– Правда? – поразилась я.
– Случается, – кивнул босс, – это ради тебя Рина выкладывается по полной программе. Если я говорю, что в гости заглянет Таня, мама кидается к плите, и мне потом достается какой-нибудь кулинарный шедевр.
– Вот почему ты в последний год постоянно приглашал меня на ужин, – развеселилась я, – ты просто хотел вкусно поесть. А я уж нафантазировала…
Иван воспринял мое шутливое замечание всерьез и начал оправдываться:
– Нет, еда тут ни при чем. Не возражаю, я люблю вкусно поесть, но ради этого не стану звать домой неприятного человека. Ты мне сразу при первой встрече понравилась. Показал твою фотографию маме, она сказала: «Умница и красавица, приглядись к ней». Рина, как обычно, оказалась права, ты умная и красивая.
Я глупо захихикала. Совершенно не умею принимать комплименты. Назови сейчас Иван меня жирной и глупой уродиной, я бы знала, как отреагировать. Но что сказать, если тебя нахваливают?
– Приехали, – сообщил Иван Никифорович, – вход слева.
Я посмотрела на дом, около которого припарковался босс. Более странного сооружения в жизни не видела! Передо мной возвышалось широкое прямоугольное здание без окон и дверей. Я задрала голову. Из крыши торчала очень широкая и высокая труба. На конце этого сооружения находился второй этаж. Правда, есть ли в нем окна-двери, не видно, потому что эта часть дома поднята на высоту сорока, а может, и пятидесяти метров. Я сейчас вижу только его, так сказать, дно. Скорей всего, толстая труба – это шахта лифта, с помощью которого можно попасть наверх. Согласитесь, это как-то странно, хотя многие великие архитекторы создавали сооружения, которые вызывают у простого человека оторопь.
– Пойдем? – предложил шеф.
– Ты уверен, что приехал по правильному адресу? – на всякий случай уточнила я.
– Стопроцентно, – заверил Иван, подводя меня к глухой стене дома.
– Где дверь? – не поняла я.
Иван Никифорович поднес к уху телефон.
– Алло! Путешественники у входа.
Часть каменной кладки отъехала в сторону.
– Ну, вперед, – поторопил шеф.
Я вошла внутрь и опешила. Это же не ресторан! Я нахожусь сейчас в небольшом зале ожидания аэропорта. За окном видно летное поле, где стоят лайнеры под разными флагами, от них тянутся телескопические трапы.
Я потрясла головой. Танюша, это гигантское фото, ты в самом центре Москвы, какой аэровокзал! И окон у здания нет! Внезапно к одному из самолетов подъехала какая-то служебная машина, замигала желтым маячком, по полю пробежали рабочие в комбинезонах…
– Пассажира Аверьянова Владимира Петровича просят пройти на рейс пятьсот девяносто шесть Москва – Мадрид, – объявило радио.
Мужчина, сидевший на одном из диванов с газетой, встал, к нему подошла очаровательная женщина в красной форме.
– Добрый день, я Нина, в мои обязанности входит сопровождать ВИП-пассажиров в зону посадки, следуйте за мной, пожалуйста.
– Давай сядем, – предложил Иван, – вон два свободных кресла.
– Где мы? – налетела я на него. – Это не трактир.
– Да, – кивнул он, – я обманул тебя, хотел сделать сюрприз. Мы в ВИП-зале аэропорта.
– Из центра Москвы самолеты не вылетают, – усмехнулась я.
Босс подсунул под спину подушку.
– Ты уверена? Столица полна тайн. В советские годы меня один раз случайно занесло на секретный завод на Ленинградском проспекте. Там, не доходя до спорткомплекса ЦСКА, была бензоколонка, за ней находился кирпичный домик. Когда я к нему подошел, решил, что ошибся, нахожусь около большой трансформаторной будки, но нажал на звонок, дверь открылась, а за ней охраны полно, лифты. Вошел я в подъемник, а он как ухнет вниз на минус восьмой этаж. Оказалось, что под землей целый город построен, люди наверху ходят, машины едут, и никому невдомек, что под асфальтом огромное производство. И в столице, кстати, есть аэровокзал.
Я внимательно осмотрела комнату.
– Так он все на том же Ленинградском проспекте. И оттуда за рубеж не летают.
– Господ Лаврентьевых Оксану и Федора просят проследовать на посадку на рейс семьсот десять Москва – Нью-Йорк, – сказало радио.
К нам подошла женщина в красной форме.
– Добрый день, господа Лаврентьевы, меня зовут Нина.
– Простите, мы не Лаврентьевы, – остановил ее шеф.
В глазах служащей появилась растерянность.
– Прошу прощения, компьютер что-то напутал. Секундочку.
Девушка метнулась к ресепшен, схватилась за телефон, с кем-то поговорила и прибежала назад все с той же улыбкой на устах.
– Уважаемые Татьяна и Иван! Наша фирма приносит вам глубочайшие извинения. Прошу вас проследовать на посадку.
Мы вошли в лифт, кабина стремительно помчалась вверх, мне стало весело. Значит, я не ошиблась, труба на самом деле шахта подъемника. Пластиковые двери разъехались. Перед нами оказался вход в самолет, в проеме стояла очаровательная стюардесса.
– Рада приветствовать вас на борту нашего суперсовременного и сверхнадежного лайнера, – защебетала она, – прошу сюда, устраивайтесь. Взлет через пять минут.
Я исподтишка посмотрела на Ивана, он выглядел донельзя довольным, ну прямо маленький мальчик, получивший в подарок вожделенную игрушку. Я решила поддержать игру.
– О! Смотри, какой салон! Тут кресло, диван, стол и двуспальная кровать!
Иван оглядел интерьер, и я поняла, что он искренне удивлен. Босс открыл рот, явно хотел что-то сказать, и тут снова появилась стюардесса.
– Прошу вас занять места в креслах и пристегнуться. Извините за доставленное неудобство, но таковы правила.
Не успела я защелкнуть пряжку, как «самолет» затрясся, загудел, помчался вперед, и меня слегка вдавило в кресло.
– Как они это делают? – поразилась я. – Полное ощущение, что мы на самом деле поднимаемся в воздух.
– Ты в настоящем самолете, – заявил босс.
– И куда же мы летим? – хихикнула я.
Иван взял меня за руку.
– Я обдумал твои слова насчет отсутствия романтики в наших отношениях и понял: ты права со всех сторон. Я мужлан. Не дарил тебе цветов-конфет, милых подарков, в ресторан-кино не водил.
– Ну почему же, – возразила я, – помнится, мы ходили с тобой в чудесное место, на мне тогда еще платье лопнуло
[4]
.
– Это было по работе, – возразил босс, – в общем, я учел свои ошибки. Сейчас приземлимся в Венеции, сядем в гондолу, и я вручу тебе кольцо.
– Ты мне его уже один раз дарил, а потом убрал в сейф, потому что оно велико, – напомнила я.
