– Да ладно, куда вы на ночь глядя пойдете, балаболы… – послышался вздох из неглубоких недр домишки. – Что с вами уж делать, раз приперлись… Если спать негде, ступайте на сеновал, это за домом, двери граблями беззубыми подперты… Да козу с козушками не беспокойте – а то молоко высохнет.
– А поесть?.. – жалобно протянула царевна.
– Да принесу я вам, принесу… – ворчливо пообещала старушка. – Кашки вот пшенной сварю на молочке, и принесу. Только в дом ко мне не ходите. А то разгуливают тут всякие, а потом ложки пропадают…
– Спасибо! – заулыбалась команда и маленькой, но воодушевленной толпой повалила в поисках ворот обещанного рая на земле, припертых сломанными граблями.
После божественного вкуса каши на концентрированном козьем молоке и котелка обжигающего кипрейного чая на сон потянуло даже Масдая.
Иванушка, с тихой завистью глянув на товарищей, в один миг унесшихся в царство снов и сновидений в обнимку с ковром, боком пристроился у слухового оконца, надвинул на мизинец женино кольцо-кошку, раскрыл на первой странице самую дорогую на Белом Свете книжку и принялся за чтение, не забывая прислушиваться к шорохам ночи.
На улице меж тем стало совсем темно.
Погасло бабкино окошко. Зажглись мелкие несортовые звезды и кривоватый осколок луны. Ночь опустилась на багинотские горы, щедро и надежно укутав до утра перевалы и вершины роскошным черным бархатным покрывалом. Еще одна ночная вахта пошла своим чередом…
Дочитав до конца третьей части, лукоморец оторвал взгляд от мутно сереющей в ночи страницы, поискал и не нашел на старом месте тонкий месяц, и потер уставшие глаза. Интересно, сколько времени прошло?..
Вернулись ли уже старушкины муж и сын? Нашелся ли глупый баран? Наверное, если бы вернулись, собаки бы лаяли? Или нет?..
Скоро ли утро?
Пытаясь определить, в какой стороне находится восток, царевич высунул голову в оконце. Но то ли до рассвета еще было далеко, то ли восток этой ночью расположился в направлении прямо противоположном их апартаментам, но никаких признаков восхода Иванушке отыскать не удалось. Он с легким вздохом втянул голову, приятно охлаждаемую ночным ветерком, обратно в сарай… и замер.
Показалось ему, или нет, но под оконцем как будто скользнули две тени. Дед и сын? Или…
Осторожно, словно крался по лежбищу спящих крокодилов, Иван снова высунул голову наружу и прислушался.
Трещала наперебой, взяв в окружение бабуськину усадьбу, дивизия цикад. Ухала где-то удивленно ночная птица. Рассеяно шелестел листьями старых вишен вокруг сарая сонный ветерок. Вздыхала и шуршала внизу, в сарайке, неугомонная козья семья. А шаги…
Шаги…
Шаги…
Иванушка покачал головой. Никаких шагов слышно не было. И голосов тоже. Показалось. Или и вправду проходили хозяйкины домашние, поглядели, все ли у них спокойно, обошли и вернулись другим путем.
Но всё равно надо быть настороже.
Решив так, лукоморец снова втянул всё, что могло протиснуться через окошко в сарай, пристроился на старом корыте и взял в руки упавшую в сено книгу.
До утра еще, видать, далеко.
Перевернув страницу на начало части четвертой, он обвел внимательным взглядом их молчаливую мансарду, неровные горы сена, безмятежно спящих спутников… Всё тихо и спокойно.
Только посох Агграндара мирно освещал ровным, но сильным золотистым светом непроглядную тьму сеновала.
Утро настало внезапно.
Одну минуту Иванушка при помощи Серафиминого кольца изучал взгляды Антонио Гааба на экономическое устройство нового королевства, перемежаемые афоризмами и остротами, заставившими себя цитировать уже второй век после его смерти. А в другую – робко и неуловимо – лист фолианта осветила розовая заря.
Почти радостно лукоморец захлопнул книжку и растолкал почивающих бок о бок жену и друга.
– Чеготакого?.. – сонно пробормотал из-под них Масдай.
– Кукареку! – бодро ответствовала Сенька. – Пять утра – в ВыШиМыШи пора!
– А может, вы как-нибудь без меня?.. А я вас потом догоню?..
– Ага, догонишь, – с готовностью отозвалась царевна. – Пешком. На кистях. Тыгыдыч-тыгыдыч.
Не углубляясь в уговоры, отряг нахлобучил любимый шлем, закинул за спину топоры, сноровисто скатал ковер и водрузил его на плечо.
– Ну, что? Всё спокойно было? – словно спохватившись, повернул он голову к Ивану. – А то я, кажется, так дрых, что тут хоть Суртр на Хель женись – не проснулся бы.
– Д-да нет, всё спокойно, – пожал плечами их штатный ночной дозорный.
– Посох! – воскликнула за их спинами Сенька.
– Что?! – подскочили юноши.
– Гораздо мутнее стал… если мне не кажется…
Но ей не казалось.
– Заряд кончается? – предположил Масдай.
– Так быстро?
Лица путников вытянулись.
– Наверное, кончается… – неохотно признал за всех Олаф. – Надо торопиться в Шантонь.
– Надо, – согласились его спутники – и заторопились.
К избушке-развалюшке за утренней кашей.
Расплатившись с ошеломленной хозяйкой четырьмя золотыми багинотскими кронерами – по одному за постояльца, как обещали – путешественники водрузились на ковер и первым утренним рейсом выбыли в сторону Эльгарда.
Следуя старушкиным указаниям, ковер быстро нашел дорогу, сориентировался, и бодро помчался к цели, показательно игнорируя восторженные и изумленные восклицания пеших и конных странников с серой каменной ленты внизу.
– А муж с сыном ее так где-то в горах и заночевали, видать… – рассеянно заметил Олаф несколько часов спустя, когда впереди горы стали расти уже не вверх, а вниз, что было верным признаком приближающейся равнины.
– Если они у нее вообще есть, – не отрывая напряженного взгляда от небосклона у них в арьергарде, проговорила царевна.
– Почему ты так решила? – оторвался от созерцания своего сектора ответственности Иван.
– А ты при свете дня ее хозяйство видел? – оглянулась на него жена. – Сарай косой, дровяник кривой, дом раненый на все углы, крыша поехала…
Юноши задумались над ее словами. Но первым молчание нарушил Иван.
– А кто же тогда, пока вы спали?.. – обращаясь, скорее, сам к себе, нежели к спутникам, недоуменно сдвинул он брови и тут же болезненно поморщился от потревоженного ожога.
– Что?! – подскочили все трое, включая Масдая.
– Да нет, ничего, ничего, всё ведь мирно было!.. – отпрянул от них лукоморец и успокаивающе вскинул ладони. – Просто среди ночи мне показалось, будто два человека тихонечко прошли мимо нашего сарая… и я подумал, может, это хозяин и сын… но если их вообще в природе не существует – значит, просто померещилось… ведь если бы это были ренегаты, мы бы до утра… до утра…
