– У нас есть снимки, которые сделала полиция, когда явилась по вызову сотрудников магазина? – поинтересовалась я.
– Вот, любуйтесь, – немедленно ответила Эдя, – тело лежит около входной двери. Может, когда ей стало плохо, она хотела попросить помощи?
– Нельзя отрицать этот вариант, – не стала спорить я, не понимая, что меня беспокоит.
Вроде ничего особенного. Высокая лестница, потом довольно широкая площадка, по бокам которой стоят каменные горшки с цветами, у двери магазина лицом к ступенькам лежит женщина в белом сарафане. Что меня настораживает? И как к погибшей попала кредитка Гортензии?
Глава 10
– Смотрите, – сказала Эдита и показала на экран, – Лариса Федоровна Пашкина, двадцать девять лет. Один раз попала в зону внимания полиции, но вышла сухой из воды. Она просто копия той, что лежит в морге. Зарегистрирована по адресу Краснолесной переулок, дом двенадцать, квартира шесть. Место работы: фрилансер.
– Как ты ее нашла? – спросила я.
Эдя показала на ноутбук.
– Запустила фото лица умершей в поиск. Нигде в наших базах оно не нашлось, значит, девицу не привлекали к ответственности, и вдруг – бац! Только что вылетела фотомордочка с пометкой: «Программа Эксперимент». Сейчас объясню, что случилось. Бокова Наталья Ивановна, сорока девяти лет, вызвала полицию в кафе «Мона». Женщина пошла посмотреть пирожные на витрине, краем глаза увидела, как девушка за соседним столиком, недоев десерт, поспешила к двери, вспомнила, что оставила на стуле свой кошелек, и заорала: «Держите воровку!» Пашкину схватил охранник у двери. Ларису попросили открыть сумку, она ответила отказом. Приехавший патруль забрал всех в отделение. В сумке Пашкиной портмоне не оказалось, но его нашли в кафе на полу. Ларису задержали, утром прибыл ее адвокат, вмиг объяснил полицейским, что кошелек могла уронить сама Бокова, свидетелей противоправных действий Пашкиной нет. На том все закончилось. Но отделение, куда замели Ларису, участвовало в трехмесячном эксперименте, его оснастили камерами и компьютерами. Едва в КПЗ кто-то попадал, автоматически делалось фото и отправлялось в базу. Одно время хотели установить такую технику во всех участках. Снимок любого человека, совершившего даже мелкий хулиганский проступок и отпущенного наутро после сурового внушения, остается навечно в архиве. Но потом посчитали, в какую сумму обойдется эта затея, и забыли о ней. Пашкина очутилась в камере, когда аппаратура вовсю работала. Ее изображение поэтому сохранилось.
– Понятно, – сказала я. – Теперь хочется узнать, как к Пашкиной попала кредитка Гортензии. Лариса ее украла? Или Моисеенко сама отдала ей карточку? И хорошо бы стопроцентно удостовериться в том, что в морге тело Ларисы Федоровны, а не какой-то очень на нее похожей девушки.
– Ну да, – протянула Эдита, – но, думаю, это точно она. Смотрите, на полицейском фото отлично видна особая примета, крупная родинка справа над верхней губой. Отметина похожа на жука.
– У трупа такая же, – оживилась Буля. – Если кто-то выглядит как Пашкина, имеет родинки как у Пашкиной, то она Пашкина.
– Возможно, – согласилась я, – Аня, поговори с соседями Моисеенко, вдруг они что-то интересное расскажут. Валера, выясни как можно больше информации о Ларисе Федоровне, съезди в дом, где она жила, поболтай с соседями. Эдя, поройся в компьютере, нам необходимы все сведения о Пашкиной: кто родители, муж, если это ее труп найден около магазина «Ласка», то возникает вопрос: где ребенок? Я хочу еще раз встретиться с Кариной Хлебниковой, у меня возникло ощущение, что лучшая подруга Гортензии не была с нами предельно откровенна. А еще я собираюсь посетить магазин, где нашли труп.
– А я пока поработаю с бумагами, которые составили полицейские, осматривавшие место преступления, – предложил Александр Викторович, – вдруг чего интересное замечу.
Эдита подняла руку.
– Не успела сказать, что у входа в «Ласку» нет камер. Сейчас почти во всех магазинах есть видеонаблюдение. А в этой торговой точке его нет, и охрана у них тоже отсутствует.
– Как это? – удивилась я. – Наверное, ты ошиблась!
– Нет, – отрезала Эдита, – при желании я могу подключиться к любой видеоточке, установленной на улице. У «Ласки» снаружи нет видеонаблюдения. Мне стало интересно, и я проверила, кто стережет лавку. Никто. Они не подключены на пульт, у них нет договора с каким-нибудь серьезным охранным агентством.
– Может, в задней комнате дежурят охранники с оружием? – предположил Ватагин. – Хозяин решил, что живые секьюрити лучше, чем наблюдение. Вор залезет в зал, пока прикатит патруль, схватит шмотье – и деру, много времени ему не понадобится. А когда сторож на месте, он среагирует сразу.
– Странно, – протянула Эдита, – дед с берданкой – давно ушедший в прошлое персонаж.
– Я имел в виду парней с современными пистолетами, – уточнил психолог.
– Все равно не айс, – уперлась Эдита.
Иван Никифорович поднялся.
– Татьяна, зайди ко мне, есть пара нерешенных служебных вопросов.
Я последовала за боссом, мы поднялись на первый этаж, миновали приемную, в которой у компьютера сидел Антон, помощник Ивана, вошли в просторный кабинет и наконец остались одни. Шеф открыл ящик письменного стола, достал оттуда бархатную коробочку и торжественно произнес:
– Таня, прошу тебя стать моей женой.
Мне стало смешно.
– А где признание в любви?
Иван удивился:
– Разве оно нужно? Я не стану просить руки женщины, не испытывая к ней сильного чувства. Это же понятно. Или ты полагаешь, что у меня есть некий расчет?
Я села в кресло.
– Поскольку жених намного богаче невесты да еще является ее начальником, подозревать в расчетливости надо меня. Понимаю, ты ко мне неравнодушен, но очень хочется услышать признание в любви.
Иван смутился.
– Ладно.
– Давай, – обрадовалась я.
– Ты согласна? – уточнил Иван.
– Сначала надо выяснить, как потенциальная невеста к тебе относится, – посоветовала я. – Вдруг я соглашусь из корыстных побуждений? А слов «Дорогая Таня, я люблю тебя, любишь ли ты меня?» я пока не услышала.
– Ты не станешь проводить свободное время с человеком, который тебе не нравится, – объявил босс.
– Каждой девушке хочется романтики, – жалобно произнесла я, – чего-то необычного, оригинального, запоминающегося на всю жизнь. Обидно как-то просто принять колечко.
Дверь кабинета без стука распахнулась.
– Не помешал? – спросил Димон.
– Конечно, нет, – обрадовалась я. – Что ты тут делаешь?
– Вообще-то я сотрудник бригады, где ты раньше работала, – заявил Коробков. – Почему не берешь трубку? Обзвонился тебе.
Я вынула из кармана мобильный.
