Фуггер из Аугсбурга пытался защитить свои венгерские активы. Он приказал Цинку подкупить венгерских священников, дабы те успокоили крестьян. Он посылал подарки венгерским вельможам, дабы заручиться их благосклонностью. Но ничего другого он предпринять не мог. Перелом внес Янош Запольяи, крупнейший землевладелец Венгрии, который наконец собрал свое войско. Он пленил Дожу и казнил того с беспримерной жестокостью, в назидание остальным бунтовщикам. Таковы были садистские практики эпохи: Дожу усадили на раскаленный трон, надели ему на голову раскаленную же корону, а в руки вставили раскаленный скипетр; затем еще живого Дожу бросили в костер, а его сторонникам предоставили выбор – погибнуть или съесть кусок плоти своего вождя. «Псы!» – вопил Дожа, когда с его тела срезали обгоревшую плоть.
Запольяи победил, но ситуация в Венгрии оставалась нестабильной. Турки продолжали бесчинствовать, крестьяне тоже не успокаивались, и вложениям Фуггера грозила серьезная опасность. Помимо прочего, раскол среди венгерского дворянства был чреват войной между соперничающими фракциями. Фуггеру требовался постоянный мир, и к тому же стремилась венгерская королевская семья. На протяжении многих лет она обсуждала с Максимилианом брачный союз, рассчитывая тем самым получить покровительство Габсбургов. Но Максимилиан был слишком занят в Италии, чтобы уделять внимание Венгрии. Теперь, когда «драгоценность» Фуггера оказалась под угрозой, императору пришлось вникнуть в венгерские дела. Якоб поставил Максимилиану ультиматум: либо соглашение с Венгрией, либо никаких новых кредитов. Фуггер никогда раньше не пытался манипулировать Максимилианом столь откровенно. Обычно, если Фуггеру нравился тот или иной план Максимилиана, вроде имитации имперской коронации, он проявлял щедрость. А если он чего-либо не одобрял – например, желания императора сделаться папой, – то просто медлил до тех пор, пока проект не терял актуальность. Сам он никогда ничего не начинал – до сего дня. Слишком многое стояло на кону, чтобы придерживаться привычной тактики.
Угроза подействовала. Чтобы утешить Фуггера, Максимилиан направил в Венгрию своего посланника и поручил договориться о браке; этот союз подразумевал, в конечном счете, переход Венгрии под власть Габсбургов. Не имело значения, что венгерский народ может быть против Габсбургов, что подобное соглашение сулит глобальное изменение политической карты Европы (ведь возникал гигантский политический конструкт, будущая Австро-Венгерская империя). Фуггер нуждался в том, чтобы Габсбурги захватили Венгрию, он не видел иного способа защитить свои владения.
Для обсуждения подробностей договора Максимилиан согласился встретиться с королем Венгрии Владиславом и его старшим братом Сигизмундом, королем Польши. Первоначально планировалось встретиться в Любеке, поскольку тот находился близко к Польше, а Польша играла ключевую роль в организации союза. Словно детишки менялись фантиками: Максимилиан собирался отдать Сигизмунду в обмен на Венгрию императорские владения в Пруссии, вотчине немецкого религиозного ордена тевтонских рыцарей.
Фуггер отверг идею встречи в Любеке, ведь там властвовала Ганза. Предполагая, что ганзейцы будут клеветать на него, пользуясь присутствием монархов в городе, он назвал в качестве альтернативы Вену. Якоб намеревался участвовать во встрече, а до Вены не составляло труда добраться на корабле вниз по течению Дуная. Предложение Фуггера одобрили. В 1815 году, ровно через триста лет, великие европейские державы встретились в том же городе, чтобы заключить мирный договор, который обеспечил Европе десятилетия спокойной жизни и ввел в употребление термин «баланс сил». Эта встреча вошла в историю как Венский конгресс, но правильнее называть ее Вторым Венским конгрессом. Первый состоялся в 1615 году, когда Максимилиан, Владислав и Сигизмунд встретились в Вене, чтобы обсудить будущее Венгрии и, среди прочего, судьбу медных рудников Фуггера.
Исход встречи в немалой степени зависел от личного расположения, и, к восторгу Фуггера, Максимилиан и Сигизмунд нашли общий язык. Максимилиан именовал Сигизмунда великим князем, а тот пригласил императора поохотиться в Польше. Они заключили сделку, результат которой полностью соответствовал ожиданиям Фуггера. Венгрия немедленно становилась австрийским «доминионом», а Габсбурги получали венгерскую корону сразу после исчезновения линии Владислава. Польше доставалась Пруссия; кроме того, Максимилиан пообещал не поддерживать Россию, которая тогда воевала с поляками. Сделку закрепили договоренностями не об одном, а о двух браках. Внуку Максимилиана Фердинанду предстояло жениться на Анне, дочери Владислава, а внучка Максимилиана Мария должна была выйти замуж за Лайоша (Людвика), сына Владислава.
Свадьбы – дорогое удовольствие, в особенности двойные бракосочетания королевских семей. Фуггер снабдил Максимилиана необходимыми средствами. В письме, написанном в Аугсбурге, Максимилиан объяснял Тирольскому совету предельно искренне, почему вынужден глубже – и самостоятельно, и как глава государства – залезать в долги:
«Мы не в состоянии сделать это [захватить Венгрию] без надлежащего займа от Фуггеров. Без указанных средств мы не в силах двигаться далее, нам придется отказаться от всех вышеперечисленных отношений с обоими королями и отвергнуть планы сочетать браком наших детей, а также отменить все приготовления, что, вероятно, обернется осуществлением всех опасений и угроз, обсуждению коих была посвящена наша встреча с оными государями. Если бы имелся любой другой способ финансирования, мы были бы только рады избавить вас от данного бремени, но таковой способ нам неведом».
После урегулирования финансовой стороны вопроса Фуггер и 10000 других гостей собрались в Вене. Фуггер, подобно Карлу Смелому в швейцарском походе, привез с собой свои драгоценности. Габсбурги желали выглядеть бургундцами и нуждались в сокровищах Фуггера, чтобы создать иллюзию семейного богатства. Максимилиан отнюдь не располагал даже подобием средств, какими владел его щеголеватый тесть Карл, однако радениями Фуггера мог хотя бы на день предстать во всем императорском великолепии. В присутствии Фуггера органист Максимилиана в соборе Святого Стефана исполнил громогласное «Te Deum», а венгерские музыканты играли боевые марши. Секретарь Максимилиана, уязвленный «чрезмерной воинственностью» венгров, назвал их «конеедами».
Изящные буквы брачного договора маскировали сложность брачных контрактов шестнадцатого столетия. Принц Фердинанд был слишком молод, чтобы жениться на Анне, но их брак являлся жизненно необходимым для сделки. Чтобы обеспечить договоренности, вдовец Максимилиан женился на Анне по доверенности и согласился полноценно взять принцессу в жены, если Фердинанд умрет до своего совершеннолетия. Максимилиану исполнилось 55 лет – он был ровно впятеро старше невесты, – но выглядел он пожилым, ибо страдал от новой инфекционной напасти Европы, сифилиса. Кортес привез сифилис из Нового Света в 1504 году, и вскоре Максимилиан, Эразм и прочие заразились, как это тогда называли, «французской болезнью». Сифилис настолько изуродовал внешность Чезаре Борджа, что тот стал носить маску, выходя на люди. Лютер жаловался на эпидемию сифилиса в монастырях. Опасаясь смерти, Максимилиан повсюду возил за собой шкатулку с государственными бумагами. «Моли Господа о моем здравии», – сказал император Анне у алтаря. Он возложил ей на голову корону и объявил Анну императрицей. Лайош и Мария бракосочетались следом. Фуггер убедился, что его венгерские инвестиции теперь надежно защищены.
