– Ватрушки на всех взяла, – весело объявила Эди, появляясь в комнате, – последние десять штук сцапала. Сзади какой-то прикольный дедуля стоял, весь в наколках, на голове хаер, на шее собачий ошейник, в ухе болт торчит. Увидел, что я булочки беру, и загундел: «Девушка, зачем вам столько выпечки, в дверях застревать станете, когда все слопаете». Я ему ответила, что булочки для Сергеевой, он сразу и заткнулся.
– Это Коробков, – усмехнулась я, – твой коллега из другой бригады. Мы с ним раньше вместе работали. Он компьютерный гений.
– Да? – с недоверием спросила Эдита. – Выглядит он необычно.
Я покосилась на зеленые волосы, фиолетовые глаза и синие губы Булочкиной.
– Думаю, вы друг другу понравитесь.
По комнате поплыл запах кофе, Крапивин поставил на стол чашку.
– Теперь о Ларисе. В доме, где прописана Пашкина, о ней никто ничего не знает. Это общага, коридор, комнаты, ванная-туалет и кухня общие. Не было у Пашкиной отдельной квартиры. Народ там меняется очень быстро. Но за дверью номер шесть обнаружилась постоянная жиличка, комендант Ольга Сергеевна, очень ласковая хлопотунья. Едва я про Ларису расспрашивать начал, как тетушка стала меня угощать. Вытащила из холодильника пирожки собственного приготовления, бутылочку из буфета добыла. «Перекуси, сыночек, бегаешь днями напролет, ой как мне тебя жаль». И дальше в таком духе.
– Ольга Сергеевна регистрирует у себя нелегальных мигрантов? – перебила Валерия Аня.
– Приятно, когда девушка не только красива, но и умна, – заметил Крапивин, – точно. Я на нее нажал и получил истерику: слезы, демонстративный прием лекарства. Но я терпеливый. В конце концов Ольга Сергеевна призналась, что ее лучшая подруга работает паспортисткой. Дамочки мошенничают на пару, одна находит клиентов, вторая делает им документ о регистрации. Зарплата у подруженций маленькая… Далее цитировать комендантшу не стоит.
– Ясно, что ничего не ясно, – протянула я. – Откуда Пашкина в Москву заявилась?
– Из Марманска, – ответил Валера, – город за Уралом, если, конечно, можно верить паспорту, который Лариса Ольге Сергеевне отдала. Я записал данные ее прописки в Марманске. Эдита, можешь глянуть?
– Не вопрос, давай сведения, – тут же согласилась Булочкина, хватаясь за мышку.
– Ватрушки гениальные, – похвалила Аня, запихивая в рот последний кусок, – вкуснее никогда не ела.
– Суперские, – подтвердил Крапивин.
Я потянулась было к тарелке, но отдернула руку, Танюша, сладкие булочки с жирным творогом не относятся к числу твоих друзей. Если проголодалась, возьми в столовой салат из свежей капусты с морковкой. Но рука не вняла голосу разума, схватила ватрушку. «На диету можно и завтра сесть!» – сказал вкрадчивый внутренний голос.
– В городе Марманске и правда жила Лариса Федоровна Пашкина, – сообщила Эдита, – паспортные данные совпадают с данными нашего трупа, хорошая девушка, по профессии педиатр, родом из замечательной семьи. Папа у нее доктор исторических наук, мать преподаватель музыки, бабушка главврач одной из поликлиник, а дедушка капитан дальнего плавания. Деда и бабушки в живых уже нет, а родители здравствуют.
– Прикольно, – протянула Аня, – в семье не без урода. Может, она и получила диплом детского врача, но по профессии работать не хотела. Придется Пашкиным о смерти Ларисы сообщать. Можно, это не я сделаю?
– Не надо хороших людей нервировать, – протянула Эдита. – Зачем их зря волновать.
– Ну ты и сказала, – возмутилась Попова, – «зря волновать»! Хоть дочь и оторва, да своя. Предлагаешь ее за госчет захоронить? Тайком от семьи?
– Не надо Ларису в гроб укладывать, – пропела Эдита.
Аня вытаращила глаза.
– Ты совеем того, да? Оставить ее в холодильнике навечно?
– Она жива, – догадался Крапивин.
– Молодец, – похвалила Эди, – орден «Умная голова» тебе на грудь, Лариса распрекрасно себя чувствует. Она теперь не Пашкина, а виконтесса Харди и живет на краю света в Новой Зеландии. Вышла за обедневшего, но родовитого иностранца и сейчас закатывает банки с вареньем из инжира на своей ферме. Хотя, не знаю, растут ли в Новой Зеландии фиги. Несколько лет назад настоящая, еще незамужняя Пашкина подала заявление о смене паспорта. Девушка честно призналась: выбросила на помойку старые джинсы и только через пару дней сообразила, что там в кармане лежало удостоверение личности. Странно.
– На мой взгляд, нет, – возразила Попова, – просто растеряха. Интересно, как ее паспорт попал в лапы нашего трупа? И кто у нас в морге?
– Знаешь, почему ситуация показалась мне странной? – спросила Эдита. – За потерю или порчу паспорта предусмотрен штраф. Поэтому все, кто простирал бордовую книжечку в машине, утопил ее в реке или не пойми куда дел, всегда врут в полиции: «У меня сумку украли в магазине, паспорт там лежал». В этом случае ты не виноват, поэтому с деньгами не расстанешься.
– Лариса слишком честная, – поставила диагноз Аня.
– Думаю, дело в другом, – не согласилась Эдита и повернула свой ноутбук экраном к нам. – Кто на фото?
– Пашкина, – ответила я, – в смысле наш труп, только живой.
– Пашкина, – кивнула Эдита, – но не Лариса, а Ирина Федоровна, тридцати трех лет.
– Сестра Ларисы, – пробормотала я.
– Сводная, от первого брака отца, – пустилась в объяснения Булочкина. – Федор Семенович ранее был женат на Варваре Груздевой. Семья просуществовала менее двух лет, Федор подал на развод, оставил крошечную дочь и спустя некоторое время повел под венец Светлану Ивановну Морозову, та родила ему Ларису. Пара живет счастливо много лет. Ирина же хорошо известна полиции Марманска, она с десяти лет клиент детской комнаты: воровство у одноклассников, учителей. В четырнадцать девочка очутилась в специнтернате, в шестнадцать пошла на курсы, получила специальность «мастер ногтевого дизайна». Так красиво называется маникюрша. В восемнадцать девица отправилась на зону за кражу кольца и серег у клиентки, отсидела три года, вышла по условно-досрочному. Работала официанткой, кассиром на бензоколонке, продавцом в супермаркете. Пару раз задерживалась во время облавы на проституток, ее ругали и отпускали. Все. Вот уже несколько лет о ней нет никаких сведений.
– Можешь найти номер телефона старших Пашкиных? – спросила я.
– Уже набираю, – кивнула Эди, – громкая связь включена.
В комнате раздались длинные гудки, один, второй, третий, четвертый… На десятом я уже хотела отсоединиться, но тут услышала раздраженный женский голос:
– Слушаю вас.
Глава 20
– Светлана Ивановна? – уточнила я.
– Да. С кем имею честь беседовать?
– Вас беспокоят из Москвы, – начала я, – из…
– Полиции, – сделала поспешный вывод женщина, – понятно. Давно ждем вашего звонка. Ирина? Да? Ее арестовали?
