– Слэйеры внутрь! – скомандовал Роберто и первым втянул клинки в рукава.
Остальные подчинились – в драку ввязывался землекоп, а это вносило определенные коррективы в тактику дальнейших действий.
– Что теперь? – поинтересовался у Роберто Мигель. – Рискнем усмирительным сигналом?
– Ситуация изменилась, потому рискнем, – согласился с тот. – Хоть Гавриил и запретил, но сейчас мы ничего не теряем. Если сработает – хорошо, а если нет – в любом случае они пришли нас уничтожить…
Из фойе – там, где произошла первая стычка с Сатирами, – загремели выстрелы, но тут же затихли. Очевидно, группа, стерегущая вход, придерживалась с Роберто и Мигелем одного мнения – сейчас речь велась о спасении собственных жизней, поэтому в ход шли все разрешенные способы усмирения разбушевавшихся землекопов.
Ворвавшиеся в фойе штурмовики первой атакующей группы оказались из тех, кто не попал под воздействие юпитерианцев на набережной Ист-Ривер, и когда все они столкнулись лицом к лицу со стоящими на прикрытии Исполнителями, то попадали без чувств. Исполнители сильно рисковали – ведь землекопы держали пальцы на спусковых крючках и готовы были стрелять на поражение. Однако, кроме нескольких шальных очередей, от которых удалось увернуться, все прошло тихо-мирно, без убийств и прочих неприятных эксцессов.
Вторая группа штурмовиков напоролась на усмирительный сигнал тем же порядком и как подкошенная распласталась возле первой.
Для оставшихся на ногах бойцов спецназа все происходящее было явлением совершенно непонятным. Хоть они и шли в атаку в противогазовых масках, но все равно самым непостижимым образом лишались чувств еще на подходе к фойе Ассамблеи. Если на них воздействовали не газом, то чем?..
Огонь со стороны противника не велся, и это вселило в штурмовиков некоторую смелость. Третья ударная группа спецназовцев осторожно, по-пластунски, стала подбираться к недвижимым товарищам. Исполнители затаились и дали возможность землекопам эвакуировать пострадавших, зная, что получили отсрочку на некоторое время.
А вот с проникшими через крышу штурмовиками вышли проблемы, причем проблемы довольно серьезные. Очевидно часть их присутствовала на площади во время церемонии «встречи миров», поэтому стопроцентного нокаутирующего эффекта усмирительный сигнал на них не произвел. Спустившиеся с вертолетов бойцы первым делом оцепили разгромленный зал заседаний по периметру и сгруппировали силы возле выходов. Там их уже поджидали наготове Исполнители. Оставшиеся в сознании спецназовцы – те, кого усмирительным сигналом было уже не пронять (а таковых оказалась примерно треть), – открыли огонь по Исполнителям практически в упор…
Александра изрешетили пулями еще до того, как он успел сообразить, что усмирительный сигнал не действует, и отскочил в сторону. Метнувшийся к нему на выручку Роберто сбил с ног одного из штурмовиков, но подскочивший сзади спецназовец выпустил очередь из пистолета-пулемета прямо в затылок мастеру.
Мигель толкнул Мефодия в бок, и не ожидавший толчка новобранец грохнулся на пол. Неподалеку от Мефодия с противным свистом защелкали по стене пули, одна из них впилась Мигелю в левую руку.
Мефодий еще никогда не наблюдал своего наставника таким рассвирепевшим. Он знал, что Мигель служил вместе с Роберто уже без малого век и оба они поучаствовали во многих серьезных переделках. Исполнитель с полуторатысячелетним стажем Роберто считался для Мигеля таким же наставником, как и сам Мигель для новобранца Мефодия. И вот теперь, пройдя черт знает через что и побывав черт знает где, коренной Исполнитель был хладнокровно застрелен в спину каким-то землекопом с промытыми миротворцами мозгами!..
Осерчавший Мигель бросился в самую середину группы спецназовцев и тем самым помешал им открыть огонь из опасения перестрелять друг друга. Окруженный врагами мастер завращался между ними стремительным ротором, атаки его слились в одно единое движение, а удары кулаками и ногами забарабанили по каскам и бронежилетам спецназовцев, вминая титановые пластины, словно пневматический пресс. Спецназовцы начали по очереди отлетать от Мигеля и врезаться в стены, после чего ни один из них уже не предпринимал попыток подняться.
Расправа произошла в течение всего нескольких секунд, и когда Мефодий снова вскочил на ноги, Мигель уже склонился над телами Роберто и Александра. На лице Мигеля было написано глубокое сожаление и смертельная усталость.
Мефодий подошел к нему и встал позади, не решаясь произнести что-либо вслух.
– Старик Роберто… – наконец заговорил Мигель. – Я ведь так и не отблагодарил тебя за то, что ты выдернул мою задницу из лап Циклопов тогда, в Барселоне… Надеюсь, ты простишь мне это… – И, обернувшись к Мефодию, закончил: – Дуй в фойе к нашим, я через минуту за тобой. Чутье подсказывает мне, что Гавриил вот-вот свернет операцию… Если встретишь кого по дороге, передай, чтобы следовали туда же…
Убегая по коридору, Мефодий оглянулся и увидел, как Мигель снимает с погибших Исполнителей слэйеры, делая это бережно и уважительно, словно покойные не являлись таковыми, а просто-напросто прилегли отдохнуть после тяжелой работы. При этом Мигель шептал что-то по-испански, но что, Мефодий разобрать не смог.
Перед выходом в фойе Мефодий столкнулся еще с двумя группами, также понесшими серьезные потери как от пуль спецназовцев, так и от лап Сатиров. От второй группы осталась лишь единственная девушка-Исполнительница, миловидное личико которой было перепачкано грязью и чужой кровью, а также перекошено яростью. Выживший старший первой группы сообщил, что лично видел, как двое Сатиров выпрыгнули из здания через окна, так что наверняка и остальные скрывающиеся здесь юпитерианцы дали деру вслед за ними.
– Все наши идут к выходам, – добавил он. – Задание провалено – это без сомнения. Теперь будем уносить ноги…
Девушка-Исполнительница, как последняя из своей группы и, следовательно, сама себе хозяйка, с ним согласилась, выразив согласие бессильной бранью.
Все собравшиеся в фойе Исполнители (Мигель прибыл туда в числе последних) представляли собой чуть больше половины от того количества, что еще утром находились на набережной перед Генеральной Ассамблеей. Многие были ранены, но тяжелых либо тех, кто при смерти, не было вовсе – если уж Сатиры ловили кого-то, то в живых не оставляли, как и спецназовцы. Остатки групп объединились в одну и, разбив в фойе все до единой лампы, дабы понапрасну «не светиться» самим, затаились вдоль стен в ожидании очередной атаки спецназа.
Через выбитые смотрителями стекла влетело несколько цилиндрических контейнеров размером с пивную банку и с шипением закружилось по полу. Каждый из них испускал облака слезоточивого газа, которые расплывались по помещению вязким едким туманом.
Слезоточивый газ не был для Исполнителей проблемой, однако сам факт появления газовых гранат говорил о том, что готовится очередная атака. А поможет ли на этот раз усмирительный сигнал, никто сказать не мог.
– Слушай приказ! – вдруг раздался телепатический сигнал в голове каждого Исполнителя. – Операция сворачивается! Объявляю немедленную эвакуацию!..
