– Д-да, – кивнул мужчина,
[54]
и многодневное напряжение, копившееся в душах издерганной, избитой и не выспавшейся антигаурдаковской коалиции прорвалось наружу торжествующим воплем. И не успел вконец ошалевший управитель и глазом моргнуть, как оказался в окружении улыбающихся во весь рот незнакомцев, увешанных почти всеми видами оружия и музыкальных инструментов, известных Белому Свету.
– Пошли, собирайся! – огрел его по плечу северный воин, и рука хозяина моментально занемела.
– Пять минут на сборы! – последовал то ли дружеский, то ли карательный удар с другой стороны.
– И вперед – спасать Белый Свет! – потрепала по лысеющей макушке еще одна пятерня.
– Погодите!!! – защищаясь, отчаянно вскинул пухлые ладони атлан. – Какие сборы?! Какие пять минут?! Какой Белый Свет?! Что за дом сумасшедший?! Кто вы вообще такие?!
– Наследники Пяти Родов, – торжественно и гордо произнес светловолосый человек, стоявший до сих пор чуть позади, с лютней в обнимку, и оба его подбитых глаза вспыхнули инфернальным светом, как у демона, отловившего, наконец-то, увертливую человеческую душонку. – Вернее, четырех. Пятый – ты.
– Пятый… кто… я?..
Если бы сейчас раздавали призы за сообразительность, хозяину особняка не светил бы даже утешительный.
– Пятый Наследник. Сын Дуба Второго, – терпеливо пояснил Ахмет, заглянул своими пронзительными черными очами в выпученные глаза атлана и сочувственно кивнул: – Ну?.. Теперь волна понимания залила пожар недоумения, о несообразительнейший из недогадливейших?
– Я?.. Второй?.. Сын?.. Дуба?..
– Второго, – мягко поправила принцесса.
– Второго дуба?..
Было похоже, что волна понимания залила не только пожар недоумения, но и кухню осознания, дом разумения, а вместе с ним – и всю деревню соображения.
– Так получается… что я… Принц? Я?..
– Ты, ты, – кивнула ласково Эссельте, подхватила чиновника под ручку и повлекла в дом. – Где твоя уважаемая родительница?
– Н-на кладбище?.. – пробилось сквозь трясущиеся губы первое вразумительное слово.
– Умерла? – разочарованно взметнулись брови Серафимы.
– Д-два года назад… В-вслед за отцом… п-почти… ч-через месяц… – пробормотал атлан.
– Твой отец – король Дуб! – поучительно напомнил калиф.
– Н-но погодите… Вы утверждаете… но… этого ведь не может быть! Король никогда не был в Красной Стене! – растерянно и беспомощно воззрился на него атлан.
– Зато ваша матушка… была за ее пределами, – стараясь быть максимально тактичным и с легкостью достигая прямо противоположного результата, проговорил Иван. И тут несколько иной аспект свалившегося на него наследничества дошел до ошарашенного атлана.
– Стойте… Но ведь если мой отец – Дуб… Король Дуб… то это значит… это значит… – слова чиновника сошли на нет, словно камень, катящийся с горы, уперся в забор.
– Это значит, что мать ваша… мать вашу… – проникся в кои-то веки щекотливостью ситуации миннезингер и принялся за подбор подходящих выражений, смело соперничая тактичностью с Иванушкой.
– Да что вы такое говорите про мою мать!!! – побагровел хозяин дома, вырвался из рук принцессы и вперил руки в бока. – Если она однажды оступилась, обманутая каким-то мерзавцем, это не значит, что я позволю каждому проходимцу болтать про нее всякую пакость! Хоть король, хоть не король!!!..
– Так ты знаешь?!.. – опешила гвентянка. – Про… э-э-э… свое… происхождение?.. Вне брака?..
– Я – законный сын Кедра и Рябины из Красной Стены! – гордо откинул голову атлан и, кажется, даже стал выше. – И не надо меня путать с этим ублюдком Анчаром!
– Что?..
Если бы мокрый саван вдруг опустился с неба и накрыл всю компанию, эффект не был бы настолько полным.
– А… и… где… – через несколько секунд сумел выдавить Иванушка.
– Кто? – неприязненно наморщил лоб управляющий.
– Этот… ублюдок… Анчар, – подсказала Сенька.
– Он? – на высокомерной физиономии хозяина отразилось презрение, смешанное с отвращением – то ли по отношению к сводному брату, то ли к гостям, которым он понадобился. – Не имею ни малейшего представления. Отец прогнал его из дому… в смысле, отправил учиться куда-то за границу… когда ему было пятнадцать. И с тех пор мы не получали от него ни единой весточки. Не могу сказать, что мы очень убивались по этому поводу. И если у вас больше нет вопросов – прощайте. Мне нужно привести себя в порядок перед началом рабочего дня!
И рельефная медная дверь цвета нового самовара захлопнулась перед их всеобщим носом со звуком крышки саркофага.
– Это он так пошутил? – загробным голосом выдавил Масдай.
– Ушел, и всё? – изумляясь невежеству горного смотрителя, поднял брови и ошалело захлопал пушистыми ресницами калиф.
– И даже не пригласил отдохнуть с дороги?.. – словно не веря в произошедшее, медленно проговорила Эссельте.
– Опять все зря,
Эссельте, остынь.
Не сын короля
Этот сукин сын!
Такой набор
Хороших манер
Для Страны Красных Гор
Не первый пример! – выспренно продекламировал поэт и отвернулся от крыльца с таким видом, словно более унижающего его достоинство зрелища он не наблюдал отродясь.
– Это точно… – болезненно покривился Агафон в улыбке, вспоминая прием, оказанный им с Иваном в прошлом году покойным Дубом Третьим.
– Ниточка порвалась… – выдохнул Вяз, будто извиняясь за какую-то личную провинность.
Всеобщее молчание было знаком согласия. Порвалась ниточка, на которой висела безопасность Белого Света, и как ее связать или где найти другую – не знал никто.
– Ну так что? Мы отсюда так и уйдем – не солоно и не хлебавши? – оглядела друзей царевна, точно в поисках опровержения своим словам. Но его не последовало.
Иван поднес было руку к дверному молотку, но подумал секунд с несколько и уныло опустил.
– Боюсь, что да, Сень, – не поднимая глаз, проговорил он. – Боюсь, что на этот раз… как бы поточнее выразиться…
– Не знала, что тебе известны нецензурные слова, – невесело хмыкнула его супруга.
– Не известны, – криво усмехнулся Иванушка. – Но иногда я об этом очень жалею.
– Ну и куда мы теперь? – звякнул топорами Олаф, тяжело спускаясь с красных каменных ступеней на выложенную таким же булыжником дорожку.
– Позавтракаем на постоялом дворе?.. Подумаем?.. – нерешительно предложил Ахмет и оббежал взглядом друзей – не найдется ли у кого иных предложений.
Но предложений не было, комментариев тоже, и маленький отряд пересек мощеную широкими квадратными плитами площадь, вышел на главную дорогу деревни и уныло поплелся к замеченному с воздуха постоялому двору. Притихший Масдай мерно покачивался на плече отряга в такт его неспешным шагам. Агафон, ступая неуверенно и покачиваясь, словно пьяный, цепко держался за предложенную Кирианом руку, опираясь другой на посох уже не как на символ волшебной мощи, но как на надежную и прочную палку. Остальные шли, понурив головы и не находя слов для разговора.
[55]
