме, прицелилась и воткнула иголку в полотно. Нить колыхнулась, игриво свилась спиралью и снова распрямилась, притворившись самой обычной. Сердце радостно подпрыгнуло. Кажется, получилось! Я засучила рукава и принялась за работу, приговаривая свое заклинание.
Трудилась до ночи. Когда сгустились сумерки, зажгла свечи. Сделав последний на сегодня стежок, закрепила иголку и отступила на несколько шагов, потирая уставшие глаза. Впереди еще полно работы, но уже сейчас результат вырисовывался вполне приличный. С виду — панно как панно, а на самом деле… Я подошла и погладила вышивку.
— Вы ведь не подведете? — шепнула я ниткам.
По материи пробежала рябь, и мои губы растянулись в улыбке.
На столике у окна обнаружилась кружка с какао и домашние бисквиты. Напиток давно остыл и подернулся пленкой. Я даже не слышала, как Хоррибл заходил пожелать доброй ночи. Наверное, слуга не хотел меня отвлекать. Хорошо, что со стороны занятие выглядело вполне безобидно. Я отгребла пленку к краю, осушила кружку, вытерла усы и в один укус покончила с печеньем. Оно только раззадорило аппетит, но придется подождать до завтра, сама виновата. Я переоделась в ночнушку, умылась и нанесла крем бабки Феоклании. Может, чтобы подействовал, нужен накопительный эффект? Забравшись в кровать, пожелала шепотом спокойной ночи всем друзьям и мгновенно уснула.
* * *
Проснулась на коврике под дверью Кроверуса. На этот раз кричать не стала. Тихонечко на цыпочках поспешила прочь.
ГЛАВА 12
Про поиски пропитания и случайный шпионаж
Сперва я порадовалась, не встретив за первым же поворотом Атроса: если вчерашнее недоразумение еще можно было списать на случайность (отпереть во сне сверхсложное заклинание и найти в огромном незнакомом замке спальню дракона — с кем не бывает), то сегодняшнее стало тревожным звоночком. Однако уже на пятом перекрестке коридоров я пожалела, что рядом нет призрака.
Я шла, ежась от холода и неприятного ощущения, что за мной следят сотни глаз. В замке и днем-то не утихали звуки: казалось, кто-то постоянно шелестит, перешептывается, вздыхает, а ночью они становились еще отчетливее. Я спускалась этаж за этажом, коридор за коридором и сама себе казалась тенью. Терла зудящие щеки, но от этого они только сильнее зудели.
В какой-то момент моего слуха достигла музыка. Я остановилась, удивленная, а потом попыталась двинуться на звук, но свернула куда-то не туда и потеряла его. Да и откуда здесь взяться музыке? Наверняка ветер в трубах…
Желудок требовательно заурчал — еще бы, за сутки там побывал только сок и какао с печеньем. Днем меня занимали совсем другие проблемы, зато сейчас его рев грозил перебудить весь замок. Завтра предупрежу Хоррибла, что с гороховой диетой покончено. Вот только до завтра, кажется, не дотерплю. Точно не дотерплю.
Доставка доставкой, но где-то же должны храниться и припасы на экстренный случай — тот же обожаемый Хорриблом конфитюр… Я прикинула расположение кладовой в нашем дворце и стала держать курс вниз. Время от времени непонятная музыка вновь прорезалась сквозь толщу стен. Звучала то совсем рядом, то отодвигалась куда-то далеко, то подпрыгивала ввысь и гасла, чтобы через минуту подкрасться с нескольких сторон сразу.
Наверное, все мы на подсознательном уровне знаем, где добыть пропитание. Как еще объяснить, что я нашла-таки кухню?
Стоило мне войти, на стенах зажглись масляные лампы, еще одна вспыхнула над головой. Сначала я испугалась, что попалась, но потом поняла, что тут никого, кроме меня. Видимо, какой-то хитрый механизм освещения. Я оглядела просторное помещение: грубо сколоченный дубовый стол, на котором не одно поколение поваров оставило зазубрины, очаг с вертелом, давно не использовавшиеся печи вдоль стен и ряды полок, уставленные всевозможной утварью. Когда-то эта кухня звенела, стучала, шипела и булькала тысячей голосов.
Посуда нынешних жильцов хранилась в скромном голубом буфете с деревянным кружевом узоров и стеклянными вставками в дверцах. Еда нашлась в смежной с кухней кладовой: мешок сухарей, палка колбасы, несколько булок и несметное количество банок с вареньем, джемом и повидлом.
В колбасу я, не удержавшись, вгрызлась прямо на месте. Опомнилась только на середине палки. Потом схватила булку, банку клубничного варенья и поспешила обратно в кухню. Разрезала булку пополам, намазала нижнюю часть вареньем, пришлепнула сверху второй половинкой и на следующие четверть часа погрузилась в королевство чревоугодия. Под конец первой банки и второй булки желудок издал благодарное урчание и затих.
Покончив с трапезой, я постаралась, как могла, скрыть следы вторжения. Чуть поколебалась, решая судьбу колбасы: оставлять на виду улику нельзя, доесть сил уже не осталось. Прихватила с собой.
* * *
Теперь я почему-то не сомневалась, что сумею отыскать свою башню. Главное, правильно настроиться — как в случае с кухней.
Но найти кухню оказалось на порядок легче. Я поднялась вроде бы тем же путем, но внезапно очутилась в совершенно незнакомом коридоре. Он вывел в другой незнакомый коридор, а тот, в свою очередь, в следующий такой же. Я настолько привыкла, что, кроме меня, вокруг никого, что потеряла бдительность и спокойно шагнула в очередную залу.
Там было гораздо холоднее, чем в предыдущих: ветер развевал белые занавески на узких окнах, протянувшихся от пола до потолка через равные промежутки, как бойницы. Над головой тренькала люстра, состоящая из множества мерцающих кристаллов. Они качались и стукались, издавая мелодичные звуки. Из мебели здесь были только старинные стулья, выстроенные вдоль стен. Под ногами — давно не драенный черный паркет елочкой, лунный свет отражается от зеркал и множества других поверхностей: латунных, мраморных, драгоценных. Разглядеть что-то еще я не успела, потому что в центре зала спиной ко мне стоял неизвестный.
Понадобилась секунда, чтобы узнать в нем Якула Кроверуса. Я почувствовала, как леденеет колбаса за пазухой. Ноги сработали быстрее головы, унеся меня за накрытый бархатом постамент. Минутку я посидела, прижав колени к груди и приходя в себя, а потом любопытство пересилило. Я осторожно выглянула и начала со всевозрастающим недоумением наблюдать за действиями дракона: он что-то негромко бормотал, совершал странные пассы руками, делал несколько шагов по залу, резко останавливался и раздраженно выпускал в воздух облачка дыма, потом возвращался на место и начинал заново, как кладоискатель, пытающийся набрести на точку, отмеченную на карте.
Когда он в очередной раз повернулся, я быстро нагнула голову и затаилась. Очень скоро ноги затекли, зубы застучали от холода, а пальцы онемели. Единственное, что чувствовало себя прекрасно, — моя аллергия. Она снова утихла.
