Весть о взрыве в здании ООН довольно быстро облетела Манхэттен. Журналисты передавали, что в здание ворвалась большая группа каких-то хулиганов, а открытая по ним стрельба лишний раз указывала, что хулиганы эти были отнюдь не простыми фанатами летающих тарелок и автографы миротворцев их не интересовали. На Манхэттене шла война, притом не где-нибудь, а в самом здании ООН, что само по себе демонстрировало антигуманный облик тех, кто посмел ее развязать.
Война – взрывы, стрельба, нападение на «голубых касок», звуки борьбы за стенами здания – требовала немедленного вмешательства, причем уже не полиции, а военных со всей их боевой мощью. Они-то и появились в зоне конфликта через некоторое время, благо располагались совсем неподалеку – в районе линий внутригородского оцепления.
Эскадрилья вертолетов «Апач», каждый из которых нес на консолях по автоматической пушке и комплекту управляемых ракет, вынырнула из-за зданий и едва не разрубила винтами летящую группу людей, производивших руками странные пассы и непонятно чем вышибавших стекла многоэтажек. Опасаясь вертолетных винтов, люди эти кинулись врассыпную, словно взвод супергероев из комиксов Марвела.
Исходя из последних оперативных сообщений, пилотам было известно, что способностью к левитации обладали не только друзья-миротворцы, но и враги-рефлезианцы, а потому их растерянность продлилось недолго. В штаб группировки полетели срочные доклады.
Пока Гавриил перестраивал боевой порядок, Нептун сообразил, каким образом привлечь на свою сторону кружившего поодаль союзника. Четверка юпитерианцев демонстративно пролетела перед кабинами вертолетов и пустилась наутек с места сражения, не развивая полную скорость, дабы дать «рефлезианцам» пуститься в погоню, тем самым четко обозначив себя в качестве врага миротворцев…
Гавриил совершил непростительную оплошность, в горячке боя попавшись на эту уловку. Глава Совета поздно догадался, из-за чего вдруг Нептун и его соратники бросились наутек в тот момент, когда к ним прибыло подкрепление. Догадался, когда за спинами смотрителей выросли свистящие винтами боевые машины…
Пилоты получили приказ: защищать миротворцев. У штаба больше не было сомнений – те, кто напал на ООН, и те, с кем вели воздушный бой миротворцы, являлись рефлезианцами, ибо по всем признакам подходили именно под их описание. Теперь же, когда вертолетчики четко видели, где друзья, а где враги, настала пора выполнять приказ штаба группировки.
Поднырнув под группу смотрителей и отрезав ее от земли – все не попавшие по целям пули должны уйти в небо, а не в жилые кварталы, – «Апачи» открыли шквальный огонь. Бортовая артиллерия вертолетов была оснащена приборами автоматического теплонаведения, а смотрители в отличие от холодных, как сам Космос, юпитерианцев были вполне нормальными теплокровными людьми…
Совет смотрителей, и без того изрядно поредевший за сегодняшний день, уменьшился на треть за первые мгновения пулеметного залпа. Потоками свинца были растерзаны на части Чжоу Ли Хо, Рашид, Иеремия, Бамбуло и многие другие. Увернуться от пулеметов оказалось непросто – их автоматика неумолимо отслеживала перемещение цели в любой плоскости. На летящего во главе группы и сосредоточенного на преследовании небожителей Гавриила, словно длинная плеть, надвигалась трассирующая очередь крупнокалиберных снарядов…
Смотрителя Иошиду, бывшего телохранителя и советника погибшего Джейкоба, никто не освобождал от занимаемой должности. Чувствуя глубокую вину оттого, что так легко отпустил сегодня Джейкоба одного в гущу врага, Иошида не знал, как сможет ее теперь загладить. Сейчас же он видел, что вот-вот может погибнуть и новый Глава Совета.
– Помогай! – яростно бросил Иошида летящему по соседству Матуа, после чего стрелой настиг Гавриила, перехватил его поперек туловища и поволок вниз, к земле. Матуа чудом увернулся от едва не снесшей ему голову очереди и, догнав мчащихся Иошиду и Гавриила, вцепился Главе Совета в воротник, а затем подсобил Иошиде утихомирить начавшего вырываться Гавриила. Оставшиеся в живых члены Совета бросились вслед за ними.
Гавриил быстро оценил ситуацию и понял, что их игра проиграна. Проиграна сегодня или вообще – этого он не знал, но в данную минуту выход был только один – бегство ради сохранения собственных жизней, бегство ради того, чтобы в будущем собраться с новыми силами и закончить начатое дело.
– Всем рассеяться! – отдал приказ Гавриил. – Операция сворачивается! Отступать! Всем по местам сбора с вашими Исполнителями! – И для продолжающих удерживать его Иошиды и Матуа добавил: – А мы возвращаемся – надо срочно вывести парней из здания!
Охота за Сатирами в коридорах и кабинетах здания ООН оказалась делом муторным. Остатки «пехоты» Нептуна, несколько минут назад яростно сражавшиеся, теперь ни за что не хотели вступать в открытую схватку, а нападали подло, из-за угла, сворачивали шею зазевавшемуся Исполнителю и снова прятались в лабиринтах здания.
– Они явно тянут время! – раздраженно бросил Роберто после длительной и безрезультатной погони за одним особо шустрым юпитерианцем. – И черт меня подери – я даже знаю, почему они это делают!..
Но работа есть работа, и выполнять ее приходилось независимо от активности.
Крадущийся как тень вслед за Мигелем Мефодий испытывал те же ощущения, что и солдаты Третьего рейха в белорусских лесах. Матерый и скрытный враг – на порядок опаснее, чем партизаны Ковпака, – был незрим и полностью непредсказуем. Стройный план его поимки выработать было невозможно, потому приходилось ориентироваться по обстоятельствам.
Зажать Сатира в угол являлось проблематичным – едва это вроде бы удавалось, как юпитерианец просто-напросто пробивал стену и ретировался еще до того, как исполнительские слэйеры взлетали над его головой. Не по силам им были лишь пол и потолки, однако в окна Сатиры тоже не выпрыгивали, и из этого следовало делать вывод, что они намеренно водят Исполнителей за нос, по всей видимости, выполняя распоряжение своего командования. Исполнителей это жутко нервировало, но иного выбора не было.
Лишь одной группе повезло прикончить Сатира на пожарной лестнице – и то не из-за грамотных действий, а из-за ошибки противника, угодившего в слишком тесное пространство и не сумевшего избежать клинков мастера. На остальных же ловцов зверь отказывался бежать категорически.
Помимо полицейских сирен, что принялись завывать сразу же после взрыва, за стенами Генеральной Ассамблеи послышались призывы в громкоговорители, которые все из-за тех же сирен разобрать было практически невозможно, однако смысл призывов был понятен и так. Здание окружалось войсками, отрезающими для бесчинствующих в нем «рефлезианцев» все пути отхода по земле. Стрекот вертолетов и их шарящие по Ассамблее прожектора отрезали пути и для отхода по воздуху.
– Не хотелось бы окочуриться, так и не узнав, чем закончится заваруха, – пробурчал Мигель. – Это, конечно, мое личное мнение, но, кажется, здесь нам сегодня больше ничего не обломится. Было бы куда разумнее зайти сюда попозже…
Выглянув в окно, можно было рассмотреть, как к зданию подтягиваются вооруженные до зубов бойцы антитеррористического отряда. Опасаясь ответного огня, каждая из штурмовых групп несла впереди себя бронированный щит. В пролом потолка зала заседаний влетело несколько фалов, и по ним один за одним заскользили с вертолетов бойцы спецназа в черных полумасках.
