– К-кто-нибудь успел разглядеть, как оно выглядит? – обвел тот вопросительным взглядом лица товарищей, едва различимые в свете восхода, безуспешно пробивающегося сквозь грязное одеяло грозы.
– Большое?… – неуверенно предположила Изабелла.
– С жеребенка?… – наморщил лоб Люсьен.
– Теленка? – возразила Грета.
– Годовалого? – уточнил Лесли.
– С быка племенного! – возразила принцесса.
– А… конечности у него были? Какие-нибудь? – продолжил опрос школяр, словно заполняя анкету.
– Были?
– Не было?
– Не знаю?
Агафон разочарованно вздохнул и полез в карман за палочкой.
– Стойте здесь, не сходите с места. Я сейчас посвечу.
И храбро отступил на несколько шагов назад.
– Эй, ты куда? Мост же там! – удивленно обернулся де Шене.
– Дальность действия заклинания закритична… – невразумительно пробормотал чародей, вытянул вперед руку с палочкой и потребовал света. Пучок традиционных розовых искр вылетел из кончика палочки и осыпал прикорнувшее на их пути существо веселой мерцающей пылью. Агафон расхохотался.
– Так бы сразу и говорили! Пошли вперед, ребята. Время не ждет!
– К-как это – пошли? – принцесса уставилась на тушу, недовольно заворочавшуюся в назойливом освещении. – А как же монстр?
– А-а-а, это… Это не монстр, – со снисходительной усмешкой проговорил студент.
Словно в ответ на его слова сине-зеленое чудище с моста приподняло три из своих многочисленных конечностей и неопределенно помахало ими – то ли грозя, то ли предупреждая, то ли приветствуя.
– Д-да? – недоверчиво промычал Лесли, чьи личные определения монстра в настоящий момент подвергались срочному уточнению.
– Но он…
– Но у него…
– Но он может…
– Не обращайте внимания, – выспренно отмахнулся от всеобщих страхов его премудрие. – Пойдем. Будет приставать – просто пните.
– Тогда ты первый, – распорядилась умудренная опытом принцесса, бережно прикрывая от дождя едва не оттяпанный рукоедом палец.
– Да легко, – усмехнулся Агафон и гордо ступил на мост.
Как просто быть героем, когда степень опасности равна нулю!
– А кто… это… собственно? – с пугливым любопытством вытянула шею Грета из-за плеча студента.
– Шестиногий семирук, – довольный своей эрудицией, в кои-то веки оказавшейся на высоте, сообщил маг. – Живет в трясинах и в прочей стоячей воде. Питается болотной травой, илом, пиявками и лягушками. Безвреднее кролика и неповоротливей индюка. Кстати, единственное безопасное существо Веселого леса. Так что спешите видеть.
– А может они питаются пиявками только потому, что принцесс не пробовали? – не удержалась дочка бондаря.
– Только потому, что пиявки вкуснее, – авторитетно просветил ее студиозус и уверенно зашагал вперед, не обращая внимания на возмущенно ахнувшую Изабеллу, не знавшую, огорчаться ей сему прискорбному факту или радоваться. Товарищи его по оружию – а, вернее, его отсутствию – осторожно ступая, двинулись за ним.
Демонстративно не глядя на вальяжно развалившееся чудище, его премудрие гордо прошествовал мимо, а когда то гостеприимно ухватило его за штанину двумя рукощупальцами, отбросил их прочь презрительным пинком и погрозил светящейся палочкой:
– Руки прочь от великого мага!
Упитанное, но невоспитанное создание, словно устыдившись своих манер, тут же спрятало за жирную спину шаловливые конечности и даже чуть сдвинулось к противоположному краю.
– Учитесь! – снисходительно кинул через плечо студиозус, и бодрым пружинистым шагом прошествовал к отверстому зеву ворот.
Ступая опасливо по самой кромке моста, спасатели – один за другим – миновали обиженно притихшего семирука. Строй замыкала Изабелла, недоверчиво косившаяся на чудовище.
Когда голова колонны уже почти достигла ворот, мимо нее вдруг даже не пробежал – пронесся ее хвост.
– Он ущипнул меня! – сквозь зубы прорычала Агафону принцесса, юрко занимая лидирующую позицию. – Это ты нарочно подстроил!
Чародей закусил губу и торопливо скроил суровую мину.
– Я же сказал, распустит руки – дай ему пинка, – строго произнес он.
– За что он вас ущипнул, ваше высочество? – сочувственно спросил Лесли.
– Не твое дело!
– Тебе об этом только мечтать, – хихикнула Грета на ухо односельчанину.
– Он должен получить за это по заслугам! – гневно прошипела багровая Изабелла.
– Хотите, ваше высочество, я вернусь и ущипну его тоже? – доблестно предложил де Шене.
На экспедиционный корпус почти в полном составе напала эпидемия кашля. Принцесса яростно скрежетнула зубами и, не оглядываясь, даже не вошла – вбежала в обитель Гавара так, словно это был самый комфортный постоялый двор на Белом Свете. Вбежала, опомнилась и остановилась – испуганно и растерянно.
– И… куда сейчас? – обернулась на спутников она и как бы невзначай попятилась, стараясь забиться в самую середину немногочисленного отряда.
«Куда сейчас теперь?…» – застрял у них на языках невысказанным тот же самый вопрос.
Трудно сказать, чего ожидали увидеть спасатели тетушек, добравшись, наконец, до вожделенного замка. Судя по выражениям их физиономий – как минимум столбик с двумя приколоченными к нему указателями: «Герцогиня Жаклин там» и «К Гавару – в противоположную сторону».
Вот так и разбиваются надежды. Потому что ни столбика, ни справочного бюро, ни робкой, но говорливой прислуги, готовой выложить, где, куда и к кому, а равно часы приема по личным вопросам, на всем замковом дворе не наблюдалось, и появление их, похоже, даже не планировалось.
В утреннем свете, слабо сочащемся вместе с дождем сквозь набрякшие ливнями тучи, перед ними раскинулся двор, ровно залитый одной исполинской нечистой лужей. Маленькие окна замка взирали на мир мутными темными стеклами, забранными декоративными, но ржавыми решетками. Верхние этажи и крыши терялись в рваных клочьях ночной тьмы, зацепившихся, казалось, за острые шпили и смиренно прикорнувших средь флюгеров и гербов до следующего вечера. Слева и впереди, у центрального крыла, расстилалась парадная лестница. У начала перил ее стояли два огромных кашпо, доверху заваленных человеческими черепами. Мрачная громада цитадели Гавара – ни огонька, ни тени живой – нависала над нежданными и незванными пришельцами гигантским могильным камнем. Добро пожаловать, гости дорогие…
Люди притихли, словно почувствовав на своих лицах вместе с холодным дождем ледяное дыхание ужаса, затаившегося в темной утробе замка, и сбились в плотную кучу у самых ворот, позабыв и раздоры, и рознь.
