— Я шла из библиотеки, мастер. Засиделась допоздна, а когда вышла, в коридоре было непривычно темно. Стала спускаться по лестнице, и где‑то на её середине угодила в… не знаю, как назвать, что‑то вроде капкана. Мне показалось, что сотня маленьких зубов вонзилась в мою ногу. Было очень больно.
Тут я не удержалась и шмыгнула носом. Противные слезы снова появились в глазах, хоть я обещала себе быть сильной. Но прямо сейчас мне было невероятно жаль саму себя.
Мастер нехорошо нахмурился, уголок его перекривившегося рта потонул в бороде, а руки он сложил на груди и зло посмотрел на магистра. Я случайно проследила за его взглядом и наткнулась на непроницаемую черноту страшных глаз. Моя опасность застыла каменным изваянием, но лицо не выражало ничего. И это пугало больше всего.
Я заставила себя продолжить, так как пауза в моей речи и так затянулась:
— Я упала, и ко мне подбежал… он, — отыскав глазами предпоследнего посетителя библиотеки, я кивнула в его сторону. — Тот стал звать кого‑то ещё, вскоре тот появился, что‑то прошептал над ногой и понес меня сюда. Всё.
— Он на вас напал? — третий участник сцены, пожилой невысокий мужчина, показал в сторону незамеченного мной парня или, вернее, молодого мужчины.
Тот стоял рядом со своим куратором, нахмурившийся, упрямый, всем своим видом выражающий раздражение от того, что вынужден торчать в этом месте. Привычно черные волосы, привычно смуглая кожа, темные глаза. Те смотрят на меня враждебно, в них ни капли сочувствия, а готовность нести наказание звучит только на словах, как вынужденное подчинение академическим правилам. Белая рубашка подчеркивает широкие плечи, синие карманы на ней и такого же цвета брюки выдают принадлежность к факультету боевой магии. Он мне не нравится. И то, что черты лица красивые, поднимает волну ненависти в душе. Тонкие губы, квадратный подбородок… так бы и влепить ему пощечину за ту боль, которую мне пришлось по его вине пережить. Или засветить самым большим магическим шаром. Или молнией. Или хотя бы просто каблуком со всей дури по ноге.
— Я его не разглядела тогда, но выходит, что он.
Голос звучит твердо и спокойно. Злость меня отрезвила, всё самобичевание осталось позади. Даже страх куда‑то пропал.
— Это уже ни в какие рамки! — восклицает Нораак. — Такого не случалось уже… лет пять, если не больше! Чтобы маг… боевой, заметьте, маг, да ещё и третьего курса… напал на адептку первого? Адептку зельеварения, самого безобидного направления во всей академии! Я требую исключения!
— Что? — ректор немного удивился такому размаху. — Не слишком ли вы лютуете? Это же всё‑таки случайность!
— Зато другим неповадно будет! Хоть начнут эти пустоголовые боевики думать, прежде чем такое творить! Это ж надо! В главном корпусе! Возле дверей библиотеки! Напасть на зельевара! Первого курса!
После последнего слова Нораак перешел чуть ли не на ультразвук. Его лицо покраснело, казалось, он едва сдерживается, чтобы не пойти на обидчиков врукопашную.
— Вы перегибаете палку, мастер, — спокойно говорит магистр. — Я полностью разделяю ваше негодование, но адепт Хараш сделал это не нарочно. В противном случае я бы сам настаивал на исключении.
— И что же ты предлагаешь, Тардаэш? — криво усмехнулся мой прекрасный защитник. — Неделя отработок? Месяц без тренировок? Это, по — твоему, достаточное наказание?
Магистр поднял бровь, не поддаваясь на провокацию, и тем же уравновешенным тоном предложил:
— Адепт Хараш нам всем наглядно доказал, что его больше всего интересует победа в тренировках, учебных или… вне учебных. Таким образом, лучшим выходом будет несколько снизить его шансы на победу.
— И что же вы предлагаете? — заинтересованно спросил ректор, наконец‑то усаживаясь на своё законное место за массивным столом белого камня.
— Предлагаю включить в его команду слабое звено. Недоучку, которая к тому же совсем не будет стремиться ему помогать. По крайней мере, пока он сам не искупит свою вину.
— Что? — возмутился Хараш. Он даже немного выдвинулся в сторону магистра, крепко сжав руки в кулаки, и тупо повторяя: — Что?
— Именно то, что ты слышал Хараш, — подтвердил магистр, окидывая его хмурым взглядом. — И извинения перед адепткой, естественно.
— Мне это нравится, — довольно заявил ректор. Весь его вид выражал воодушевление и даже некоторое нетерпение от желания ввести экспериментальное наказание. — Что думаете?
— До первой провинности, — немного недовольно ответил мой куратор, но теперь он выглядел гораздо спокойнее.
Наверное, это и в самом деле неплохое наказание — добавить в его команду недоучку, которая ему не поможет… Только вот… надеюсь, они говорят не про меня?
— Вы же не меня имеете в виду? — решила всё уточнить я.
— Тебя, Митрэ, — подтвердил мои худшие подозрения куратор.
— Что? — теперь пришла моя очередь возмущаться предложением магистра. — Это вообще чьё наказание — его или моё? Я не собираюсь иметь никаких дел с этим вашим… адептом!
Последнее слово я выплюнула, как ругательство, не найдя достойного цензурного слова для описания моего отношения к этому Харашу. Какого черта вообще происходит? Какая команда? Кому помогать? Я здесь вообще не за этим! Не хочу не иметь никаких отношений с магами, тем более с теми, кто на меня нападает!
— Вот это я и имел в виду, — голос страшного магистра снова заставил колючие ручейки страха поползти по телу. — Адептка отказывается помогать Харашу. Предлагаю прикрепить её к его команде без права исключения. А дальше пусть сами разбираются.
Теперь я зло посмотрела уже на него, и даже страх не помешал мне возненавидеть ещё и это каменное изваяние. Я, конечно, в этом мире на птичьих правах, но помогать всяким придуркам не подписывалась.
— Митрэ, всё не так уж плохо, — куратор подошел поближе и положил теплую руку мне на плечо, слегка его сжимая. — Членам тренировочных команд всегда платят повышенную стипендию, а тебя никто не заставляет помогать адепту Харашу. Только если ты сама захочешь это сделать. Да и помощи от тебя на первом курсе как от Темной матери света. Успокойся.
— И это что, на все курсы что ли? — воскликнул Хараш под смешок несостоявшегося противника. На лице того же расцвела улыбка, и вид он имел самый довольный и радостный.
— Да, адепт, на все, — твердо заявил мой куратор. — И мы ещё ждём ваших извинений.
В наступившей тишине, прерываемой лишь моим безумно колотящимся сердцем, прозвучало не дружелюбное и совсем не раскаивающееся:
— Я прошу прощения, адепт Митрэ. Подобное больше не повторится.
И куда подевался мой страх? Я смотрела на наглого адепта, не говоря ни слова в звенящем молчании и не отводя глаз. Естественно, я его не прощу. Пусть он и сделал мне больно случайно, но даже тени сожаления или сочувствия не промелькнуло на лице этого придурка. Ненавижу магов!
