— О чем ты? — удивилась я.
— Ливи… — послышался позади неуверенный голос. — Это правда ты?
Я подпрыгнула и покрылась изнутри мурашками. Нет, этого не может быть!
— Мадам Гортензия, что вы здесь делаете? — выдохнула я и прижалась к решетке, вглядываясь в камеру напротив. Света масляной лампы едва-едва хватало, но ошибки быть не могло. Там в точно такой же позе замерла хозяйка «Эксклюзив-нюха». Гномка, всегда такая аккуратная и ухоженная, стояла растрепанная, в несвежей одежде и со следами сажи на щеке, маникюр был безвозвратно испорчен.
Мадам отвернулась и сказала кому-то через плечо:
— Это действительно она!
— Ливи!
— Ливи, это правда ты? Глазам своим не верю!
— Эмилия, мадам, что вы тут делаете?.. — я переводила изумленный взгляд с одного родного лица на другое. — Магнус! — вскричала я.
— Оливия! — паук рвался ко мне, как лев, но какая-то тонкая цепочка, пристегнутая к лапке, не пускала его. На вид она была не толще конского волоса, едва заметно серебрясь в темноте, но надежно приковывала пленника к кольцу в полу камеры.
Он снова рванулся вперед, но безуспешно. Магнус в отчаянии потряс лапкой и обессиленно сник.
— Бесполезно…
— Что они с тобой сделали? — возмутилась я и повернулась к мадам и Эмилии. — Нельзя ее разорвать?
— Это «цапелька», — пояснила мадам.
— Самая прочная нить в мире, — пояснила Эмилия пояснение мадам. — Производится титановым шелкопрядом, которого поят специальной магической росой. Рубашку из нее даже стрелам не пробить.
— Голова идет кругом, — призналась я и потерла виски. — Как вы здесь очутились?
— Кто-нибудь, переведите меня в одиночку, — простонала позади Уинни, но я не обратила на нее внимания.
— Этот негодяй Жмутс обвинил меня в плагиате идей, — сказала мадам дрожащим от гнева голосом.
— Не может быть! — ахнула я. — Как он посмел?!
— И подал жалобу Его Величеству, — продолжила Эмилия. — В итоге Марсий поместил сюда мадам на время разбирательства.
— Разбирательства? — горько усмехнулась гномка. — Там уже все решено. Нет смысла отрицать очевидное: Жмутс добился своего, стал цветочным королем. Он шел к этому с того самого дня, как приехал в Затерянное королевство. Остальные лавки уже у него в руках, «Эксклюзив-нюх» был последним оплотом, и вот он рухнул, а его хозяйка опозорена. — Она закрыла лицо рукой.
— Мы этого не допустим, — горячо возразила я. — Не смейте сдаваться, вы душу вложили в «Эксклюзив-нюх», а для этого мошенника цветы — всего лишь средство обогащения, они для него ничего не значат. — Тут я вспомнила обстоятельства нашей последней встречи. — Послушайте, мадам, в прошлый раз…
Гномка замахала рукой:
— Ничего не говори, Ливи, мне так стыдно. Из-за всех свалившихся на магазин проблем, связанного с ними напряжения и неудачи с Рудольфо, я стала такой подозрительной, что разучилась отличать друзей от врагов.
— Вы не должны извиняться.
— Нет, должна, — твердо сказала мадам Гортензия и приобняла Эмилию. — И я прошу прощения, Ливи, надеюсь, не слишком поздно. Вы двое столько сделали для магазина, для меня, а я поверила первому же негодяю, а не своим друзьям.
— Мадам встретила Лизоблюдку, и тот ей все рассказал, — добавила Эмилия.
Гномка покачала головой.
— Жалкое было зрелище. Жмутс обманул и его: вышвырнул в тот же день. Когда я его встретила, Лизоблюдка побирался просроченной пыльцой и пил из лужи.
— Кто бы сомневался, — хмыкнула я. В отличие от мадам Гортензии и Эмилии, на лицах которых читалось искреннее сочувствие, я не испытывала к предателю ни малейшей жалости. Все-таки до их прекраснодушия мне далеко.
— Я не отрицаю и не умаляю его вины, — продолжила гномка, — но не могу сердиться. Он слишком несчастен…
— А ты-то здесь как очутилась? — обратилась я к Эмилии. — Хотя стоит ли удивляться: Марсию явно не нужны причины, чтобы бросать честных горожан в тюрьму. Скоро на воле останутся только преступники.
— Я не хотела оставлять Индрика одного, — печально сказала Эмилия и всхлипнула. — Марсий поставил его в тронном зале и демонстрирует всем, как какую-нибудь безделушку. А когда принимает послов, закрепляет у него в руках поднос с печеночными заварнушками и огуречными канапе. — На последнем она расплакалась, но тут же взяла себя в руки, промокнула глаза подолом и отказалась от утешительных объятий мадам. — Я в норме, не обращайте внимания.
— Она попыталась похитить его, — подала голос Уинни.
— Да помолчи ты! — рассердилась Эмилия. — Если бы не ты, Индрик был бы сейчас со мной.
Гоблинша в ответ только фыркнула.
— Ты правда пыталась похитить его?
— Мы пытались. Но об этом позже. Расскажи лучше, как ты вырвалась из замка и добралась до Затерянного королевства. Озриэль говорил, что…
— Это долгая история, — перебила я. — Сперва скажи, где Озриэль? Он выглядел нездоровым, когда передавал мне вчера формулу зелья, и я за него волнуюсь.
— Я тут, — раздалось из глубины камеры, из-за их спин. — Значит, зелье сработало?
Я оторопела и сжала прутья так, что едва не содрала кожу на ладонях.
— И ты молчал?! Что ты там делаешь? Подойди к свету, я хочу тебя видеть.
— Может, чуть позже, — последовал ответ, а за ним вздох.
— Позже? — повторила я, не веря ушам. — Позже?!
— Тише, Ливи, Озриэль не виноват, — сказала Эмилия.
— Стоит послушать мальчика, — заметила мадам Гортензия, отводя глаза. — Лучше присядь…
Даже не взглянув в их сторону, я спросила темноту:
— Разве ты мне не рад? — В голосе прорезались слезы. Я действительно готова была расплакаться. — Я так летела к тебе, Озриэль, и только мысль о встрече, о том, чтобы вновь увидеть тебя, обнять помогла мне пережить этот кошмар и преодолеть все трудности, а теперь ты не хочешь меня видеть?
— Хочу! — взволнованно воскликнул он и шевельнулся. — Просто безумно! Ты даже себе не представляешь, что я тут успел передумать в первые два дня, когда нам никак не удавалось найти дорогу к твоему зеркалу в замке. Я… — Голос сорвался и умолк.
— Так в чем же дело? — всхлипнула я. — Магнус, хоть ты мне скажи…
— Дело в том, Ливи, — смутился паук, — что старина Озриэль сейчас не в лучшей форме.
— Что это значит? Кто-нибудь мне объяснит, что все это значит? — я раздраженно ударила кулаком по решетке.
— Моя оболочка, — тихо отозвался ифрит. — В тот раз Кроверус повредил ее плетью, но первые несколько дней, пока мы, сбившись с ног, искали твое зеркало, я не обращал на это внимания и запустил ситуацию. А следовало послушать Ореста, который убеждал меня надеть запасную. Кто бы мог подумать, что из нас двоих мой старший братец окажется разумнее, — горько усмехнулся ифрит. — Нашу вторую встречу засекли. Вообще-то думаю, что засекли и первую, или позже обнаружили следы взлома, так что, едва мы с тобой договорили, меня схватили стражники и упекли сюда, в полуразрушенной оболочке. Поэтому Магнус прав: я не в лучшей форме и не хочу, чтобы ты видела меня таким.
