– Затрудняюсь определить, в каких отношениях находятся перечисленные тобой люди, – ворчливо вымолвил полубог, – но пока ты не разорвешь круг, я не смогу вернуться.
– Но… но… но… – растерянный монолог позабывшего все остальные слова атлана сошел на нет.
– Это что-то меняет? – с обманчивым равнодушием поинтересовался полубог.
– Нет… Нет! Конечно, нет!.. Но это… это невероятно… Ведь по закону Атланды получается… что я как бы ее король…
– Не «как бы», а на самом деле. И трон будет твой, Анчар. По заслугам. Ведь это – лишь малая доля того, что я могу сделать для тебя в благодарность за твою веру и верность, – убежденно и ласково проговорил Гаурдак. – Об узурпаторе, его клике и прихлебателях можешь не беспокоиться. Да и лучшего короля, чем ты, для Атланды не найти.
– Я… король?.. Но я… я всего лишь… И я не хочу… я не умею…
– Захочешь и научишься, – наставительно заверил голос. – Вот увидишь, тебе понравится. Тем более что ты это заслужил.
– Но власть – это ведь, прежде всего, не развлечения, а решения и ответственность!
– Для решений и ответственности у тебя будут советники и министры, – уже не так благодушно сообщил полубог. – Пусть за вывоз мусора и сбор налогов отвечают они. А не справятся – всегда найдутся новые. В конце концов, я хочу , чтобы ты стал королем! Преданность должна быть вознаграждена! Неужели ты думаешь, что заслуживаешь короны меньше, чем какой-то казнокрад и предатель!
– Но я… я…
Маг покачнулся и наклонился вперед, точно силясь оставить на плечах внезапно потерявшую вес голову и не дать ей оторваться и полететь вслед за кружащимися вокруг него осколками мира. Неожиданно остро почувствовал он, как крупные капли горячего пота катятся по лбу, сбегая на щеки, будто слезы, а тело трясется мелкой дрожью, словно юродивый на морозе: то ли на ночь глядя лихорадка впила в него свои раскаленные когти с новой силой, то ли нервное потрясение лишило последних сил и ослабило связь с реальностью.
С отстраненным удивлением Анчар услышал, как вокруг него, то наплывая, то теряясь вдали, звучали голоса других Наследников – спорящие, вопрошающие, требующие, поучающие – и баритон Избавителя – или Избавителей?.. но разве их было несколько? – отвечал им одновременно, и тоже на разные интонации.
Сознание ли это норовило покинуть его и упорхнуть в ночное небо полетать с кометами, или и вправду Избавитель вел беседу сразу со всеми? Воистину, сила его была необычайна!.. Казалось, пожелай атлан разобрать доносящиеся точно из-за ватной стены слова – Гаурдака и своих компаньонов – и смог бы почти без труда. Да, какое бы это было удовольствие – услышать, как спесивые Наследники теряют свое высокомерие под стройными аргументами сияющей логики, как рушатся песочные замки их самоуверенности и эгоизма, как распадается в пыль их вера в собственную непогрешимость и исключительность, как раскрываются глаза на истину!..
И он будет королем царства гармонии и справедливости…
Королем Атланды.
Его любимой Атланды.
Словно сон…
Сон, который сбывается.
С блаженной улыбкой подумал Анчар, что наконец-то достигнута цель почти всей его жизни, и на душе у него стало тепло и спокойно.
Избавитель.
Избавитель пришел.
И теперь всё будет…
Стоп.
– Из…бавитель?.. – прошептал он, усилием воли возвращаясь к своей собственной реальности – бьющемуся в агонии жара телу, толстому одеялу, казалось, укутавшему все его мысли и чувства, к молчаливому, но заботливому присутствию Гаурдака. – Изба…витель?.. Извини меня… но мысли… как мухи в паутине… ничего не соображаю… Скажи… как я должен… разорвать круг? Я всё сделаю… что могу… и что не могу…
– Рассоедини руки, – незамедлительно, будто ждал этого вопроса, отозвался Гаурдак. – Я думал, что справлюсь сам, но чувствую, что одного нашего с тобой желания маловато. Нужно порвать круг физически. Сделай это – и мы победили. Ну же!..
Анчар вспомнил свою раннюю попытку вырвать ладонь из хватки отряга, подумал про терзаемое воспалением и болью плечо – как будто про него можно было забыть хотя бы на минуту – и обреченно мотнул головой, едва не теряя равновесие.
– Прости… пожалуйста… Не могу… я ранен… сил нет… этот громила держит меня… как в капкане… а другая рука не шевелится… Если даже упаду… они меня не выпустят… Да даже если сдохну…
– А вот про «сдохну» не надо, – теперь баритон источал заботу и ободрение. – Конечно, сил после тысячелетнего заключения у меня осталось немного… но на то, чтобы исцелить моего верного зелота, хватить должно.
– Избавитель!.. – благоговейно выдохнул атлан.
– И тогда еще поглядим, чья возьмет, – усмехнулся Гаурдак, договорив про себя: «…и кому придется сдохнуть». – Но для этого ты должен потерпеть еще немного. Лечение – талант хоть и малозначительный, но особый. Которого у меня никогда не было, по правде говоря.
Анчар вспомнил, как Агафон однажды сказал почти те же самые слова, и что из этого вышло,
[139]
и едва не лишился чувств, но тут же с негодованием и презрением отбросил свое маловерие.
Избавитель может всё.
– Сейчас, сейчас… – бормотал Гаурдак, и волны то тепла, то холода, то царапающие, то щекочущие, то вдруг пронзающие насквозь толстыми тупыми иглами забегали по измученному лихорадкой телу атлана. – Сейчас… Стой смирно… не шевелись… и все получится…
Очередная колючая волна неожиданно превратилась для него в почти обычную, водяную и мокрую, и Анчар почувствовал себя барханом, сквозь который медленно просачивается горячая мутная влага. Плечо его дернулось от резкой боли, вырывая из груди такой же резкий вскрик, но почти сразу же запульсировало ровно и мягко в такт ударам сердца.
– Вот так… Кажется, это должно сработать… – пробормотал полубог, выдыхая с не меньшим облегчением, чем его пациент. – Минут через десять-пятнадцать будешь как новенький.
– Пятнадцать минут!.. – едва слышно прошептал чародей. – Это же чудо… Такая сила… такой дар… редок среди магов Белого Света… если вообще возможен… Я никогда о таком не слышал… и не читал…
– Если бы рана не была такой запущенной, весь процесс занял бы минуты две, три – максимум, – скромно проговорил баритон. – Они тебя пытали, когда захватили?
