– Хорошо! – словно щука зазевавшуюся плотвичку, мгновенно узрел свою выгоду и живо среагировал Уллокрафт. – Тогда я предлагаю обмен! Взаимовыгодный, естественно. Мы откликаемся на вашу просьбу. А вы – на нашу.
– Я всегда говорила, милый Гийом, что вы – сама любезность и очарование! Что бы мы без вас делали! – довольно заалели щечки моментально растерявшей всю напускную суровость феи.
– Благодарю, мадам… – пробормотал ректор и тоже покраснел.
[3]
Но отступать было некуда.
– Сообщите же нам поскорее свое желание, милейшая мадам Фейримом, и мы его выполним в тот же миг! – ясно сознавая, что и за более мелкие прегрешения с людьми переставали здороваться, а на день рожденья покупали им наемных убийц, Уллокрафт виновато попытался изобразить подобие жизнерадостной улыбки. – В обмен на желание наше, как договаривались.
– О, просьба научного совета нашего факультета на самом деле очень простая, дорогой Гийом, и исполнить ее не составит вам труда. Дело в том, что мы бы хотели попросить предоставить нам для обучения в грядущем семестре по специальности «фея-крестная»… с последующим прохождением летней практики… э-э-э… молодого человека. Доброго. Обаятельного. Умного. Трудолюбивого. Способного. Я, разумеется, понимаю, что в наше время отыскать подобное совершенство почти невозможно… но…
– Для вас – всё, что угодно! – позабыв про муки совести, расцвел ректор. – Естественно, с нашей стороны это – огромная жертва, но именно такого юношу мы готовы предоставить вам абсолютно добровольно!
– А ваша просьба к нам?..
– И безвозмездно! – великодушно закончил Уллокрафт. – Его имя – Агафон Мельников сын, и он может приступить к занятиям на вашем факультете с завтрашнего дня! Желаю успеха!
– Благодарю вас, Гийом! Вы так добры, внимательны и бескорыстны!..
Часть первая
Здравствуйте, я ваша фея,
Или
Счастье по вызову
Здороваться с ректором ВыШиМыШи
[4]
декан факультета крестных фей перестала в первый день занятий.
Без предисловий и вступлений ворвалась она в кабинет погруженного в послеобеденную пищеварительную дрему чародея и стукнула маленькими кулачками о край его рабочего стола так, что подпрыгнул чугунный письменный прибор, а какао из чашечки перед его премудрием взвилось испуганно в воздух и приземлилось в чернильницу.
– А… ты хорошо сегодня выглядишь… какое милое платье… в крапинку… милую… тоже… – главный маг почуял неладное и попытался остановить надвигавшуюся бурю.
С таким же успехом он мог попробовать пришлепнуть птицу Рух мухобойкой.
– Какого лешего, Уллокрафт?! – проревела фея вместо приветствия. – Кого ты мне дал?!
– К-как ты и просила, Б-бриджит… – не стал делать вид, что не понимает, о чем идет речь и сконфуженно пробормотал ректор. – С-студента…
– Какого?!
– М-магофона… М-мегафона… М-мельникова…
– Не прикидывайся бОльшим идиотом, чем он, Гийом!!! Даже у тебя это не получится!!!
– Он не идиот! – попытался защитить не столько Агафона, сколько себя волшебник. – Он вполне замечательный молодой человек! Просто ты не нашла к нему подхода! Он же всего первый день среди вас, дело молодое, смутился, растерялся – столько девушек прелестных вокруг!..
Но старушка оставалась неумолимой.
– Ни один монах не смог бы смутиться и растеряться до такой степени, чтобы перепутать заклинания серебряной пыли, в облаке которой мы должны появляться подопечным, и распыления масляной краски!!!
Ее горящее от гнева личико приблизилось к его пылающей стыдом физиономии на расстояние вытянутой руки. И только теперь слегка близорукий волшебник заметил, что и лицо, и очки, и прическа, и шляпка, и птичка на шляпке, не говоря уже про ежика – все покрыты той же самой миленькой зеленой крапинкой, что и розовое платье феи.
«Только попробуй, хихикни», – не говорили – рычали ее суженные подобно бойницам глаза. И Уллокрафт благоразумно и поспешно прикусил обе губы и вперил предательски зажегшийся смехом взгляд в залитую смесью чернил и какао столешницу.
– Знаешь, Бриджит… Я тут недавно наткнулся на универсальное заклинание удаления пятен от лаков, эмалей и красок со сложных и особо сложных поверхностей. Если хочешь, могу записать тебе слова, – проговорил он, сосредоточенно уставившись на сине-коричневую лужицу перед собой.
Но мадам Фейримом явно хотела большего.
– Ты сегодня же… нет, сейчас же… заберешь к себе этого… это… эту… и выдашь нам другого ученика! – рассерженной кошкой прошипела она, – и за тобой еще останется выполнение любого нашего желания… нет, трех! Каждый день! В течение месяца!
– Но, Бриджит, дорогая, он же у вас всего несколько часов занимался!
– Зато чем!!! Это, – рассвирепевшая фея ткнула в свое испорченное платье, – только конец учебного дня! Последние капли, так сказать! А ты не видел, что было до этого! Живодер!
– Он не живодер… – маг неуверенно попытался оправдать Мельникова.
– Я не о нем, а о тебе! – разъяренно фыркнула фея.
Ректор уныло вздохнул, признавая поражение. В конце концов, его можно было назвать малодушным, нерешительным, мягкотелым, добродушным, но живодером его еще никто не называл.
– Ну что ж… – разведя руками, пробормотал Уллокрафт, – если ты настаиваешь, чтобы я взял его обратно…
– Да, я настаиваю! – чуя неминуемую победу, торжествующе изрекла мадам Фейримом.
– Тогда…
«Тогда я возьму его обратно», – хотел договорить волшебник и положить делу конец, но в тот же миг перед его мысленным вором предстали профессора, отчаянно и упорно отказывающиеся брать такого ученика, как Агафон… Затем вновь и вновь всплывающее предложение отчислить его… Потребованное большинством голосование… отчисление… необходимость возвращать золото, уплаченное авансом – и потраченное уже давно… А ведь, наверняка, выяснять, отчего его внучек заявился посреди семестра домой, примчится дед… не к ночи будь сказано… чур меня, чур… И всё это… всё это… всё это из-за того…
– И всё это из-за того, уважаемая мадам Фейримом, что вы сами не знаете, чего хотите! – волшебник сердито шлепнул ладонями по собравшейся на столе луже, и сине-бурые брызги украсили его мантию, бороду и дополнили дизайн розово-зеленого наряда посетительницы.
– Это как?!.. – опешила она при неожиданном сопротивлении там, где ожидалась скорая победа.
