– Ренегат – Наследник?!
Как по команде друзья обернулись, потому что вопрос, кто из двоих ренегатов остался в живых, из академического моментально превратился в экзистенциальный… и встретились взглядом с расширенными то ли от боли, то ли от шока глазами раненого.
Рука ренегата выметнулась вперед – но, какова бы ни была его цель, реакция конунга оказалась быстрее. Получив вдобавок к раздробленному плечу сотрясение мозга, чародей обмяк на россыпи битого камня и затих.
Когда они оглянулись на короля, глаза его были закрыты, а лицо торжественно и спокойно, точно Тис, наконец-то, выполнил самое главное дело своей жизни.
Пока Эссельте лихорадочно нащупывала пульс Тиса, одновременно пытаясь разглядеть, не сломана ли челюсть у ренегата, стена под напором спасательной бригады атланов сдалась.
Рядом с цельнометаллической дверью, расплющивая единственные фамильные доспехи, чудом уцелевшие в магическом поединке, неожиданно вывалился камень кладки. В следующее мгновение в образовавшееся отверстие влетела кирка, за ней – взрыв ругани – очевидно, лишившегося своего орудия кирковладельца, затем два светошара, и только после этого – грозный рев:
– Вам будет сохранена жизнь, если вы отпустите его величество Тиса Первого!!!
– Кажется, он уже сам ушел, – скривился Олаф, скользнув враждебным взглядом по лицу короля, неподвижному и мертвенно-бледному под слоем пыли и крови. – Надеюсь, для таких, как он, у атланов найдется свой холодный Хел.
Сенька с эсхатологией аборигенов знакома не была, но кивнула согласно, считая, что именно там усопшему самое место, поднялась и вопросительно оглядела товарищей.
– Ну что? Пообщаемся с благодарным потомком, или нам тут больше делать нечего?
Случайно или нет, но обежав всех, взор ее вернулся к Ивану и остановился на нем, словно именно от его ответа зависели их дальнейшие действия. Лукоморец принял возложенную на него ответственность, не дрогнув. Впрочем, никто не спешил перехватить у него шанс первым ответить на заданный вопрос.
– Мы должны рассказать всё Рододендрону, – сосредоточенно нахмурившись и вздохнув, проговорил он. – Один на один.
– …Эй, есть там кто живой?! – донесся до них через проделанное отверстие знакомый взволнованный голос. – Отец?..
– Кто это? Он? Кронпринц? – навострил ухо калиф.
– Бывший кронпринц, – едко уточнил менестрель.
– Ах, да. Король, – машинально кивнул Ахмет.
– И не король, – с изрядной долей удовлетворения снова поправил его Кириан. – Всего лишь сын заговорщика. Цареубийцы. Узурпатора. Клятвопреступника…
Бард помолчал несколько секунд, раздумывая, стоит ли порыться в памяти и в уголовном кодексе и отыскать еще несколько обвинений или хватит этих, пришел к последнему выводу и подытожил: – И, возможно, сообщник.
– Так погодите… что же это получается?.. – брови отряга беспорядочно зашевелились, не зная, изобразить ли им в первую очередь изумление или гнев. – Что наш рений гад – местный король?!
Когда еще одно значение откровения Тиса, потерянное ранее за другим, самым важным для них, предстало во всей своей неприглядной красе, лица товарищей вытянулись.
– Этот негодяй – король? – возмущенно воскликнул царевич, уставившись на Анчара.
– Ничего, что негодяй – был бы администратор хороший, – меланхолично проговорила Серафима.
– Сеня, это безнравственно!
– Зато гораздо лучше, чем король-негодяй и плохой администратор.
– Но ты не знакома с Рододендроном близко!
– Должно же быть хоть что-то положительное во всей этой ситуации.
– Но…
– Вань, успокойся. Будет твой Родик королем. Будет. Потому что каким бы ни был наш ренегат, никто в него всё равно не поверит, и ничего ни он, ни мы никому не докажем. Если даже захотим.
– Но… мы же все слышали, что сказал Тис! Мы свидетели! Мы должны это рассказать всем!
– Мы? – с выражением отстраненного недоумения повторила за мужем царевна. – То есть, несколько иностранцев, застуканных у остывающего трупа короля с непонятно каким претендентом на престол на руках? Да нам самим придется долго всем объяснять, кто кого и как убил! И хорошо, если нас хотя бы выслушают!
– Ты хочешь сказать, что они могут подумать на нас?! – поразился до глубины души царевич и воззрился на Тиса, точно призывая в свидетели. Но Тис, готовясь свидетельствовать на Последнем Суде после Второго Эксперимента, на призыв гостя по понятной причине не среагировал.
– В смысле, ты имеешь в виду, что нашего честного слова может оказаться недостаточно? – устремился непонимающий взгляд Иванушки теперь уже на супругу.
Сенька моментально представила мутные воды большой политики, которые ее супругу всегда казались по колено, пока под его ногами не разверзался очередной омут, и затараторила, вслух проговаривая только каждую вторую фразу, приходящую на ум:
– Да ты что Вань!
[102]
Как может кто-то сомневаться в нашем слове!
[103]
Ни одному нормальному человеку это и в голову не придет!
[104]
Я… про наследника говорила!
[105]
Что никто не поверит, что он – сын Дуба Второго!
[106]
Иванушка не совсем уловил ход отредактированной супружеской мысли, но пылко возразил:
– Сеня, если не поверят нам, то тетушка Груша сможет подтвердить, что Анчар – сын Дуба Второго!
– Правильно, Вань. Еще один надежный и авторитетный свидетель, вроде нас, – поджав губы, кивнула Серафима.
– Так вот и я об этом же! – обрадовался лукоморец.
– Вообще-то, это был сарказм, – ворчливо буркнула Сенька.
– Не понял?..
– Ва-а-ань… Ну какой идиот, кроме тебя… и меня… и всех нас… поверит в таком вопросе какой-то безродной старухе?
– Ты считаешь, что она лжет? – нахмурился Иванушка.
– Я считаю, что она говорит правду, – вздохнула царевна. – Как и Тис. Но те вельможи и законодатели, которые будут проводить слушания, будут считать совсем другое!
– Что? – не понял Иван.
– Они будут считать, при каком короле им – и их стране в первую очередь, потому что они тут все патриоты полоумные, на все головы ушибленные, с печки в детстве уроненные, повезло же Атланде… Так, о чем это я?.. Ах да. Они будут считать, при каком короле им будет лучше жить: при бастарде-колдуне, прошатавшемся полжизни по заграницам в сомнительной компании, угробившей их столицу, или при высокородном вельможе, человеке их круга, знакомом с экономикой, политикой и прочими дипломатическими премудростями не понаслышке, при человеке, рожденном и воспитанном управлять! И ты не поверишь! Они выберут второго!
