– Похоже на истерический припадок, – поставила я диагноз.
– Он и есть, – согласилась Кара, – устрой мне кто такое представление, даже мать родная, я молчать бы не стала. Самый действенный способ вразумить истеричку, плеснуть ей в лицо ледяной воды. Сколько раз я советовала Горти так сделать! Она всегда отвечала:
– Ты же знаешь, это скандал на полчаса. Вскоре мама успокоится, обнимет меня, поцелует, и мы прекрасно будем жить дальше.
Это правда. Полетав на метле, Галина Сергеевна выдыхала, становилась приторно-сладкой, рассыпалась в похвалах дочке. А потом снова очередная истерика.
– Часто Галину так колбасило? – уточнила я.
– Иногда раз в три месяца, иногда раз в день, – пожала плечами Кара. – Я неоднократно вкладывала Горти в голову мысль: надо изменить свою жизнь, отделиться от матери, завести любовника. Подруга говорила: «Кара, я счастлива. Успокойся. Какие мои годы, еще сто раз выйду замуж». А перед побегом Горти Галину словно с цепи спустили, по несколько раз в любое время суток орать принималась. Думаю, это сыграло решающую роль в побеге Горти.
Я взяла из рук хозяйки кабинета чашечку кофе.
– Странно, что она столько лет терпела.
– В конце концов даже ее бесконечная терпелка лопнула, – мрачно перебила меня Карина, – поэтому и удрала.
– Непонятно, почему Гортензия вас не предупредила о побеге, – продолжала я, – ведь понимала, что вы будете беспокоиться.
Карина развела руками.
– Сама не ожидала от нее такого. Но в том, что она сбежала, совершенно не сомневаюсь. Ну сколько можно ходить с мамой под руку? Терпеть перепады ее настроения, которые в последнее время стали постоянными? Сделайте одолжение, бросьте поиски. Возможно, вам удастся найти Горти, но тогда она вернется туда, где ей было очень плохо.
Хлебникова насыпала в чашку сахар.
– У меня муж, работа, поэтому каждый день общаться с Горти не получалось. Но я от нее знала, что поведение Галины Сергеевны стало невыносимым. Я даже посоветовала ей пригласить домой хорошего психиатра. Мне стало казаться, что у мамы Гали развивается заболевание. В день побега дочь возила ее в какое-то кафе, потом они посетили выставку. Или наоборот? Сначала выставка, затем трактир? После трех часов они прошлись по магазинам. Клиника Валентина Петровича приносит солидный доход, его вдова и дочь не стеснены в тратах. Горти не копила денег на то, что ей нравилось. И она была щедрой. Накануне прошлого Нового года я обмолвилась, что мечтаю о сумке «Диор», черной с розовым карманом снаружи. Мне ее так хотелось! До слез! Но не с моими доходами. Аксессуар от Диор стоит бешеных денег, несколько сотен тысяч. Я понимала, что моя мечта мечтой и останется. Но желание обладать сумочкой прямо сжирало, она мне во сне виделась.
Кара одернула блузку.
– Я, конечно, полная дурочка, не повторяйте никогда мою ошибку. Зашла в Интернет на сайт, где торгуют фейками, нашла нужную модель и приобрела ее задешево. Неделю радовалась. Правда, иногда гаденький голосок в голове шептал: «Она не настоящая, китайская подделка». Радость на время утихала, а потом снова расцветала. На восьмой день у сумки оторвались ручки. Я их пришила. Через неделю кожа на боковинах покоробилась, съежилась, фурнитура отвалилась, вдобавок моя покупка стала пачкать одежду, краска линяла…
Карина подперла подбородок кулаком.
– Мне было стыдно признаваться, что приобрела копию, на работе все полагали, будто у меня подлинный «Диор». До того, как разрушиться, аксессуар выглядел идеально. Горти я тоже наврала. А она спустя время спросила: «Ара, почему «диорочку» не носишь? Разонравилась?» Пришлось признаться: «Это фейк, он развалился». Горти меня не осудила, только заметила: «Не стоит верить Интернету». Через месяц тридцатого декабря она подарила мне настоящий «Диор», мою мечту, черную сумку с розовым карманом снаружи.
Хлебникова показала на диван.
– Вон она. Не расстаюсь с этой красотой. Когда я увидела, что принесла подруга, онемела и не хотела принимать презент. Это же такие деньги! Горти меня поняла: «Хорошо, тебе неудобно взять слишком дорогой подарок. Давай считать, что ты у меня кредит взяла. Назначаю взносы по две тысячи в месяц, без процентов». Мне смешно стало. «Сколько же лет придется выплачивать копейки?» Гортензия тоже развеселилась.
– У меня есть только одна подруга. Может, не будем из-за денег спорить? Мне радостно, что я могу осуществить твою мечту.
Кара с нежностью посмотрела на сумку.
– Горти очень добрая. И Галина Сергеевна, несмотря на свои припадки, тоже. За неделю до ухода Гортензии в подъезде, где живут Моисеенко, умер юноша, совсем молодой. Передоз. Что-то он себе вколол и скончался. Так Галина Сергеевна побежала его матери денег на похороны давать.
– Когда я была школьницей, в нашем дворе часто собирали разные суммы, – вспомнила я, – помогали друг другу на свадьбу, поминки, проводы в армию. Соседская взаимовыручка, сегодня ты немного денег дашь, завтра тебе помогут. Правда, не все делились…
Я замолчала. Ни мои родители, ни бабка никогда не открывали кошелек. Если в нашу квартиру кто-то звонил, старуха или мать шептали:
– Танька, крикни: «Дома нет никого, я одна, уходите».
А потом возмущались:
– Опять Верка из двенадцатой по этажам со списком ходит и клянчит. Без нас обойдутся, мы на машину собираем, лишних денег не имеем.
Карина пригубила остывший кофе.
– Так это когда было! Теперь люди иначе себя ведут. Дом Моисеенко перестал быть элитным. Раньше это был кооператив медработников, а теперь муравейник. Часть квартир продана разным людям, часть сдается. Галина помогла совершенно незнакомой женщине.
– Гортензия попрощалась с вами перед побегом? – уточнила я.
– Нет, – твердо ответила Карина, – я не общалась с ней в тот день. Мне в панике тетя Галя позвонила.
Я вернула чашку на блюдце.
– Пожалуйста, не скрывайте от нас ничего, информация дальше офиса не пойдет. Подумайте, может, у Гортензии в последнее время появился сердечный друг? Вдруг она обмолвилась о знакомстве с кем-то в Сети?
Карина покачала головой.
– Компьютера у Горти нет. Она не умеет им пользоваться. Тетя Галя проверяла ее телефон, эсэмэски читала. Из подруг у нее была только я.
– Кредитки у младшей Моисеенко есть? – не успокаивалась я.
– Да, – кивнула Карина, – Валентин Петрович, будто предчувствуя свою смерть, составил завещание. Прибыль от клиники принадлежит Гортензии и Галине Сергеевне. Моя подруга материально ни от кого не зависит.
– Вам знакома Лариса Федоровна Пашкина? – спросила я.
Карина сдвинула брови, потом открыла ноутбук.
– В ближнем кругу такой нет. Сейчас посмотрю среди пациентов. Есть Пашкевич, но это мужчина.
Дверь кабинета противно заскрипела.
