Ладно, сделанного уже не воротишь, надо думать, как теперь не усугубить ситуацию. Стало быть, что следует сделать в первую очередь. Надо минимизировать контакты с этим ходячим скелетом, не шляться ночами по дорогам и избегать перекрестков. Если же надо будет с ним повидаться (а это неизбежно, квест делать и сдавать надо, все равно этот любитель арахиса мне покою не даст, пока я его не закончу, а мне совершенно не нужно то, чтобы он таскался за мной) то выбирать места поглуше, где точно не будет лишних глаз. Думаю, в сценарии прописаны нюансы, при которых можно попалиться, неплохо бы было их узнать у того же Валяева. Впрямую он не скажет, но намекнуть – может, он в этих вопросах нормальный мужик.
Еще – надо бы встретиться с Пауни, здесь запросто может сработать решение от парадокса. Сказать ей, что попал в лапы Барона Сэмади, случайно, не нарочно, так получилось. Может девочка чего посоветует или расскажет? Они, как я полагаю, много чего друг о друге знают. В любом случае, она не сможет мне предъявить в будущем счет за то, что я за спиной Тиамат спелся с Чемошем. Утечки на сторону тут можно не опасаться – вряд ли она общается с кем – то еще кроме меня.
Ладно, в любом случае кое-какую выгоду я получил. Не самые большие плюсы, но это лучше, чем ничего. И вот еще интересно, что подразумевал Барон, говоря – «Если будет надо, они тебе даже помогут»? Может, после того, как он наберет силу, я смогу рассчитывать в ночное время на силовую поддержку костлявого воинства? И, кстати – в том местечке на Востоке, в заброшенном городе на страже ведь немертвые стоят. Но тут сначала понять надо, за каким лешим я туда полезу.
Потом мои мысли перескочили в другую плоскость, я задумался о том, что игра потихоньку начала заменять мне реальный мир. Мне и раньше это казалось, но вот сейчас я начал это осознавать всерьез. Дела, хлопоты и отношения виртуального мира все больше и больше становились для меня более весомыми, чем проблемы реальности. То ли потому что их было больше, то ли потому что там, в Файролле, их решать было куда как проще, чем здесь. Там можно было найти верных союзников, которые не предадут, поскольку это не заложено в их сущности, там, при желании, какие – то вопросы можно было решить при помощи клинка и кулака, без двойных стандартов и дипломатии уступок, там люди, живые люди, были тем, чем они были на самом деле, а не тем, чем хотели казаться. Там можно было говорить то, что думаешь и делать, что хочется, по крайней мере, в большинстве случаев. Здесь – нет. Игра поглощала меня, и это, увы, было фактом, который следовало признать. И с этим что – то надо было делать, причем обязательно. Я не желаю становится еще одним игроманом, которому виртуальность полностью заменит реальный мир.
У входа в редакцию я увидел знакомую мне с детства фигуру – у дверей с сигаретой в зубах мялся Петрович. Он совершенно не изменился с нашей последней встречи. Он был все так же высок, сутул, носат и небрит.
– Вот Вика, видишь этого невзрачного субъекта? – громко сообщил я своей спутнице, подходя к озябшему художнику – Это Петрович, который старый хрыч. Он жутко талантлив, но крайне ленив, и не может закончить мой портрет уже лет двадцать.
– Чего тебя, дурака, рисовать? – флегматично ответил Петрович, выплевывая на снег окурок сигареты – Только краски переводить.
– Доброе утро – прощебетала Вика, улыбаясь и протягивая художнику руку – Я Виктория, жена Кифа.
– Жена? – замялся Петрович и осторожно пожал ее ручку – А ты это, женился что ли? Так это, поздравляю. А, да, я это, Вадим, стало быть.
– Да дождешься от него – засмеялась Вика, на которую потрепанная жизнью фигура Петровича явно произвела благоприятное впечатление. Он совершенно не производил впечатления человека, который мог бы претендовать на место лидера, а значит, полностью устраивал мою спутницу в качестве подчиненного – Так сожительствуем. Но я не теряю надежды на то, что он порядочный человек и все – таки женится на девушке, которая отдала ему все.
– Кхгм – издал носовой звук Петрович, на которого Вика явно произвела большое впечатление. Он по своей сути был очень застенчив и, увы, обладал заниженной самооценкой, что я из него выбивал довольно долгое время, пока не махнул на это дело рукой. Красивые же женщины выбивали его из колеи, в их присутствии Петрович терялся и предпочитал молчать, Вика в свою очередь, сегодня выглядела блистательно – глаза лучились смехом, белозубая улыбка притягивала взор, а новая шубка, купленная в выходные, переливалась натуральным мехом в лучах яркого зимнего солнца.
– Ну – ну, Вадик, не смущайтесь – ударила Вика кулачком в плечо Петровича, окончательно поняв, что из этого потенциального сотрудника она точно будет веревки вить – Мы вас непременно пригласим на свадьбу, я лично вам это обещаю, даже если Киф забудет это сделать. Память у него никакая, ну, вы это знаете.
– Эгммм – Петрович промычал набор букв и потер подбородок. Он явно жалел, что вообще сюда пришел.
– Пошли внутрь – прервал я рефлексию своего приятеля – Холодно.
Вика дождалась, пока окончательно деморализованный Петрович откроет ей дверь, и победно вошла в здание. Я подтолкнул Петровича вперед, и, покачивая головой, последовал за ним. Спасти его было уже невозможно, можно было только сочувствовать.
В коридоре мы неожиданно столкнулись со спешащим куда – то Мамонтом.
– Виктория Евгеньевна – мотнул мой бывший шеф седой гривой – Как всегда неотразимы.
– Доброе утро, Семен Ильич – остановила свой стремительный бег Вика – Уезжаете куда – то?
– Да вот, собрание сегодня назначили ни с того, ни с сего – обеспокоенно сказал Мамонт – В самом «Радеоне». Харитон Юрьевич, здравствуй, дорогой.
– Мое почтение – протянул я руку явно волнующемуся главному редактору. Да и мне стало как – то беспокойно – что это за собрание, и почему я о нем ничего не знаю – А на предмет чего пригласили в большой дом?
– Да вроде руководителей всех медийных структур корпорации созывают, и местных и из регионов люди прилетают – пропыхтел Мамонт – Ты ничего об этом не слышал? Ты же там вроде как вхож в высшие сферы.
– Ничего – развел руками я – Вот, от вас впервые услышал о том, что такое совещание вообще будет. Судя по всему, вам и за меня отдуваться придется.
– Это вряд ли – Мамонт криво улыбнулся.
– А как по другому? – удивился я – Мы на базе вашего издания, меня не позвали, стало быть, вам за всех и говорить. А может, я просто из обоймы выпал или про меня забыли…
– Тебя не позвали не потому, что ты выпал из обоймы, а как раз наоборот – потому что ты в ней – сказал Мамонт – Поверь мне, я – то в этом разбираюсь. А вот мы все, кого они купили… Нас можно вот так тюкать, «Через три часа прибыть без опоздания».
Внезапно я ощутил жалость к этому немолодому и седому человеку – он явно боялся, что его просто снимут с кресла, как не оправдавшего ожиданий. Мамонт, конечно, по своей сути самодур и жуткий скряга, но он был мне хорошим наставником, и, что немаловажно, не злым человеком.
