Телепатический сигнал Гавриила был устойчив – видимо, ему удалось проникнуть в окруженное здание, и теперь Глава Совета находился где-то поблизости, но плотная завеса газа мешала разглядеть его.
– Выходить через главный вход по моей команде – мы придержим землекопа, и у вас будет одна-две минуты, чтобы покинуть здание. По выходе наружу немедленно рассеяться и затеряться в толпе! Встреча с вашими смотрителями в оговоренных местах сбора. Тем, чьи смотрители погибли, – сбор в местной «конторе». Приготовиться – мы выходим на позиции!..
– Слушай сюда, новобранец, – проговорил сидящий на корточках рядом с Мефодием Мигель. Тон его голоса был серьезен как никогда. – Возможно, сейчас нам предстоит на некоторое время разойтись. Если потеряешь меня из виду, знай – я двигаюсь на юг к Ричмонду. Гавриил должен ждать нас в парке Латуретт до полудня завтрашнего дня, так что, если не успеем, придется искать помощи у местных. Ты меня понял?
– Сориентируюсь, не маленький, – ответил Мефодий. – Только бы ни во что не встрять…
– Мы уже встряли, – невесело усмехнулся Мигель. – Встряли хуже тех немцев под Сталинградом, вот только сдаться у нас не получится – юпитерианцы женевских конвенций не соблюдают, и рабочая сила им ни к чему. Но в голове у тебя покопаться они не откажутся… Вот зараза, неужели им удалось-таки переиграть нас?..
Договорить Мигель не успел. Команда Гавриила ударила в голове выстрелом стартового пистолета, и все Исполнители разом сорвались с места подобно устремившейся к финишу группе участников массового забега. Кто-то наступил Мефодию на пятку и надорвал подметку башмака – наверное, это была та самая встреченная им недавно Исполнительница, которая в ожидании приказа сидела сразу за ним, – но оборачиваться и уж тем более возмущаться Мефодий, разумеется, не стал…
Долго оставаться в небе над Генеральной Ассамблеей Гавриилу было крайне опасно, поскольку небо теперь кишмя кишело вертолетами, как полицейскими, так и военными. Гавриил также чуял, что и миротворцы барражируют где-то неподалеку, однако, судя по их подавленному состоянию (еще бы – потерять такую весомую фигуру, как Гермес!), драться с «рефлезианцами» они явно больше не собирались. Потому Гавриил вместе со своим новым телохранителем Иошидой и полинезийцем Матуа молниеносно возник над готовыми к атаке спецназовцами, оглушил их легким гравиударом, потом старым трюком с аккумуляторами вывел из строя их технику и столь же молниеносно скрылся с глаз. Троица смотрителей старалась быть предельно осторожной, дабы не столкнуться нос к носу с очередной «летающей крепостью».
Исполнители стремглав пронеслись по телам оглушенных гравиударом спецназовцев, оставляя за своими спинами разгромленную Генеральную Ассамблею. Словно морская волна в волнорезы, врезались они в людскую толпу и сразу же рассеялись, заработав локтями и уходя подальше от места проигранного сражения. Самые отважные и сознательные граждане попытались скрутить некоторых «рефлезианцев», но Исполнители особо не церемонились – всякий хватавший их за одежду получал чувствительные оплеухи.
Куртка Мефодия, в кармане которой хранилось удостоверение участника конгресса программистов, была нагло стянута с него какими-то пьяными афроамериканцами. И хоть новобранцу посчастливилось от них отбиться, ни куртки, ни удостоверения было уже не вернуть.
Мефодий изо всех сил старался не отстать от Мигеля, но тщетно, и когда он уже начал было думать, что потерял наставника из виду, тот вдруг возник откуда-то сбоку и, ухватив Мефодия за локоть, потянул за собой.
Чем дальше уходили они от здания ООН, тем разреженнее становилась толпа и тем спокойнее она себя вела. Уже никто не кидался наперерез и не нарывался на мордобой. Какая-то пожилая пара поинтересовалась у Мигеля, что это за шум начался недавно; уж не вышли ли снова «марсиане» к землянам с очередной речью.
– Да так, ничего любопытного, – лениво отмахнулся от стариков Мигель. – По-моему, карманника ловят. Говорят, он у главного «марсианина» обруч с головы стянул…
Мефодий, поглядывая по сторонам, видел, как полицейские напряженно слушают свои рации, наверняка уже зная о прорыве «рефлезианцев» и готовясь перекрыть все входы и выходы. На физиономиях копов была черным по белому (а у чернокожих белым по черному) написана явная беспомощность: предпринять что-либо в этой суете было тяжело.
Пару раз мелькнули в толпе серые плащи агентов той самой службы, что интересовалась телами убитых Исполнителей и их слэйерами. Эти типы беспокоили Мефодия гораздо сильнее, чем обыкновенная полиция, поскольку невозможно было предугадать, чего от них ожидать.
Мигель тоже приметил сосредоточенных на поисках рефлезианцев людей в сером.
– Не нравятся мне эти новые сыскари, – проговорил он на ухо новобранцу. – Раньше их спецотделы при каждой службе только для вида функционировали – так, лишь бы ассигнования выбивать, – а теперь даже не таятся! Пойдем-ка от греха подальше…
В небе над Манхэттеном проносились вертолеты, похожие на потерявших след гончих – очевидно, уцелевшим членам Совета смотрителей удалось от них ускользнуть (позже Мефодий узнал, что упавшие на землю после расстрела «Апачами» тела членов Совета смотрителей все как один были лишены голов, что представляло загадку для обнаруживших их полицейских, но не для Мефодия). И хоть Мефодий осознавал, что сверху определить в толпе кого-то из них – «рефлезианцев» нереально, каждый раз, когда винтокрылая машина с шумом рассекала воздух его над головой, ему становилось не по себе.
Без суеты, без спешки, не вызывая подозрений, наставник и новобранец доплелись до южных кварталов Манхэттена, к самому началу Первой авеню. По невероятному везению (учитывая, сколько вокруг было народу) Мигелю удалось поймать такси, и, пообещав водителю щедрые чаевые, Исполнители распорядились доставить их к парку Латуретт.
– Не знаю, парни, удастся это или нет – пробки дикие! – честно признался таксист Джозеф – имя его Мефодий прочел в карточке над приборной панелью. – Но попробую. Я сегодня еще ни одного клиента до места не довез…
– Довезешь – останешься доволен, – заявил Мигель, продемонстрировав купюру в сотню долларов. – За нами дело не станет.
– Что толку, – трогаясь с места, горько усмехнулся Джозеф. – Один тип с Уолл-стрит тремя такими у меня перед носом тряс, а как возле Мэдисон-Сквер-Гардена встряли намертво, так тряси – не тряси…
Таксист взял курс на тоннель под Ист-Ривер, который противоположным своим концом выходил уже в Бруклине.
– Вы, парни, небось оттуда? – полюбопытствовал Джозеф, указывая в сторону Манхэттена.
– Оттуда, – признался Мигель.
– Ну и как – видели этих?.. Правда, что они точь-в-точь как мы или все-таки врут по радио?
– Правда, – нехотя произнес Мигель. – Такие же, как я и ты, только рожи высокомерные.
– Еще бы им не быть высокомерными, – хмыкнул таксист. – Летал бы я по воздуху, как Питер Пэн, тоже бы, наверное, нос задирал. Теперь небось и нас так научат!
