— Клянусь, принцесса.
— А сколько всего пунктов в том списке? Сколько вариантов?
Слуга помялся.
— По слухам, около двух…
— То есть пятьдесят на пятьдесят?! — не поверила ушам я.
— …Сотен тысяч.
Я попыталась осознать услышанное: один шанс на двести тысяч, что я получу свободу. Немного помолчав, поинтересовалась:
— А… договориться с Горшком никак нельзя?
Слуга покачал головой:
— Это неподкупный судия, именно поэтому его и используют в ритуале. Однако, — в уголках глаз собрались хитрые морщинки, — говорят, что превыше всего Горшок ценит покорность и, если в ком-то ее видит, принимает более благосклонное решение.
— Хотите сказать, выказывая покорность, я получаю больше шансов обрести свободу?
— А также располагаете к себе ковен и… смягчаете последствия в случае не самого благоприятного исхода.
Я поняла, что он имеет в виду реакцию Кроверуса, если ковен вынесет решение не в его пользу. А еще мне пришло в голову, что, настаивая на покорности, дракон хотел приблизить нас обоих к наилучшему раскладу: меня — к свободе, а себя — к избавлению от меня. Хотя это лишь предположение.
— А как насчет других вариантов? Что в них?
Тут внизу ударили в гонг, и Хоррибл засуетился.
— Пожалуйста, принцесса! Нет времени!
Я вздохнула и решилась.
— Хорошо, — сказала я, поднимаясь с кровати, — подождите, пожалуйста, снаружи.
— Только…
— Знаю: я быстро. Не могу же я переодеваться при вас.
Считаные мгновения спустя мы уже спускались с башни.
— Кстати, господин Хоррибл, за последние пять минут вы рассказали об этом вечере больше, чем за последние четыре дня. А как же запрет хозяина?
— Он распространялся лишь до сегодняшнего вечера. А сегодняшний вечер наступил.
— Почему господин Кроверус сразу не рассказал мне про Решальный Горшок и прочее?
— Принцессам не положено заранее знать о ритуале, — назидательно ответил слуга. — К тому же хозяин вам… — он осекся и сделал вид, что закашлялся, но я и так поняла: дракон мне не доверял. Вообще-то правильно делал. Знай я заранее про церемонию, все равно попыталась бы сбежать, а то и придумала, как использовать имеющуюся информацию с максимальной выгодой. Но сейчас поздно думать об упущенных возможностях.
На подходе к обеденной зале нас встретили чарующие звуки квиддер и мандолин. А драконы знают толк в вечеринках, даже музыкантов позвали! Я резко остановилась и схватила Хоррибла за рукав камзола: по такому случаю слуга облачился в черный бархат с квадратными серебряными пуговицами — видимо, в знак солидарности с мастью своего хозяина — и красный воротник-жабо.
— Стойте!
— Что такое, принцесса? — забеспокоился он. — Вы же не передумали?
— Нет, — выпалила я и затащила его за каменный вазон, в котором росло подобие миниатюрного бобового стебля с шерстистыми желтыми листочками на конце. — Вот, просто часть плана по очаровыванию гостей и Горшка. — Я вытащила из декольте и расправила свое многострадальное панно.
Слуга вскрикнул и заозирался.
— Что вы задумали? Пожалуйста, уберите, — разволновался он, пытаясь засунуть вышивку обратно мне в вырез.
— Спокойно, господин Хоррибл, я знаю, что делаю, — заявила я и отстранилась, а потом оторвала подол, вымазала лицо грязью из вазона и накинула панно на плечи, как шаль. — Вот теперь можем идти.
Вышла из укрытия и решительно поволокла полуобморочного слугу к трапезной.
ГЛАВА 19
Про благие намерения и небольшое недопонимание
Уже в дверях Хоррибл меня обогнал и шагнул в зал первым. Я даже сопротивляться не стала, спряталась за его спину. Под ложечкой противно сосало.
Музыка смолкла, и все взоры обратились к нам. Я оценила мужество слуги, принявшего на себя огонь драконьих взглядов. Гости разместились за столом, за которым я совсем недавно ужинала с Кроверусом. Только на этот раз его застелили пурпурной бархатной скатертью, на которой красовалась старинная чеканная посуда и фамильные кубки. Среди яств преобладали мясные блюда. Лакеи и официанты выстроились вдоль стен, готовые на лету ловить пожелания гостей.
Пар поднимался от тарелок, кто-то облизывался, но ужин стоял нетронутым. В воздухе висело густое напряжение. Все ждали.
Седой дракон сидел с правого конца и, сложив кончики когтей, сверлил суровым взглядом Кроверуса, сидящего с левого конца. Даже мне показалось неприличным, что хозяин замка не снял маску. Все равно что не снять шляпу на балу.
Котел булькал на небольшом помосте. Над ним разливалось зеленоватое свечение, и с поверхности то и дело срывались разноцветные пузыри. Время от времени его помешивали «поварята».
— Итак, Якул, — громко сказал Седой, и остальные драконы вздрогнули, словно очнувшись, — ваша принцесса соизволила наконец спуститься. — Он сделал паузу, и драконы, сообразив, рассмеялись. Седой стукнул тростью об пол, и смех тут же прекратился. — Ну, даю вам слово, представляйте ее.
Громко шаркнул отодвинутый стул, Кроверус, заметно нервничая, поднялся и прочистил горло. Но прежде чем он успел произнести хоть слово, я вышла из-за спины Хоррибла, быстро приблизилась и бухнулась перед ним на колени, стуча себя в грудь:
— Пощадите, господин Кроверус! Сжальтесь над бедной несчастной принцессой. Все, чего я хочу, это еще немножко порадоваться солнышку, потоптать травку и съесть пару-тройку эклеров с разноцветной посыпкой. — Слезы все никак не давались, поэтому я незаметно уколола булавкой с платья палец. Влага тут же потекла по щекам, даже притворяться не пришлось. — Отныне и вовек я буду во всем вас слушаться, только не подвергайте меня всем тем ужасным истязаниям, от которых у добрых людей кровь стынет в жилах. Вот, — я скинула с плеч и протянула на дрожащих руках вышивку, — примите это в дар, как знак покорности, и да смягчит он ваше сердце.
Я немного модифицировала и дополнила речь, которой Рэймус и Хоррибл приветствовали хозяина в день приезда, и по праву гордилась ею: после такого выступления у присутствующих не должно остаться сомнений ни в моей покорности, ни в том, что Кроверус оправдывает звание повелителя Горы Стенаний и Ужасов.
Дракон покачнулся, ухватившись за край стола, и машинально взял панно. Наверное, приятно удивлен.
Пару мгновений стояла мертвая тишина — гости тоже онемели, а потом, как по команде, обернулись к Седому. Тот напоминал чайник за секунду до закипания. Это послужило сигналом, поднялся гвалт.
— Как можно!
— Просто возмутительно.
— Вот вам и аристократические манеры.
— А я ведь говорил, что ему не место в Драконьем клубе.
