Купол там, куда юный воин устремил горящий нетерпением взор, действительно имелся. Только не брезентовый цирковой, а золотой
[53]
дворцовый. И был он – Олаф ничуть не преувеличил – поистине громаден. Если кому-нибудь пришла бы в голову такая нелепая идея, то под него можно было спокойно утолкать всё Училище техники профессиональной магии и половину замка ассасинов.
[54]
Взяв наизготовку все имеющееся в распоряжении отряда оружие, искатели мудрости предков дали сигнал Масдаю аккуратно снижаться между домами и искать вход.
Обе задачи оказались легче легких: улицы, ведущие к хранилищу, расширялись, сливаясь в одну небольшую площадь, окружающую его золотым кольцом, а входов на склад знаний неизвестный, но очень любезный архитектор сделал не меньше трех десятков – выбирай любой.
Придирчиво оглядев стандартно-скучные золотые портики и крылечки, соединенные серебряными колоннами, на предмет нахождения хотя бы трех отличий, гости города быстро сдались: разницы не было обнаружено никакой. Ну а если различий нет…
Масдай мягко приземлился перед выбранным наугад входом, и Олаф, Иван, Серафима и Агафон, готовые к бою в любую секунду, проворно десантировались на крыльцо, занимая стратегически важные позиции для прикрытия высадки штатских.
И снова их готовность осталась невостребованной.
– К-кабуча… – процедил сквозь зубы Агафон, разочарованный сему факту гораздо в большей степени, чем обрадованный. – Посохом клянусь – он не такой пустой, каким хочет казаться, и всё равно кругом ни одной живой души!
– Словно ни во что нас не ставит, – недовольно подержал его отряг, убирая один из топоров за плечи, чтобы без помех скатать Масдая.
– И это радует, – украдкой выдохнул Кириан.
– Готовы все? – Иванушка обернулся на сгрудившихся на верхней ступеньке друзей, удовлетворенно кивнул, и потянул кольцо двери на себя.
Ничего не случилось.
Слегка сконфуженно лукоморец кашлянул, сменил тактику, навалился плечом…
Диспозиция сохранилась прежней.
– Дай я… – пробасил отряг и, сгрузив ковер на присевшего от неожиданной тяжести Селима, проделал те же операции, что и Иван.
И точно с тем же успехом.
– Кхм…
Друзья переглянулись.
– Значит, надо пробовать мне, – состроил озабоченную гримасу Агафон, и воины отряда послушно расступились, давая ему пройти.
Его премудрие размял пальцы, готовясь сразиться если не с тем, что за дверью, то с самой дверью, и осторожно потянул за кольцо.
Дверь не подалась ни на миллиметр.
Но, не успел Кириан глубокомысленно предположить, что она заколочена, или просто декоративный элемент, как главный специалист по волшебным наукам сменил тактику, отошел на несколько шагов, разбежался, споткнулся о порог… и ласточкой влетел внутрь головой вперед, затормозив о ближайшую колонну.
– К-кабуча… – только и оставалось слов в адрес предательски-легко распахнувшейся двери. Иван спешно бросился ему на помощь… Но с таким же успехом он мог попытаться пройти сквозь стену. Волшебный меч, тут же извлеченный из ножен, делу тоже не помог – ни на стене, ни на двери не осталось даже царапины.
Серафима и Олаф тревожно переглянулись, объединили усилия, налегли на неуступчивую дверь вдвоем, втроем с Иванушкой, вчетвером с Селимом…
Двери вполне могли быть нарисованы на стене.
– Ну где вы там ходите? – приоткрылась створка перед очередной перегруппировкой и попыткой высадить несговорчивый предмет интерьера, и наружу высунулась сердитая взлохмаченная голова Агафона.
– Закрой, не мешай… – прорычал отряг. – Щас мы ее, хелово отродье…
Но ничего из предложенного его премудрие делать не собирался.
Наоборот, он приоткрыл створку пошире, подставляя залитому солнцем дню прохладный полумрак, залегший на дневку между сотен прямых серых колонн таинственного склада, постучал зачем-то себя костяшками пальцев по лбу, и проговорил:
– Так заходите.
Друзья переглянулись и без комментариев последовали его совету.
И на пороге открытой двери снова уткнулись в стену – на этот раз невидимую.
– По-моему, туда может пройти только волшебник… – озабоченно наморщил лоб Иван. – Помнишь, Сень, как тогда, в Проклятой башне Костея?
– Только там у меня было приглашение, – кисло подтвердила царевна. – А сейчас внутрь придется засылать одного Агафона.
– Почему это одного? – оскорбленно выпятил нижнюю губу Абуджалиль и решительно выбрался вперед. – А я что, не волшебник?
– Но там может быть опасно! – вдруг воскликнула Яфья, но тут же спохватилась, зарделась, прижала руки к губам и конфузливо опустила глаза, словно сказала что-то постыдное, наложнице калифа, хоть и опальной, не приличествующее.
Абуджалиль расцвел, потому что именно так оно и было. Яфья, сама Яфья, впервые признала факт его существования на Белом Свете не только в качестве неиссякающего источника комфорта и пирожных! Да если бы сейчас ему бросили вызов сами Десять Великих, он был готов без размышления кинуться в схватку и развеять их по ветру как сахарную пудру!
Но у других на этот счет было свое мнение.
– Точно, Абу, сынок, – ласково кивнул Селим. – Тебя никто не хотел обидеть, но Яфья, наша голубка, чистую правду говорит. Ты замечательный придворный маг, спору нет. Но как в удовольствиях и наслаждениях тебе нет равных, так и в бою нет равных Агафону.
– В этом нет ничего постыдного, Абуджалиль, миленький! Каждый должен уметь хорошо делать что-то одно, чем всё, сразу и кое-как! – подхватила Эссельте.
– Абу, это же не игрушки! Мы не знаем, что вас там ждет! – сочувственно проговорил Иван. – А если придется сражаться?
– Думаешь, такие сокровища оставили без охраны? – скептически усмехнулся менестрель. – Они ведь Десять Великих, а не Десять Идиотов!
– А если там эти… иприты? – с завистью вздохнул Олаф.
По возбужденной физиономии придворного чародея пробежало облачко сомнения, быстро сменившееся тучкой растерянности, вслед за которым шел грозовой фронт испуга… Сметенный очень быстро циклоном упрямства.
– Нет, – сурово нахмурившись, проговорил он. – Иван-ага совершенно правильно сказал, что мы не знаем, что нас там ждет. Пусть в бою от меня пользы никакой, я это первый признаю… но там я хотя бы смогу стать Агафону лишней парой глаз. А в месте, где не знаешь, что тебя подкарауливает, это уже немало. Если, конечно… он согласится… меня с собой взять…
Его премудрие задумался на миг, и торжественно махнул рукой.
