Помня наказ Мигеля, Мефодий оставался у него за спиной и, держа слэйеры на изготовку, всюду следовал за наставником, который с Роберто и Александром организовал слаженную боевую команду. И несмотря на то, что Сатиры шли просто нарасхват, им все же удалось отхватить себе одного в персональное пользование.
Сатир уклонился от мелькнувших возле его лица слэйеров и, совершив головокружительное сальто, подлетел на несколько метров вверх. За ним немедленно последовал Роберто, стараясь дотянуться до Сатира в прыжке. Внизу их уже караулила остальная Мефодиева команда. Юпитерианец имел шанс напороться на их слэйеры при приземлении, но извернулся в полете словно кошка и упал сразу на четыре конечности совершенно не там, где его поджидали. Два Исполнителя из другой группы бросились к нему и были отброшены назад – Сатир лягнул их обеими ногами одновременно, а после этого вскочил и снова взвился в воздух.
Но над ним уже коршуном завис Гавриил. Боясь попасть гравиударом по своим, смотритель просто врезал каблуками Сатиру по спине. Юпитерианца развернуло в полете и швырнуло обратно наземь – прямо к ногам Мигеля. Мастеру упускать такую возможность было несолидно, поэтому не успел еще Сатир удариться об пол, как изогнутые арабские клинки Мигеля заходили по нему, словно овощерезка. Сатир лишился левой ноги и половины правой руки за долю секунды, но все-таки умудрился при помощи оставшихся конечностей перебросить свое тело через Мигеля и упасть чуть ли не на голову Мефодию. Времени на хороший замах не оставалось, поэтому он совершил короткий выпад и пришпилил разбрызгивающего вокруг себя буро-зеленую кровь Сатира к полу…
…И тут же получил удар длинной лапой по лицу, однако на ногах устоял и для верности всадил в него второй слэйер.
Мигель, Роберто и Александр распластали пойманного Мефодием Сатира на куски за считаные секунды. Разрубленное тело небожителя вспыхнуло с яркостью электрической дуги и оставило после себя лишь жженые пятна сгоревшей как смола крови.
Едва пожравшее останки Сатира пламя угасло, Роберто указал слэйером на следующего вражеского «пехотинца» – тот сопротивлялся намного яростнее и уже успел сократить группу смотрителя Рашида почти наполовину. Сам Рашид метался поверху и никак не мог поймать противника «на мушку», поскольку Сатир все время перемещался между его людьми и мешал не только прицелиться, но и скоординировать действия Исполнителей.
Помощь команды Гавриила оказалась весьма своевременной и позволила поредевшим Исполнителям Рашида оттеснить Сатира в угол. Потеряв пространство для маневра, Сатир кинулся на стену и, цепляясь длинными пальцами за стыки плит, довольно резво покарабкался к потолку. Однако эта отчаянная выходка Сатира уже не спасла. Поймавший его на полдороге Рашид намертво «прибил» гравиударом небожителя к стене, а подскочивший Гавриил гравиударом в голову довершил дело. Обезглавленный Сатир отлип от стены и полетел вниз в окружении осколков мрамора.
Количество Сатиров медленно, но сходило на нет. Схватка в фойе обещала завершиться исполнительской победой, и некоторые смотрители уже полетели в глубь здания, расчищая коридоры от засевших там небольших групп охраны. Жалкие остатки Сатиров предприняли попытку отступления в сторону зала заседаний. На плитах фойе кое-где еще сопротивлялись лишенные конечностей их собратья, но пощады калекам никто дарить не собирался, разве что в виде скорейшего избавления от мучений…
Пол под ногами Мефодия дрогнул так, что мраморные плиты подпрыгнули и снова легли на место. Можно было подумать, что в здание угодила бомба, однако кто мог отважиться бомбить ООН – неизвестно.
Все находившиеся снаружи – зеваки, журналисты, полицейские – решили, что взрыв действительно имел место. Ибо чем, если не взрывом, можно было объяснить расколовшийся потолок зала заседаний и взлетевшие вверх куски бетонных перекрытий и исковерканных металлоконструкций? Недоставало только столбов огня и дыма, но на это поначалу никто внимания не обратил. Шум от разрушения получился оглушительным. Клубы бетонной пыли окутали прилегающую к зданию территорию, будто дымовая завеса. Подобное Нью-Йорку было уже не в новинку, и слово «теракт» пронеслось по кинувшейся прочь толпе быстрее, чем эхо от взрыва пересекло Ист-Ривер и достигло западных кварталов Куинса.
Два столкнувшихся гравиудара – Нептуна и Джейкоба – сорвали потолок и крышу с зала Генеральной Ассамблеи, словно пробку с бутылки шампанского. Многотонные перекрытия лопнули, плиты подбросило в воздух с необычайной легкостью, а ударная волна вырвалась на свободу и устремилась ввысь. И все же какая-то часть ударной волны успела отразиться от потолка до того, как тот разбросало по округе и по крышам близлежащих зданий.
Джейкоб находился в центре зала заседаний и только было бросился к выходу, как отраженные отголоски гравиудара врезались ему в спину и поволокли по полу, прокладывая его телом просеку в рядах кресел. Глава Совета попытался с ходу подняться в воздух и как можно скорее ретироваться из-под рушащегося потолка. Джейкоб смог оторваться от пола всего на метр, когда центральная балка перекрытия всей своей стотонной массой рухнула с высоты поперек его туловища. Железобетонная громадина практически перерубила Джейкоба пополам, не позволив ему ни увернуться, ни отбросить ее встречным гравиударом. Сверху на Джейкоба посыпались мелкие обломки потолка, но их ударов он уже не чувствовал…
Сердце смотрителя перекачивало остатки крови, и, несмотря на то, что убывала она буквально на глазах, Джейкоб продолжал жить и воспринимать окружающее четко и ясно. Системы жизнеобеспечения включили фильтры подавления боли на полную мощность, а головной мозг автоматически посылал сигналы смотрителям о том, что Глава Совета попал в беду и получил критические повреждения. Однако анализ этих повреждений показывал, что даже если Джейкоба и успеют извлечь из-под руин, спасти его теперь может разве что Хозяин. Счетчик остатка жизни, до сего момента прятавшийся где-то в глубинах памяти Джейкоба, теперь появился перед его глазами и неумолимо отсчитывал последние минуты Лучшего из Лучших, не давая никакой возможности задержать или, наоборот, ускорить неминуемую кончину.
Сверху над Джейкобом нависло бородатое лицо Нептуна – он и его окружение успели скрыться из зала заседаний за секунду до того, как тот превратился в небольшой открытый стадион. На лице юпитерианца было немного странное выражение: похоже, он не ожидал, что самый серьезный из его земных врагов угодит в случайную ловушку. Нептун словно гадал, радоваться ему или все-таки пока воздержаться от этого. Рядом с Нептуном появились остальные небожители, реакция которых была более определенной, только на лице Афродиты, кажется, проглядывало едва заметное сочувствие.
– Вы проиграли, Джейкоб, – сказал Нептун. – Вам предлагали союз, но вы отказались и проиграли.
– Я проиграл – да. Но не мы, – слабеющим голосом ответил Джейкоб. – Не радуйтесь раньше времени…
Нептун хмыкнул:
– Даже сейчас ты не хочешь признать очевидный факт! Или ты еще уверен в своей победе?
– Уверен… как никогда.
– Скажу тебе по секрету, – с презрением промолвил Нептун, – в свою победу не верит даже Кронос! Так что не обольщайся перед смертью. Кстати, пока ты еще не умер – не обессудь, но мы забираем твою голову. Лучшего трофея для повелителя и подарка для нашего умника Сагадея и придумать нельзя…
