– Зачем тебе эта царевна? – повернувшись на живот, поинтересовался Валид.
Амин отошел от окна. Снял пояс, положил на кресло. С сомнением посмотрел на джамбию.
– А зачем тебе я?
– Что? – рука мальчика замерла над блюдом с виноградом.
– Зачем тебе мне помогать? – повторил Амин, по-прежнему не выпуская джамбию.
Валид отщипнул пару ягод и отправил их в рот.
– О, ты об этом. Ну… Ты очень терпеливый.
Амин удивленно посмотрел на мальчика.
– Ага, – повторил Валид. – Терпеливый. На тебе ездят все кому не лень, а ты терпишь. Я помню, как этот бурдюк-торговец… как там его звали? Как он над тобой измывался. А ты хоть бы слово сказал. Мне стало интересно, сколько ты сможешь терпеть. А потом ты еще и правильный такой. «Чистая совесть дороже». «Он нам помог, как тебе не стыдно?». Ты человек, но ведешь себя как-то… Меня терпишь, опять же.
– Не обманывайся, – холодно отозвался юноша. – Ты мне нужен, чтобы пройти испытание.
– И вот она ваша человеческая дружба во всей красе, – улыбнулся мальчик.
– Ты бросил меня у кочевников, – поднял бровь Амин. – Я помню.
– Но я же вернулся, – усмехнулся Валид. – В любом случае, с тобой пока интересней. Так что… мы друзья? – Он протянул юноше испачканную в виноградном соке руку.
– Друзья, – отозвался юноша, сжимая тонкие детские пальцы. – Но ты маленький, себялюбивый шайтан.
– Да хоть марид! Признайся, я тебе нравлюсь, – заканючил мальчик. – Ну же! Вот ты мне нравишься. У тебя грудь симпатичная и…
– Шай-й-йтан!
Успокоился мальчишка только за полночь, когда виноград кончился – свернулся клубочком, забавно положив голову под согнутую руку, точно закрываясь. И затих.
Амин еще долго лежал без сна – непривычная роскошная обстановка будила ненужные воспоминания. Юноша пару раз проверил джамбию – легко ли выходит клинок из ножен, хотя и так знал, что легко. Да так и заснул с кинжалом в руке.
А проснулся от приглушенного стона.
Вздрогнул, не открывая глаз. Клинок словно сам выскользнул из ножен, и встал юноша уже в боевую стойку. Вот только сражаться было не с кем.
Мальчишка катался по кровати и стонал, не открывая глаз.
Амин, машинально убрав джамбию, склонился над ним, поймал за плечо.
– Валид? Валид, в чем…
Тело мальчика содрогнулось и вдруг засветилось золотом в густой мгле южной ночи.
Амин отшатнулся. И услышал знакомый, страшный скрип – смесь детского голоса и…
– Амин… – не открывая глаз, пробормотал мальчик. – Ты… хочешь… чтобы я… я… остался?
Юноша замер.
– Скажи… что хочешь… по… жа… луйста, – выдохнул Валид. И вскрикнул. – Я не хочу уходить!
– Я хочу, чтобы ты остался, – непонимающе отозвался юноша.
Мгновенно, точно по волшебству, свечение исчезло. Амин даже глаза потер: не почудилось? На кровати дрожал испуганный, жалкий мальчик, болезненно-бледный в лунном свете.
Амин осторожно сел рядом. Протянул руку. Пальцы замерли у плеча Валида, когда тот вдруг вскинулся.
– Все хотят… все хотят, – заикаясь, выпалил он. – Все что-то хотят! И я тоже! Мне же тоже позволено! Но почему, почему мои желания никогда не исполняются?! Почему я исполняю… Почему?! Я же хочу так мало! Просто свободу, разве это сложно, разве это много?! Разве… – и захлебнулся последним словом, когда Амин прижал его к себе.
Пальцы, больше не колеблясь, зарылись в черные мальчишечьи кудри.
– Тише, – шепнул Амин. – Тише, успокойся.
Мальчик замер в его руках. Тихо, потеряно хныкнул:
– Амин, что со мной? Глаза… почему так щиплет?
Амин, сам уже ничего не понимая, просто гладил его по спине, шепча какие-то глупости на ухо. Просто потому что знал: так нужно. Просто потому, что помнил: когда-то так делали и с ним. И это помогало.
Вздрогнув раз, другой, мальчишка уткнулся ему в грудь и заплакал – громко, не сдерживаясь, навзрыд.
Как будто в первый раз.
Амин держал его, пока не услышал, что сдавленные всхлипы сменились усталым, но размерным дыханием. И, только тогда отпустив, лег рядом, задумчиво глядя на резной потолок. А потом и сам не заметил, как задремал.
Утром, точнее, уже около полудня, потому что уставший юноша безбожно проспал, из комнаты исчезли все сладости и фрукты, а слуги ходили шелковые, боясь лишний раз вздохнуть у гоголем вышагивающего мальчишки.
– Я думал, ты до вечера проспишь! – буркнул он, встретив сонного юношу в саду. – Сам же караван искать хотел… А я, кстати, его уже нашел. Расспросил тут кое-кого. В общем, если сейчас к рынку пойдем, еще успеем договориться – они вроде завтра уходят. Или даже уже сегодня.
– Какой ты молодец, – зевая, откликнулся юноша.
Голова кружилась – не то от жары, не от долгого сна. А солнце стояло в зените и палило нещадно. Аллат явно была сегодня не в духе.
– Ну и чего пешком тащимся? – ныл мальчик, когда они шли по пустынному переулку. – Есть же носилки…
– Пожалей носильщиков, – отозвался Амин, стирая пот со лба. – Ничего, пройдешься. Тебе полезно.
Валид затих – только натужно пыхтел позади, изображая древнего старца.
– У кого ты про караван-то узнал? – поинтересовался две улицы спустя Амин. – Знакомые джинны?
– Вроде того, – неохотно откликнулся мальчик. – Кстати, ты не замечал, что-то в этом городе змей больно много.
– Змей? – фыркнул Амин. – Это оазис, Валид. Здесь положено быть змеям.
– Много, – пробурчал мальчик. – Слишком, я чую, что-то ту… а-а-а!
Амин резко обернулся, успев заметить, как мальчишка, вскрикнув, отскакивает в сторону, а некто в порванной абае и даже без платка на голове, падает ему под ноги. Вид «некто» имел совершенно неопасный. Тем не менее мальчишка, вопя как резаный, бросился к Амину и успокоился, только спрятавшись за абаей юноши.
– Сайед? – на всякий случай держась за рукоять скрытой за поясом джамбии, позвал Амин. – Уважаемый?
«Уважаемый» почему-то вздрагивал.
Наклонившись, Амин расслышал тихий хриплый голос:
– Амани… хумай… наконец-то… нашел…
– Убей его! – кровожадно взвизгнул Валид, прячась за полой абаи. – Он меня за хво… ноги хватал!
– Умолкни! – шикнул на него юноша. – Сайед, вы в порядке?
«Уважаемый», наконец, поднял голову, оказавшись юношей, возраста едва ли старше Амина. Вот только избитым и грязным.
– Хумай, – шепнул он, безумно глядя на Амина. – Я ее видел… – юноша моргнул, взгляд стал осмысленным. Расширился от удивления. Прошелся по хмурящемуся и, кажется, готовому зареветь Валиду. – Простите, сайед… я… наверное… обознался.
